Неточные совпадения
Ну, чем же я, Бакула, не
боярин!
Вались, народ, на мой широкий
двор,
На трех столбах да на семи подпорках!
Пожалуйте, князья,
бояре, просим.
Несите мне подарки дорогие
И кланяйтесь, а я ломаться буду.
— Прости,
боярин, — сказал он, — уже скоро ночь на
дворе!
— Надевай же свой опашень,
боярин, — говорил он, — на
дворе уже сыреть начинает!
На широком
дворе стояли службы, кладовые, сушилы, голубятня и летняя опочивальня
боярина.
Пантелей-государь ходит по
двору,
Кузмич гуляет по широкому,
Кунья на нем шуба до земли,
Соболья на нем шапка до верху,
Божья на нем милость до веку.
Сужена-то смотрит из-под пологу,
Бояре-то смотрят из города,
Боярыни-то смотрят из терема.
Бояре-то молвят: чей-то такой?
Боярыни молвят: чей-то господин?
А сужена молвит: мой дорогой!
В эту минуту послышался на
дворе шум. Несколько голосов говорили вместе. Слуги Морозова звали друг друга.
Боярин стал прислушиваться. Шум усиливался. Казалось, множество людей врывалось в подклети. Раздался выстрел.
— Когда ты проходил
двором, то повстречался с слугою
боярина Милославского и говорил с ним. Ты его знаешь?
В продолжение этого разговора проезжие поравнялись с постоялым
двором. Впереди ехал верховой с ручным бубном, ударяя в который он подавал знак простолюдинам очищать дорогу; за ним рядом двое богато одетых
бояр; шага два позади ехал краснощекий толстяк с предлинными усами, в польском платье и огромной шапке; а вслед за ними человек десять хорошо вооруженных холопей.
После сытного ужина, за которым хозяин не слишком изнурял свое греховное тело, Юрий, простясь с
боярином, пошел в отведенный ему покой. Алексей сказал ему, что Кирша ушел со
двора и еще не возвращался. Милославский уже ложился спать, как вдруг запорожец вошел в комнату.
— Ну, в этот самый день, вечером,
боярин был у князя Черкасского, и на
дворе уж стало смеркаться, как мы пошли с ним на постоялый
двор, в который перебрались из дома этого жида, Истомы-Туренина.
— Нет, Юрий Дмитрич! Я видел клячу, которую продавал ему хозяин постоялого
двора: на ней далеко не ускачешь. Глядь-ка сюда,
боярин, видишь — чернеется вдали? Какой это Кирша! Словно птица летит.
Но, — прибавлял он всегда с горькой улыбкою, — блажен муж, иже не иде на совет нечестивых!» В царствование Лжедимитрия, а потом Шуйского оба заштатные чиновника старались опять попасть ко
двору; но попытки их не имели успеха, и они решились пристать к партии
боярина Шалонского, который обнадежил Лесуту, что с присоединением России к польской короне число сановников при
дворе короля Сигизмунда неминуемо удвоится и он не только займет при оном место, равное прежней его степени, но даже, в награду усердной службы, получит звание одного из дворцовых маршалов его польского величества.
Проезжая
двором, Юрий заметил большие приготовления: слуги бегали взад и вперед; в приспешной пылал яркий огонь; несколько поваров суетилось вокруг убитого быка; все доказывало, что
боярин Кручина ожидает к себе гостей.
Кирша вошел также в избу. Оба
боярина сидели за столом и трудились около большого пирога, не обращая никакого внимания на Милославского, который ел молча на другом конце стола уху, изготовленную хозяином постоялого
двора.
— Жаль, хозяин, — продолжал земский, — что у тебя в повозках, хоть, кажется, в них и много клади, — прибавил он, взглянув в окно, — не осталось никаких товаров: ты мог бы их все сбыть.
Боярин Шалонский и богат и тороват. Уж подлинно живет по-барски: хоромы — как царские палаты, холопей полон
двор, мяса хоть не ешь, меду хоть не пей; нечего сказать — разливанное море! Чай, и вы о нем слыхали? — прибавил он, оборотясь к хозяину постоялого
двора.
Те из челядинцев, с которыми встречался Юрий, подъезжая к крыльцу, смотрели на него с удивлением: измятый и поношенный охабень, коим с ног до головы он был окутан, некрасивая одежда Алексея — одним словом, ничто не оправдывало дерзости незнакомого гостя, который, вопреки обычаю простолюдинов, не сошел с лошади у ворот и въехал верхом на
двор гордого
боярина.
— А то, что мы из одного омута попали в другой. Воля твоя,
боярин! сердись на меня или нет, а я, не спросясь тебя, перетащил наши пожитки на постоялый
двор, вот тот, что возле самой пристани.
— Как же! Я вчера встретился с ним на боярском
дворе, да не успел двух слов перемолвить: его вели к
боярину.
— Андрюшка! — сказал Кручина одному из слуг. — Отведи его на село к приказчику; скажи, чтоб он угостил его порядком, оставил завтра отобедать, а потом дал бы ему любого коня из моей конюшни и три золотых корабленика. Да крепко-накрепко накажи ему, — прибавил
боярин вполголоса, — чтоб он не спускал его со
двора и не давал никому, а особливо приезжим, говорить с ним наедине. Этот колдун мне что-то очень подозрителен!
— Стану я толковать об этом! Да из меня дубиною слова не вышибешь!.. Что это, хозяин, никак, на барском
дворе песни поют? Поглядел бы я, как бояре-то веселятся!
Через три дня потом на пир к Лефорту
бояре явились уже безбородые. «Пылкий царь, — говорит г. Устрялов, — не хотел видеть бородачей вокруг себя, ни при
дворе, ни в войске, ни на верфях.
