Неточные совпадения
Как бы то ни было, но Беневоленский настолько огорчился отказом, что
удалился в дом купчихи Распоповой (которую уважал за искусство печь пироги с начинкой) и, чтобы
дать исход пожиравшей его жажде умственной деятельности, с упоением предался сочинению проповедей. Целый месяц во всех городских церквах читали попы эти мастерские проповеди, и целый месяц вздыхали глуповцы, слушая их, — так чувствительно они были написаны! Сам градоначальник учил попов, как произносить их.
Ему так хорошо
удалось уговорить брата и
дать ему взаймы денег на поездку, не раздражая его, что в этом отношении он был собой доволен.
Если она пожелает вас видеть, я
дам вам знать, но теперь, я полагаю, вам лучше
удалиться.
Она полагала, что в ее положении — экономки, пользующейся доверенностью своих господ и имеющей на руках столько сундуков со всяким добром, дружба с кем-нибудь непременно повела бы ее к лицеприятию и преступной снисходительности; поэтому, или, может быть, потому, что не имела ничего общего с другими слугами, она
удалялась всех и говорила, что у нее в доме нет ни кумовьев, ни сватов и что за барское добро она никому потачки не
дает.
Дама, казалось, была тронута. «Извините меня, — сказала она голосом еще более ласковым, — если я вмешиваюсь в ваши дела; но я бываю при дворе; изъясните мне, в чем состоит ваша просьба, и, может быть, мне
удастся вам помочь».
Аркадий сказал правду: Павел Петрович не раз помогал своему брату; не раз, видя, как он бился и ломал себе голову, придумывая, как бы извернуться, Павел Петрович медленно подходил к окну и, засунув руки в карманы, бормотал сквозь зубы: «Mais je puis vous donner de l'argent», [Но я могу
дать тебе денег (фр.).] — и
давал ему денег; но в этот день у него самого ничего не было, и он предпочел
удалиться.
— Ты знаешь, — в посте я принуждена была съездить в Саратов, по делу дяди Якова; очень тяжелая поездка! Я там никого не знаю и попала в плен местным… радикалам, они много напортили мне. Мне ничего не
удалось сделать, даже свидания не
дали с Яковом Акимовичем. Сознаюсь, что я не очень настаивала на этом. Что могла бы я сказать ему?
— Поезжай, — одобрительно сказал Дронов. —
Дай мне денег, я налажу издательство, а ты —
удались и сибаритствуй. Налажу дело, приведу отечество в порядок — телеграфирую: возвращайся, все готово для сладкой жизни, черт тебя дери!
Райский знал и это и не лукавил даже перед собой, а хотел только утомить чем-нибудь невыносимую боль, то есть не вдруг
удаляться от этих мест и не класть сразу непреодолимой
дали между ею и собою, чтобы не вдруг оборвался этот нерв, которым он так связан был и с живой, полной прелести, стройной и нежной фигурой Веры, и с воплотившимся в ней его идеалом, живущим в ее образе вопреки таинственности ее поступков, вопреки его подозрениям в ее страсти к кому-то, вопреки, наконец, его грубым предположениям в ее женской распущенности, в ее отношениях… к Тушину, в котором он более всех подозревал ее героя.
Ему все еще хотелось удержаться в позиции и
удалиться с некоторым достоинством, сохраняя за собой право не
давать ответа. Но Тушин уже знал, что другого ответа быть не может. Марк чувствовал это и стал отступать постепенно.
«Я буду не один, — продолжал я раскидывать, ходя как угорелый все эти последние дни в Москве, — никогда теперь уже не буду один, как в столько ужасных лет до сих пор: со мной будет моя идея, которой я никогда не изменю, даже и в том случае, если б они мне все там понравились, и
дали мне счастье, и я прожил бы с ними хоть десять лет!» Вот это-то впечатление, замечу вперед, вот именно эта-то двойственность планов и целей моих, определившаяся еще в Москве и которая не оставляла меня ни на один миг в Петербурге (ибо не знаю, был ли такой день в Петербурге, который бы я не ставил впереди моим окончательным сроком, чтобы порвать с ними и
удалиться), — эта двойственность, говорю я, и была, кажется, одною из главнейших причин многих моих неосторожностей, наделанных в году, многих мерзостей, многих даже низостей и, уж разумеется, глупостей.
