Неточные совпадения
«Неужели я нашел разрешение всего, неужели кончены теперь мои страдания?» думал Левин, шагая по пыльной
дороге, не замечая ни жару, ни усталости и испытывая чувство утоления долгого страдания. Чувство это было так радостно, что оно казалось ему невероятным. Он задыхался от волнення и, не в силах итти
дальше, сошел с
дороги в лес и сел в тени осин на нескошенную траву. Он снял с потной головы шляпу и лег, облокотившись на руку, на сочную, лопушистую лесную траву.
Они поспешили объявить, что заехали только по
дороге и часа через четыре отправятся
дальше, в город.
Затем, при помощи прочитанной еще в отрочестве по настоянию отца «Истории крестьянских войн в Германии» и «Политических движений русского народа», воображение создало мрачную картину: лунной ночью, по извилистым
дорогам, среди полей, катятся от деревни к деревне густые, темные толпы, окружают усадьбы помещиков, трутся о них; вспыхивают огромные костры огня, а люди кричат, свистят, воют, черной массой катятся
дальше, все возрастая, как бы поднимаясь из земли; впереди их мчатся табуны испуганных лошадей, сзади умножаются холмы огня, над ними — тучи дыма, неба — не видно, а земля — пустеет, верхний слой ее как бы скатывается ковром, образуя все новые, живые, черные валы.
Белые двери привели в небольшую комнату с окнами на улицу и в сад. Здесь жила женщина. В углу, в цветах, помещалось на мольберте большое зеркало без рамы, — его сверху обнимал коричневыми лапами деревянный дракон. У стола — три глубоких кресла, за дверью — широкая тахта со множеством разноцветных подушек, над нею, на стене, —
дорогой шелковый ковер,
дальше — шкаф, тесно набитый книгами, рядом с ним — хорошая копия с картины Нестерова «У колдуна».
Он не пошел ни на четвертый, ни на пятый день; не читал, не писал, отправился было погулять, вышел на пыльную
дорогу,
дальше надо в гору идти.
«Что ж это? — с ужасом думала она. — Ужели еще нужно и можно желать чего-нибудь? Куда же идти? Некуда!
Дальше нет
дороги… Ужели нет, ужели ты совершила круг жизни? Ужели тут все… все…» — говорила душа ее и чего-то не договаривала… и Ольга с тревогой озиралась вокруг, не узнал бы, не подслушал бы кто этого шепота души… Спрашивала глазами небо, море, лес… нигде нет ответа: там даль, глубь и мрак.
Вера не шла, боролась — и незаметно мало-помалу перешла сама в активную роль: воротить и его на
дорогу уже испытанного добра и правды, увлечь, сначала в правду любви, человеческого, а не животного счастья, а там и
дальше, в глубину ее веры, ее надежд!..
Мне встретился маленький мальчик, такой маленький, что странно, как он мог в такой час очутиться один на улице; он, кажется, потерял
дорогу; одна баба остановилась было на минуту его выслушать, но ничего не поняла, развела руками и пошла
дальше, оставив его одного в темноте.
Солнце уже садилось, когда мы поехали
дальше, к Устеру, по одной, еще не конченной
дороге.
Кучера, несмотря на водку, решительно объявили, что день чересчур жарок и
дальше ехать кругом всей горы нет возможности. Что с ними делать: браниться? — не поможет. Заводить процесс за десять шиллингов — выиграешь только десять шиллингов, а кругом Льва все-таки не поедешь. Мы велели той же
дорогой ехать домой.
Часа в три пустились
дальше.
Дорога шла теперь по склону, и лошади бежали веселее. Ущелье все расширялось, открывая горизонт и дальние места.
По холмам, по прекрасной
дороге, в прекрасную погоду мы весело ехали
дальше.
Часов в пять пустились
дальше.
Дорога некоторое время шла все по той же болотистой долине. Мы хотя и оставили назади, но не потеряли из виду Столовую и Чертову горы. Вправо тянулись пики, идущие от Констанской горы.