«Очевидно, — говорит он, — царь, еще малоопытный в искусстве государственного управления, исключительно преданный задушевным мыслям своим, предоставил дела обычному течению в приказах и едва ли находил время для продолжительных совещаний с своими
боярами; нередко он слушал и решал министерские доклады на Пушечном
дворе» (том II, стр. 133).
Кесарь Ромодановский, услыхав, что
боярин Головин явился при Венском
дворе без бороды, воскликнул: «Не хочу верить, чтобы Головин дошел до такого безумия».
Бояре не ходили пешком, не хотели знаться с купцами и мещанами, требовали, чтобы никто не смел въехать к ним на
двор, а чтоб все оставляли лошадей у ворот; но это не спасало их от многих вещей, довольно унизительных.
Ко боярскому
дворуАнтон староста идет, (2)
Бирки в пазухе несет, (2)
Боярину подает,
А
боярин смотрит,
Ничего не смыслит.
Ах ты, староста Антон,
Обокрал
бояр кругом,
Село по миру пустил,
Старостиху надарил.
Много снов ему снится в полтысячи лет:
Видит славные схватки и сечи,
Красных девиц внимает радушный привет
И с
боярами судит на вече;
Или видит Владимира вежливый
двор,
За ковшами веселый ведет разговор,
Иль на ловле со князем гуторит,
Иль в совете настойчиво спорит.
В одном месте черпали вино из полуразбитых бочек шапками, в другом рвали куски парчи, дорогих тканей, штофов, сукна и прочих награбленных товаров, как вдруг с архиепископского
двора показался крестный ход, шедший прямо навстречу бунтовщикам; клир певчих шел впереди и пел трогательно и умиленно: «Спаси, Господи, людей Твоих». Владыко Феофил, посреди их, окруженный сонмом
бояр и посадников, шел тихо, величественно, под развевающимися хоругвями, обратив горе свои молящие взоры и воздев руки к небу.
Кроме
двора с его многочисленными пристройками в Кремле находились соборы: Успенский, Архангельский, Спас на Бору, Чудова монастыря, Рождества Иоанна Предтечи, а подле него митрополичий дом, Думная палата [Где теперь здание судебных установлений.], в которой заседали думные или советные
бояре и в которой решались все важные государственные дела; ордынское подворье, терема ближних
бояр, ворота: Боровицкие, Тайницкие, Флоровские, Константино-Еленские.
Не только посреди Москвы были тенистые рощи, пруды, озера и зеленые волнистые луга, но почти каждый
боярин и зажиточный человек имел на своем
дворе тенистый сад, по преимуществу из диких яблонь.
По самой дороге Яжелбицкой шел
боярин Федор Давыдович с детьми боярскими
двора великокняжеского и коломенцами, а также князь Иван Васильевич Оболенский со всеми его братьями и детьми боярскими.
Хорошо, думал я, умру — так он будет богат, в милости у царей русских; но какими глазами, каким сердцем станут смотреть на иноверца, на басурмана, при
дворе будущего великого князя
бояре, духовные, народ?
В царствование Иоанна IV, не любившего древних, непоклонных, туговыйных
бояр и князей, Иван Обносков стал играть при
дворе некоторую роль и был одним из первых
бояр, вступивших в опричину. Его сына Степана государь определил к посольским делам. В качестве царского гонца и приехал он к Строгановым, был очарован их радушием, приветливостью и гостеприимством, а более всего красотою племянницы Семена Иоаникиевича — Ксении Яковлевны.
И жили-поживали наши
бояре при
дворе в высоких теремах чинно и раздольно и едали с княжеских блюд сладко и разносольно.
Эта часть России в Москве, эта шеститысячная дружина Иоаннова, этот новый
двор, как отдельная собственность царя, находясь под его непосредственным ведением, были названы «Опричниною», а все остальное, то есть все государство — «Земщиною», управление которой он поручал земским
боярам.
— Лошадей мы ввели сюда, на
двор,
боярин; а наше дело — не знали, куда их поставить! — ответил один из холопов. — Ведь, мы не дома.
По самой дороге Яжелбицкой шел
боярин Федор Давидович с детьми боярскими
двора великокняжеского и коломенцами, а также князь Иван Васильевич Оболенский со всеми его братьями и детьми боярскими.
Пантелей государь ходит по
двору,
Кузьмин гуляет по широкому,
Кунья на нем шуба до земли,
Соболья на нем шапка до верху,
Божья на нем милость до веку.
Сужена-то смотрит из-под пологу,
Бояре-то смотрят из города,
Боярышни-то смотрят из терема.
Бояре-то молвят: чей-то господин?
А сужена молвит: мой дорогой!
Несколько дней сряду
бояре ездили в посольский
двор для переговоров о встрече, проводах, сидении, вставании, целовании руки, о числе поклонов, об одном шаге вперед или назад и едва ли не о чихании.
Успели надуть в уши народу приближенные Ивана Васильевича, что угличский князь пойман в переписке с королем польским, которому обещал голову Ивана Васильевича, что он для этого нарочно и прибыл в Москву со множеством
бояр своих, что он уж во
дворе великокняжеском и посягал на жизнь старшего брата, да встретил неудачу по случаю предательства одного из своих людей.
В одном месте черпали вино из полуразбитых бочек шапками, в другом рвали куски парчей, дорогих тканей, штофов, сукна и прочих награбленных товаров, как вдруг с архиепископского
двора показался крестный ход, шедший прямо навстречу бунтовщикам; клир певчих шел впереди и пел трогательно и умильно: «Спаси, Господи, люди Твоя». Владыко Феофил, посреди их, окруженный сонмом
бояр и посадников, шел тихо, величественно, под развевающимися хоругвями, обратив горе свои молящие взоры и воздев руки к небу.