Решением этого вопроса решится и предыдущий, то есть о том, будут ли вознаграждены усилия европейца,
удастся ли, с помощью уже недиких братьев, извлечь из скупой почвы, посредством искусства, все, что может только она
дать человеку за труд? усовершенствует ли он всеми средствами, какими обладает цивилизация, продукты и промыслы? возведет ли последние в степень систематического занятия туземцев? откроет ли или привьет новые отрасли, до сих пор чуждые стране?
Мне
удалось посодействовать разрешению дела там, и вот посылаю тебе копию с помилования по адресу, который
дала мне графиня Екатерина Ивановна.
— Я все-таки переломил бы этого дядюшку, — повествовал Веревкин, — но ему
удалось втянуть в дело одну
даму… А эта
дама, батенька, обламывает и не такие дела. Ну, одним словом, она проводит дела через все инстанции, у нее что-то вроде своего министерства, черт ее возьми!
Дав свое показание, знаменитый врач
удалился.
— А убирайтесь вы, иезуиты, вон, — крикнул он на слуг. — Пошел, Смердяков. Сегодня обещанный червонец пришлю, а ты пошел. Не плачь, Григорий, ступай к Марфе, она утешит, спать уложит. Не
дают, канальи, после обеда в тишине посидеть, — досадливо отрезал он вдруг, когда тотчас же по приказу его
удалились слуги. — Смердяков за обедом теперь каждый раз сюда лезет, это ты ему столь любопытен, чем ты его так заласкал? — прибавил он Ивану Федоровичу.
Это уже подтвердил Калганов,
давая в свою очередь показание, и оба пана
удалились с некоторым срамом, даже при смехе публики.
От Янсели мы узнали, что находимся на реке Дагды, текущей к Нахтоху. Не без труда
удалось нам уговорить его быть нашим проводником. Главной приманкой для него послужили не деньги, а бердановские патроны, которые я обещал
дать ему на берегу моря.
Между тем Аркадий Павлыч расспрашивал старосту об урожае, посеве и других хозяйственных предметах. Староста отвечал удовлетворительно, но как-то вяло и неловко, словно замороженными пальцами кафтан застегивал. Он стоял у дверей и то и дело сторожился и оглядывался,
давая дорогу проворному камердинеру. Из-за его могущественных плеч
удалось мне увидеть, как бурмистрова жена в сенях втихомолку колотила какую-то другую бабу. Вдруг застучала телега и остановилась перед крыльцом: вошел бурмистр.
Наскоро
дав им аттестацию, Кирсанов пошел сказать больной, что дело
удалось. Она при первых его словах схватила его руку, и он едва успел вырвать, чтоб она не поцеловала ее. «Но я не скоро пущу к вам вашего батюшку объявить вам то же самое, — сказал он: — он у меня прежде прослушает лекцию о том, как ему держать себя». Он сказал ей, что он будет внушать ее отцу и что не отстанет от него, пока не внушит ему этого основательно.
— Когда
удастся сделать, тогда и не мне
дашь целовать руку, тогда и Кирсанов, и Алексей Петрович, и все поцелуют. А теперь пока я один. И намерение стоит этого.
— Жаль, что мы незнакомы с вами, — начал он: — медику нужно доверие; а может быть, мне и
удастся заслужить ваше. Они не понимают вашей болезни, тут нужна некоторая догадливость. Слушать вашу грудь,
давать вам микстуры — совершенно напрасно. Нужно только одно: знать ваше положение и подумать вместе, можно ли что-нибудь сделать. Вы будете помогать мне в этом?