— Заложил, господа, заложил, за десять рублей, и что ж
дальше? Вот и все, как только воротился в город с
дороги, так и заложил.
Митя встал и подошел к окну. Дождь так и сек в маленькие зеленоватые стекла окошек. Виднелась прямо под окном грязная
дорога, а там
дальше, в дождливой мгле, черные, бедные, неприглядные ряды изб, еще более, казалось, почерневших и победневших от дождя. Митя вспомнил про «Феба златокудрого» и как он хотел застрелиться с первым лучом его. «Пожалуй, в такое утро было бы и лучше», — усмехнулся он и вдруг, махнув сверху вниз рукой, повернулся к «истязателям...
Слушай
дальше: Митеньке теперь пересекает
дорогу старикашка отец.
28, 29 и 30 августа были посвящены осмотру реки Сяо-Кемы. На эту экскурсию я взял с собой Дерсу, Аринина, Сабитова и одного мула. Маршрут я наметил по реке Сакхоме до истоков и назад, к морю, по реке Горелой. Стрелки с вьючным мулом должны были идти с нами до тех пор, пока будет тропа.
Дальше мы идем сами с котомками, а они той же
дорогой возвращаются обратно.
Утром мы сразу почувствовали, что Сихотэ-Алинь отделил нас от моря: термометр на рассвете показывал — 20°С. Здесь мы расстались с Сунцаем.
Дальше мы могли идти сами; течение воды в реке должно было привести нас к Бикину. Тем не менее Дерсу обстоятельно расспросил его о
дороге.
Оставшаяся часть дня ушла на расспросы о пути к Кокшаровке. Оказалось, что
дальше никакой
дороги нет и что из всех здешних староверов только один, Паначев, мог провести нас туда целиной через горы.
Дальше Фудзин делает излучину в виде буквы «П». Отсюда тропа поворачивает направо в горы, что значительно сокращает
дорогу. По пути она пересекает 2 невысоких кряжика и обильный водой источник.
15 июля, рано утром, я выступил в
дорогу, взяв с собою Мурзина, Эпова и Кожевникова. Ночевали мы в селе Пермском, а на другой день пошли
дальше.
В день выступления, 19 мая, мы все встали рано, но выступили поздно. Это вполне естественно. Первые сборы всегда затягиваются.
Дальше в пути все привыкают к известному порядку, каждый знает своего коня, свой вьюк, какие у него должны быть вещи, что сперва надо укладывать, что после, какие предметы бывают нужны в
дороге и какие на биваке.
Чай с хлебом подкрепили наши силы. Поблагодарив гостеприимного хозяина, мы отправились
дальше и вскоре подошли к деревне Звенигородке. До железной
дороги оставалось теперь только 23 км. Но что значит это расстояние после сытного завтрака, когда знаешь, что сегодня можно совсем закончить путь?!
На следующий день, 19 июня, мы распрощались с гостеприимными китайцами и пошли
дальше. Отсюда начиналась колесная
дорога. Чтобы облегчить спины лошадей, я нанял 2 подводы.
Забрав мертвую мышь как охотничий трофей, я пошел
дальше по
дороге.
От описанного села Казакевичево [Село Казакевичево основано в 1872 году.] по долине реки Лефу есть 2
дороги. Одна из них, кружная, идет на село Ивановское, другая, малохоженая и местами болотистая, идет по левому берегу реки. Мы выбрали последнюю. Чем
дальше, тем долина все более и более принимала характер луговой.
Расспросив удэгейцев о
дороге, мы отправились
дальше и очень скоро дошли до того места, где Иман поворачивает на северо-запад. Здесь в углу с левой стороны примыкает к реке большая поляна. Она длиной 5 км и шириной около 2 км. В конце ее находятся четыре фанзы.
