Неточные совпадения
Крестьянин судит: «Как
пристанища не
дать?
Клещ(вдруг снова вскакивает, как обожженный, и кричит). Какая — правда? Где — правда? (Треплет руками лохмотья на себе.) Вот — правда! Работы нет… силы нет! Вот — правда!
Пристанища…
пристанища нету! Издыхать надо… вот она, правда! Дьявол! На… на что мне она — правда?
Дай вздохнуть… вздохнуть
дай! Чем я виноват?.. За что мне — правду? Жить — дьявол — жить нельзя… вот она — правда!..
Дядя Аким, выбившийся из сил, готовый, как сам он говорил, уходить себя в гроб, чтоб только Глеб Савиныч
дал ему хлеб и
пристанище, а мальчику ремесло, рад был теперь отказаться от всего, с тем только, чтоб не трогали Гришутку; если б у Акима достало смелости, он, верно, утек бы за мальчиком.
— Что делать, — говорил он, — выписали меня из гошпиталя… Родных никого…
Пристанища нет… Я к тому, к другому… Так и так, мол, нельзя ли местишко… А он, кому говорил-то, посмотрит на ногу, покачает головой,
даст там пятак — гривенник, и шабаш… Рубля два в другой раз наподают… Плюнул это я места искать… В приют было раз зашел, прошусь, значит, раненый, говорю.
И Нагибин так свирепо погрозил кому-то в воздухе, что в воображении моем вдруг совершенно отчетливо нарисовалась целая картина: почтовая дорога с березовой аллеей, бегущей по сторонам, тройка, увлекающая двоих пассажиров (одного — везущего, другого — везомого) в безвестную
даль, и наконец тихое
пристанище, в виде уединенного городка, в котором нет ни настоящего приюта, ни настоящей еды, а есть сырость, угар, слякоть и вонь…
Мисаил. А простыми словами: из-под начала ушли; яви нам милость, повелитель,
дай у себя
пристанище!
— Я помню, — отдался воспоминаниям и граф Стоцкий, — это было в то время, когда мы бежали и остановились в Москве, где я по твоей протекции нашел
пристанище в доме Подгурского. Он тогда говорил, что Бог знает что
дал бы, чтобы кто-нибудь убрал с его дороги молодого поляка.
Последние, даже те, которые дичились всяких ласк, встречая государыню,
давали ей себя ласкать, чужие собаки со двора прибегали к ней и ложились у ее ног. После бывшего, незадолго до нашего рассказа, большого пожара в Петербурге, голуби слетелись тысячами к ее окнам и нашли там
пристанище и корм.
«Все люди — Христовы человеки», — говорила Евпраксия Михайловна, когда скитские матушки иль читавшие негасимую «канонницы» зачнут, бывало, началить ее: сообщаешься-де со еретики,
даешь всякому
пристанище — и покрещеванцу, и никонианину, и бог весть каким иным сектам.