Я имею отвращение к людям, которые не умеют, не хотят или не
дают себе труда идти далее названия, перешагнуть через преступление, через запутанное, ложное положение, целомудренно отворачиваясь или грубо отталкивая. Это делают обыкновенно отвлеченные, сухие, себялюбивые, противные в своей чистоте натуры или натуры пошлые, низшие, которым еще не
удалось или не было нужды заявить себя официально: они по сочувствию дома на грязном дне, на которое другие упали.
Если б Гарибальди не вставал в пять часов утра и не принимал в шесть, она
удалась бы совсем; по счастию, усердие интриги раньше половины девятого не шло; только в день его отъезда
дамы начали вторжение в его спальню часом раньше.
— Желаю здравствовать. — И он
давал рукой знак, чтоб камердинер
удалился.
Солдат клялся, что не
дает. Мы отвечали, что у нас был с собою трут. Инспектор обещал его отнять и обобрать сигары, и Панин
удалился, не заметив, что количество фуражек было вдвое больше количества голов.
Держала его дома, не
давала вина, а когда ему
удавалось урваться на свободу и он возвращался домой пьяный, то в наказание связывала ему руки, а иногда и просто-напросто била.
Дамы целуются; девицы
удаляются в зал, обнявшись, ходят взад и вперед и шушукаются. Соловкина — разбитная
дама, слегка смахивающая на торговку; Верочка действительно с горбиком, но лицо у нее приятное. Семейство это принадлежит к числу тех, которые, как говорится, последнюю копейку готовы ребром поставить, лишь бы себя показать и на людей посмотреть.
Она решается не видеть и
удаляется в гостиную. Из залы доносятся звуки кадрили на мотив «Шли наши ребята»; около матушки сменяются
дамы одна за другой и поздравляют ее с успехами дочери. Попадаются и совсем незнакомые, которые тоже говорят о сестрице. Чтоб не слышать пересудов и не сделать какой-нибудь истории, матушка вынуждена беспрерывно переходить с места на место. Хозяйка дома даже сочла нужным извиниться перед нею.
Тюремный режим был настолько легкий, что мне
удавалось проникать в верхний коридор того же корпуса тюрьмы, где сидели
дамы, мои хорошие знакомые.
Между этими пятнами зелени все, что
удалялось по шоссе за город, мелькало в последний раз и скрывалось в безвестную и бесконечную
даль…
Я понял, что
дал промах: «настоящий» гимназист гордился бы, если бы
удалось обманом ускользнуть от Журавского, а я сам полез ему в лапы…
Стрепетиные гнезда и выводки попадаются охотникам очень редко, молодых же стрепетят я даже не нахаживал; вероятно оттого, что матка
удаляется с детьми в
даль степей, куда мне редко случалось ходить, гнезда я находил не так далеко от хлебных полей. предполагать, что стрепета разбиваются на пары, во-первых, потому, что никто никогда не замечал их токов, и, во-вторых, потому, что с весны почти всегда где поднимешь одного стрепета, там найдется и другой.
— Спасибо вам, князь, эксцентрический друг нашего дома, за приятный вечер, который вы нам всем доставили. Небось ваше сердце радуется теперь, что
удалось вам и нас прицепить к вашим дурачествам… Довольно, милый друг дома, спасибо, что хоть себя-то
дали наконец разглядеть хорошенько!..
— Извините меня, напротив, мне тотчас же
удалось передать вашу записку, в ту же минуту как вы
дали, и точно так, как вы просили. Она очутилась у меня опять, потому что Аглая Ивановна сейчас передала мне ее обратно.
Ты уже должен знать, что 14 августа Иван Дмитриевич прибыл в Иркутск с старшим своим сыном Вячеславом. Дорога ему помогла, но болезнь еще не уничтожена. Будет там опять пачкаться.
Дай бог, чтоб это шло там удачнее, нежели здесь в продолжение нескольких месяцев. Просто страшно было на него смотреть. Не знаю, можно ли ему будет добраться до вас. Мне это необыкновенно, кажется,
удалось, но и тут тебя, добрый друг, не поймал. Авось когда-нибудь как-нибудь свидимся.
В числе различных практических и непрактических странностей, придуманных англичанами, нельзя совершенно отрицать целесообразность обычая, предписывающего
дамам после стола
удаляться от мужчин.
