Неточные совпадения
Погребок торговал через заднюю
дверь всю ночь. Этот оригинальной архитектуры дом был окрашен в те времена в густой темно-серый цвет. Огромные окна бельэтажа, какие-то выступы, а в углублениях высокие чугунные решетчатые лестницы — вход в дом. Подъездов и
вестибюлей не было.
Но я не дал ей кончить, торопливо втолкнул в
дверь — и мы внутри, в
вестибюле. Над контрольным столиком — знакомые, взволнованно-вздрагивающие, обвислые щеки; кругом — плотная кучка нумеров — какой-то спор, головы, перевесившиеся со второго этажа через перила, — поодиночке сбегают вниз. Но это — потом, потом… А сейчас я скорее увлек О в противоположный угол, сел спиною к стене (там, за стеною, я видел: скользила по тротуару взад и вперед темная, большеголовая тень), вытащил блокнот.
Наружные массивные дубовые
двери были распахнуты настежь. За ними, сквозь вторые стеклянные
двери, сияли огни просторного высокого
вестибюля, где на первом плане красовалась величественная фигура саженного швейцара, бывшего перновского гренадерского фельдфебеля, знаменитого Порфирия.
Панкрат повернулся, исчез в
двери и тотчас обрушился на постель, а профессор стал одеваться в
вестибюле. Он надел серое летнее пальто и мягкую шляпу, затем, вспомнив про картину в микроскопе, уставился на свои калоши и несколько секунд глядел на них, словно видел их впервые. Затем левую надел и на левую хотел надеть правую, но та не полезла.
Кальсонер выскочил в
вестибюль на площадку с органом первым, секунду поколебался, куда бежать, рванулся и, круто срезав угол, исчез за органом. Коротков бросился за ним, поскользнулся и, наверно, разбил бы себе голову о перила, если бы не огромная кривая и черная ручка, торчащая из желтого бока. Она подхватила полу коротковского пальто, гнилой шевиот с тихим писком расползся, и Коротков мягко сел на холодный пол.
Дверь бокового хода за органом со звоном захлопнулась за Кальсонером.
Коротков вонзился в коробку лифта, сел на зеленый диван напротив другого Короткова и задышал, как рыба на песке. Мальчишка, всхлипывая, влез за ним, закрыл
дверь, ухватился за веревку, и лифт поехал вверх. И тотчас внизу, в
вестибюле, загремели выстрелы и завертелись стеклянные
двери.
— Ну, конечно, до завтра, маленькая Нина! Спокойной ночи! — крикнул он уже из-за стеклянной
двери, отделявшей нижний коридор от
вестибюля. Кивнув мне еще раз, князь Андро исчез в наружных
дверях.
В
вестибюле, в присутствии сонного портье, она горячо поцеловала меня. От нее пахло какими-то новыми духами, не теми, что было надушено письмо. И дышала она тяжело, как загнанная лошадь: в такие годы сильное волнение не проходит безнаказанно. И на рыданье был похож ее последний кокетливый смех, с каким исчезла она за стеклянной
дверью. Она ушла.