Пошли
дальше. Теперь Паначев шел уже не так уверенно, как раньше: то он принимал влево, то бросался в другую сторону, то заворачивал круто назад, так что солнце, бывшее дотоле у нас перед лицом, оказывалось назади. Видно было, что он шел наугад. Я пробовал его останавливать и расспрашивать, но от этих расспросов он еще более терялся. Собран был маленький совет, на котором Паначев говорил, что он пройдет и без
дороги, и как подымется на перевал и осмотрится, возьмет верное направление.
Когда я писал эту часть «Былого и дум», у меня не было нашей прежней переписки. Я ее получил в 1856 году. Мне пришлось, перечитывая ее, поправить два-три места — не больше. Память тут мне не изменила. Хотелось бы мне приложить несколько писем NataLie — и с тем вместе какой-то страх останавливает меня, и я не решил вопрос, следует ли еще
дальше разоблачать жизнь, и не встретят ли строки,
дорогие мне, холодную улыбку?
Наконец наступила счастливая минута, когда и я покидал тихий городок, оставшийся позади в своей лощине. А передо мной расстилалась
далекая лента шоссе, и на горизонте клубились неясные очертания: полосы лесов, новые
дороги, дальние города, неведомая новая жизнь…
Если случайно я или младший брат попадались ему при этом на
дороге, — он сгребал попавшегося в свои медвежьи лапы, тискал, мял, сплющивал нос, хлопал по ушам и, наконец, повернув к себе спиной, пускал в пространство ловким ударом колена пониже спины, затем неторопливо шел
дальше.
Я почувствовал, без объяснений Авдиева, в чем дело… и прямая фигура Долгоногова стала мне теперь неприятной. Однажды при встрече с ним на деревянных мостках я уступил ему
дорогу, но поклонился запоздало и небрежно. Он повернулся, но, увидя, что я все-таки поклонился, тотчас же проследовал
дальше своей твердой размеренной походкой. Он не был мелочен и не обращал внимания на оттенки.
Скитники на брезгу уже ехали
дальше. Свои лесные сани они оставили у доброхота Василия, а у него взамен взяли обыкновенные пошевни, с отводами и подкованными полозьями. Теперь уж на раскатах экипаж не валился набок, и старики переглядывались. Надо полагать, он отстал. Побился-побился и бросил. Впрочем, теперь другие интересы и картины захватывали их. По
дороге то и дело попадались пешеходы, истомленные, худые, оборванные, с отупевшим от истомы взглядом. Это брели из голодавших деревень в Кукарский завод.
А в это время трое слепых двигались все
дальше. Теперь все шли уже согласно. Впереди, все так же постукивая палкой, шел Кандыба, отлично знавший
дороги и поспевавший в большие села к праздникам и базарам. Народ собирался на стройные звуки маленького оркестра, и в шапке Кандыбы то и дело звякали монеты.
Чем
дальше вниз по реке, тем снег был глубже, тем больше мы уставали и тем медленнее мы продвигались вперед. Надо было что-нибудь придумать. Тогда я решил завтра оставить нарты на биваке и пойти всем троим на разведку. Я прежде всего рассчитывал дать отдых себе, моим спутникам и собакам. Я намеревался протоптать на лыжах
дорогу, чтобы ею можно было воспользоваться на следующий день.
Звенит колокольчик, ни зги не видать,
Что
дальше, то хуже
дорога,
Поталкивать начало сильно в бока,
Какими-то едем грядами,
Не вижу я даже спины ямщика:
Бугор намело между нами.
Чуть-чуть не упала кибитка моя,
Шарахнулась тройка и стала.
Ямщик мой заохал: «Докладывал я:
Пождать бы!
дорога пропала...
Бог вас защити,
Дороги-то
дальше опасны!»
Крепчали морозы по мере пути
И сделались скоро ужасны.
