Неточные совпадения
Вам, людям молодым, другого нету дела,
Как замечать
девичьи красоты́:
Сказала что-то вскользь, а ты,
Я, чай, надеждами занесся, заколдован.
«А тот болван думает, что я влюблюсь в нее: она даже не знает простых приличий, выросла в
девичьей, среди этого народа, неразвитая, подгородная
красота! Ее роман ждет тут где-нибудь в палате…»
Да, она стояла перед ним, сама
красота, и жгла-палила своими
девичьими глазами его сердце…
Больная привязалась к доктору и часто задерживала его своими разговорами. Чем-то таким хорошим, чистым и нетронутым веяло от этого
девичьего лица, которому болезнь придала такую милую серьезность. Раньше доктор не замечал, какое лицо у Устеньки, а теперь удивлялся ее типичной
красоте. Да, это было настоящее русское лицо, хорошее своим простым выражением и какою-то затаенною ласковою силой.
Идет она на высокое крыльцо его палат каменных; набежала к ней прислуга и челядь дворовая, подняли шум и крик; прибежали сестрицы любезные и, увидамши ее, диву дались
красоте ее
девичьей и ее наряду царскому, королевскому; подхватили ее под руки белые и повели к батюшке родимому; а батюшка нездоров лежит, нездоров и нерадошен, день и ночь ее вспоминаючи, горючими слезами обливаючись; и не вспомнился он от радости, увидамши свою дочь милую, хорошую, пригожую, меньшую, любимую, и дивился
красоте ее
девичьей, ее наряду царскому, королевскому.
Не вози ты мне золотой и серебряной парчи, ни черных мехов соболя сибирского, ни ожерелья жемчуга бурмицкого, ни золота венца самоцветного, а привези ты мне тувалет из хрусталю восточного, цельного, беспорочного, чтобы, глядя в него, видела я всю
красоту поднебесную и чтоб, смотрясь в него, я не старилась и
красота б моя
девичья прибавлялася».
—
Красоту он, — говорила старушка, — имел такую, что хотя наш женский пол, бывало, и всякий день его видел, но, однако, когда у княгини бывали в залах для гостей большие столы, то все с
девичьей половины через коридорные двери глядеть ходили, как он, стоя у особого стола за колоннами, будет разливать горячее.
Настя глядела непразднично… Исстрадалась она от гнета душевного… И узнала б, что замыслил отец, не больно б тому возрадовалась… Жалок ей стал трусливый Алексей!.. И то приходило на ум: «Уж как загорелись глаза у него, как зачал он сказывать про ветлужское золото… Корыстен!.. Не мою, видно,
красоту девичью, а мое приданое возлюбил погубитель!.. Нет, парень, постой, погоди!.. Сумею справиться. Не хвалиться тебе моей глупостью!.. Ах, Фленушка, Фленушка!.. Бог тебе судья!..»
Еще с вечера в копани по загородью пострелы запрячутся, либо залягут в крапиву — жги-пали, окаянная, только б глазком взглянуть на
красоту девичью, как ее Господь Бог без покрова создал…
Иная Фленушка теперь видится, какою под конец последнего свиданья была: тихая, безмолвная, в робком смятенье
девичьей стыдливости, во всей
красоте своей, во всей прелести.
Что, она не хочет идти? Не бойся, господин, она пойдет и будет любить тебя… это просто
девичий стыд, господин! Вот Я подстегну ее этим концом веревки — хочешь, Я доведу ее до твоей опочивальни, до самого твоего ложа, добрый господин? Возьми ее с веревкой, веревку Я отдаю даром, но избавь Меня от небесной
красоты! У нее лицо пресветлой Мадонны, она дочь почтеннейшего Фомы Магнуса, и они оба украли: один свое имя и белые руки, другая — свой пречистый лик! Ах!..
Не вернется он — найду другого молодца и куплю у него службу великую за
красоту мою
девичью!..
— Да как же иначе-то! Красавица ты у нас писаная, другой не найдешь, вишь, и на Москве, бают… А ихний брат, мужчина, до
красоты девичьей как падок… Не чета Ермаку, из Москвы боярин приезжал, и то ошалел, тебя увидавши. Видела я надысь, что с ним, сердечным, поделалось, как исцеловала ты его при встрече…
Своей демонической
красотой Станислава Лысенко, принявшая в Варшаве свою
девичью фамилию Свянторжецкой, произвела роковое впечатление на одинокого еврея, уже пожилого годами, но не телом и духом, так как вся его предыдущая жизнь была сплошным воздержанием от страстей.