Впрочем, быть с нею наедине в это время нам мало
удавалось, даже менее, чем поутру: Александра Ивановна или Миницкие, если не были заняты, приходили к нам в кабинет;
дамы ложились на большую двуспальную кровать, Миницкий садился на диван — и начинались одушевленные и откровенные разговоры, так что нас с сестрицей нередко усылали в столовую или детскую.
— Нет,
дай мне договорить, — перебил я, уже начиная ощущать легкое щекотанье в носу, предшествующее слезам, которые всегда навертывались мне на глаза, когда я высказывал давно сдержанную задушевную мысль, — ты
удаляешься от нас, разговариваешь только с Мими, как будто не хочешь нас знать.
Я, например, если не
удастся роман (я, по правде, еще и давеча подумал, что роман глупость, а теперь только так про него рассказал, чтоб выслушать ваше решение), — если не
удастся роман, то я ведь в крайнем случае могу
давать уроки музыки.
— Я никогда не
давала вашему сиятельству права быть дерзким и потому прошу вас
удалиться. — Она указала ему на дверь.
Потом пили за здоровье Николаева и за успех его на будущей службе в генеральном штабе, пили в таком духе, точно никогда и никто не сомневался, что ему действительно
удастся наконец поступить в академию. Потом, по предложению Шурочки, выпили довольно вяло за именинника Ромашова; пили за присутствующих
дам и за всех присутствующих, и за всех вообще
дам, и за славу знамен родного полка, и за непобедимую русскую армию…
Когда кончилась болезнь матушки, наши вечерние свидания и длинные разговоры прекратились; нам
удавалось иногда меняться словами, часто пустыми и малозначащими, но мне любо было
давать всему свое значение, свою цену особую, подразумеваемую. Жизнь моя была полна, я была счастлива, покойно, тихо счастлива. Так прошло несколько недель…
— Этому-то слюняю я винограду
дам? — восклицает Гриша, вытаращив на меня глаза, и, перевернувшись всем корпусом, быстро
удаляется в переднюю, причем сильно хлопает дверью.
Перебоев не отходит от открытой настежь двери, в которую уже вошел новый клиент, и наконец делает вид, что позовет дворника, ежели
дама не уйдет.
Дама, ухватив за руку сына, с негодованием
удаляется.
Я так и начал исполнять: выбрал на бережку лимана такое местечко, где песок есть, и как погожий теплый день, я заберу и козу и девочку и туда с ними
удаляюсь. Разгребу руками теплый песочек и закопаю туда девочку по пояс и
дам ей палочек играть и камушков, а коза наша вокруг нас ходит, травку щиплет, а я сижу, сижу, руками ноги обхвативши, и засну, и сплю.
Он прибавлял, что решился напомнить ей о себе вследствие случайного обстоятельства, которое слишком живо возбудило в нем образы прошедшего; рассказал ей свою жизнь, одинокую, бессемейную, безрадостную; заклинал ее понять причины, побудившие его обратиться к ней, не
дать ему унести в могилу горестное сознание своей вины — давно выстраданной, но не прощенной — и порадовать его хотя самой краткой весточкой о том, как ей живется в этом новом мире, куда она
удалилась.
Фрау Леноре перестала плакать, дозволила Джемме вывести ее из угла, куда она забилась, усадить ее в кресло возле окна и
дать ей напиться воды с флердоранжем; дозволила Санину — не приблизиться… о нет! — но по крайней мере остаться в комнате (прежде она все требовала, чтобы он
удалился) и не перебивала его, когда он говорил.
С выставки
давал Амфитеатров «Нижегородские впечатления», а я занялся спортивным отделом специально для редактируемого мной журнала «Спорт» и много времени проводил в городе на бегах, где готовился розыгрыш громадного бегового выставочного приза, которого мне, впрочем, не
удалось дождаться…
В шестьдесят третьем году ему как-то
удалось отличиться; ему
дали крестик и произвели в унтер-офицеры, а затем как-то уж скоро и в офицеры.