Неточные совпадения
Щеки и уши рдели у нее от волнения; иногда на свежем лице ее вдруг сверкала игра сердечных
молний, вспыхивал луч такой зрелой страсти, как будто она сердцем переживала
далекую будущую пору жизни, и вдруг опять потухал этот мгновенный луч, опять голос звучал свежо и серебристо.
Ольга, как всякая женщина в первенствующей роли, то есть в роли мучительницы, конечно, менее других и бессознательно, но не могла отказать себе в удовольствии немного поиграть им по-кошачьи; иногда у ней вырвется, как
молния, как нежданный каприз, проблеск чувства, а потом, вдруг, опять она сосредоточится, уйдет в себя; но больше и чаще всего она толкала его вперед,
дальше, зная, что он сам не сделает ни шагу и останется неподвижен там, где она оставит его.
Вспыхивала
молния на мрачном
далеком горизонте, часовой с бастиона кричал: «пу-ушка!» и ядро, жужжа над ротой, взрывало землю и взбрасывало камни.
Во всех трех окнах ярко блеснула
молния, и вслед за этим раздался оглушительный, раскатистый удар грома, сначала глухой, а потом грохочущий и с треском, и такой сильный, что зазвенели в окнах стекла. Лаевский встал, подошел к окну и припал лбом к стеклу. На дворе была сильная, красивая гроза. На горизонте
молнии белыми лентами непрерывно бросались из туч в море и освещали на
далекое пространство высокие черные волны. И справа, и слева, и, вероятно, также над домом сверкали
молнии.
Бежать
дальше не было никакой возможности. Ручей
дальше был слишком глубок для нашего маленького роста, и мы не могли надеяться перейти через него, а притом по его струям теперь страшно сверкали зигзаги
молнии — они трепетали и вились, как огненные змеи, и точно прятались в прошлогодних оставшихся водорослях.
Так, вероятно, в
далекие, глухие времена, когда были пророки, когда меньше было мыслей и слов и молод был сам грозный закон, за смерть платящий смертью, и звери дружили с человеком, и
молния протягивала ему руку — так в те
далекие и странные времена становился доступен смертям преступивший: его жалила пчела, и бодал остророгий бык, и камень ждал часа падения своего, чтобы раздробить непокрытую голову; и болезнь терзала его на виду у людей, как шакал терзает падаль; и все стрелы, ломая свой полет, искали черного сердца и опущенных глаз; и реки меняли свое течение, подмывая песок у ног его, и сам владыка-океан бросал на землю свои косматые валы и ревом своим гнал его в пустыню.
Встали и пошли
дальше. Темнело. Тучи на юге висели неподвижно, помигивая
молниями. Дорога, обогнув овсы, шла в густой Давыдовский лес.
Навстречу солнцу ползет темная, свинцовая громада. На ней то там, то сям красными зигзагами мелькает
молния. Слышны
далекие раскаты грома. Теплый ветер гуляет по траве, гнет деревья и поднимает пыль. Сейчас брызнет майский дождь и начнется настоящая гроза.
Королю-птице показалось, точно кто оторвал у него кусок от сердца. Теперь он понял, что волшебница Лара была права. Теперь он понял, какою дорогою ценою покупались народом торжественные встречи короля. И он полетел
дальше с быстротою
молнии, мимо лесов и рощ, мимо сел и деревень. На дороге он увидел большой город.
Весть о посылке Яшки в Москву с грамоткой с быстротой
молнии облетела всю усадьбу Строгановых. Многие из челядинцев завидовали выпавшему ему жребию — поразмыкать домашнюю скуку по чисту полю и чужим городам, увидать Москву
далекую, а, может, и самого царя Грозного, что Москву под своими очами держит… Другие сожалели о нем: как бы не пропал он в
далеком пути. Мало ли лиходеев может встретиться?