Неточные совпадения
Шипел паровоз,
двигаясь задним ходом, сеял
на путь горящие угли, звонко стучал молоток по бандажам
колес, гремело железо сцеплений; Самгин, потирая бок, медленно шел к своему вагону, вспоминая Судакова, каким видел его в Москве,
на вокзале: там он стоял, прислонясь к стене, наклонив голову и считая
на ладони серебряные монеты;
на нем — черное пальто, подпоясанное ремнем с медной пряжкой, под мышкой — маленький узелок, картуз
на голове не мог прикрыть его волос, они торчали во все стороны и свешивались по щекам, точно стружки.
«Ночью писать, — думал Обломов, — когда же спать-то? А поди тысяч пять в год заработает! Это хлеб! Да писать-то все, тратить мысль, душу свою
на мелочи, менять убеждения, торговать умом и воображением, насиловать свою натуру, волноваться, кипеть, гореть, не знать покоя и все куда-то
двигаться… И все писать, все писать, как
колесо, как машина: пиши завтра, послезавтра; праздник придет, лето настанет — а он все пиши? Когда же остановиться и отдохнуть? Несчастный!»
Все есть долгая процедура, между тем время осеннее и надобно бы не мешкать, чтобы
на колесах двигаться.
С трудом вспоминал он, как для храбрости пил он
на извозчике отвратительно пахнувший настоящими постельными клопами ром, как его мутило от этого пойла, как он вошел в большую залу, где огненными
колесами вертелись огни люстр и канделябров
на стенах, где фантастическими розовыми, синими, фиолетовыми пятнами
двигались женщины и ослепительно-пряным, победным блеском сверкала белизна шей, грудей и рук.
Те, наконец, сделали последнее усилие и остановились. Кучер сейчас же в это время подложил под
колеса кол и не дал им
двигаться назад. Лошади с минут с пять переводили дыхание и затем, — только что кучер крикнул: «Ну, ну, матушки!» — снова потянули и даже побежали, и, наконец, тарантас остановился
на ровном месте.
Матвей думал, что далее он увидит отряд войска. Но, когда пыль стала ближе и прозрачнее, он увидел, что за музыкой идут — сначала рядами, а потом, как попало, в беспорядке — все такие же пиджаки, такие же мятые шляпы, такие же пыльные и полинялые фигуры. А впереди всей этой пестрой толпы, высоко над ее головами, плывет и колышется знамя, укрепленное
на высокой платформе
на колесах. Кругом знамени, точно стража, с десяток людей
двигались вместе с толпой…
Но Матвей уже не мог слушать, его вместилище впечатлений было не ёмко и быстро переполнялось.
На солнечном припёке лениво и молча
двигались задом наперёд синие канатчики, дрожали серые шнуры, жалобно скрипело
колесо и качался, вращая его, квадратный мужик Иван. Сонно вздрагивали обожжённые солнцем метёлки лошадиного щавеля, над холмами струилось марево, а
на одной плешивой вершине стоял, точно в воздухе, пастух.
Все
двигаются не торопясь и молча, а он вертится около головки — у
колеса, щупает чёрными пальцами натяжение струн, приседая, смотрит узкими глазами вдоль них и бежит
на прямых ногах в конец пустыря, чтобы облегчить или прибавить груз.
Владимир принялся рьяно за дела; ему понравилась бюрократия, рассматриваемая сквозь призму девятнадцати лет, — бюрократия хлопотливая, занятая, с нумерами и регистратурой, с озабоченным видом и кипами бумаг под рукой; он видел в канцелярии мельничное
колесо, которое заставляет
двигаться массы людей, разбросанных
на половине земного шара, — он все поэтизировал.
По дороге мимо нас
двигались на огромных сонных буйволах со скрипом несуразные арбы, с огромными
колесами и никогда не мазанными осями, крутившимися вместе с
колесами.
Солнце садилось за бор. Тележка, звякая бубенчиками, медленно
двигалась по глинистому гребню. Я сидел и сомнительно поглядывал
на моего возницу. Направо, прямо из-под
колес тележки, бежал вниз обрыв, а под ним весело струилась темноводная Шелонь; налево, также от самых
колес, шел овраг,
на дне его тянулась размытая весенними дождями глинистая дорога. Тележка переваливалась с боку
на бок, наклонялась то над рекою, то над оврагом. В какую сторону предстояло нам свалиться?
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже
на первое движение серединного
колеса больших башенных часов. Медленно
двинулось одно
колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться
колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.