— Ничему не могу научить, — смеялся и князь, — я все почти время за границей прожил в этой швейцарской деревне; редко выезжал куда-нибудь недалеко; чему же я вас научу? Сначала мне было только нескучно; я стал скоро выздоравливать; потом мне каждый день становился
дорог, и чем
дальше, тем
дороже, так что я стал это замечать. Ложился спать я очень довольный, а вставал еще счастливее. А почему это все — довольно трудно рассказать.
Три раза пытался бежать с
дороги маленький самосадский дикарь и три раза был жестоко наказан родными розгами, а
дальше следовало ошеломляющее впечатление новой парижской жизни.
Катря и Домнушка все-таки укутали барышню в большую шаль, ноги покрыли одеялом, а за спину насовали подушек. Но и это испытание кончилось, — Антип растворил ворота, и экипаж весело покатил на Самосадку. Мелькнула контора, потом фабрика,
дальше почерневшие от дыма избушки Пеньковки, высокая зеленая труба медного рудника, прогремел под колесами деревянный мост через Березайку, а
дальше уже начинался бесконечный лес и тронутые первою зеленью лужайки.
Дорога от р. Березайки пошла прямо в гору.
Прощай, любезный Евгений, — это письмо несколько замедлит, из Туринска
дорога дальше, но к тебе всегда одинаково близок твой друг И. Пущин.
Бродит он по тому лесу дремучему, непроездному, непроходному, и что
дальше идет, то
дорога лучше становится, словно деревья перед ним расступаются, а часты кусты раздвигаются.
— И не говори уж лучше! — сказала Мари взволнованным голосом. — Человек только что вышел на свою
дорогу и хочет говорить — вдруг его преследуют за это; и, наконец, что же ты такое сказал? Я не
дальше, как вчера, нарочно внимательно перечла оба твои сочинения, и в них, кроме правды, вопиющей и неотразимой правды — ничего нет!
На другой день, с почтовым поездом, я возвращался в Петербург.
Дорогой я опять слышал «благонамеренные речи» и мчался
дальше и
дальше, с твердою надеждой, что и впредь, где бы я ни был, куда бы ни кинула меня судьба, всегда и везде будут преследовать меня благонамеренные речи…
И в самом деле, из этого города даже
дороги дальше никуда нет, как будто здесь конец миру. Куда ни взглянете вы окрест — лес, луга да степь; степь, лес и луга; где-где вьется прихотливым извивом проселок, и бойко проскачет по нем телега, запряженная маленькою резвою лошадкой, и опять все затихнет, все потонет в общем однообразии…
— Но я не выполнил бы своей задачи, если б, ввиду настоящего умилительного торжества, не упомянул и о другой, вечно присущей сердцам нашим, имениннице — о нашей
дорогой,
далекой родине.
Она не могла говорить
дальше. Евсей взобрался на козлы. Ямщик, наскучивший долгим ожиданием, как будто ожил; он прижал шапку, поправился на месте и поднял вожжи; лошади тронулись сначала легкой рысью. Он хлестнул пристяжных разом одну за другой, они скакнули, вытянулись, и тройка ринулась по
дороге в лес. Толпа провожавших осталась в облаке пыли безмолвна и неподвижна, пока повозка не скрылась совсем из глаз. Антон Иваныч опомнился первый.
Подбираясь к толпе, я взял от театра направо к шоссе и пошел по заброшенному полотну железной
дороги, оставшейся от выставки: с нее было видно поле на
далеком расстоянии.
Егор Егорыч, хоть ему, видимо, не хотелось расставаться с Сусанной, согласился однако, вследствие чего gnadige Frau пересела в карету, взяв на всякий случай от мужа все пузырьки с лекарствами, везомые им для адмиральши, а Сверстов влез в бричку к Егору Егорычу, и они повернули с большой
дороги, а карета поехала
дальше по прежнему пути.
За сосунцовским полем сейчас же начинался густой лес с очень узкою через него
дорогою, и чем
дальше наши путники ехали по этому лесу, тем все выше показывались сосны по сторонам, которые своими растопыренными ветвями, покрытыми снегом, как бы напоминали собой привидения в саванах.