Неточные совпадения
Кроме того, в
девочке всё было еще ожидания, а Сережа был уже почти человек, и любимый человек; в нем уже боролись мысли, чувства; он понимал, он любил, он судил ее, думала она,
вспоминая его слова и взгляды.
Девочка, его ребенок, была так мила и так привязала к себе Анну с тех пор, как у ней осталась одна эта
девочка, что Анна редко
вспоминала о сыне.
«
Девочка — и та изуродована и кривляется», подумала Анна. Чтобы не видать никого, она быстро встала и села к противоположному окну в пустом вагоне. Испачканный уродливый мужик в фуражке, из-под которой торчали спутанные волосы, прошел мимо этого окна, нагибаясь к колесам вагона. «Что-то знакомое в этом безобразном мужике», подумала Анна. И
вспомнив свой сон, она, дрожа от страха, отошла к противоположной двери. Кондуктор отворял дверь, впуская мужа с женой.
«Онегин, я тогда моложе,
Я лучше, кажется, была,
И я любила вас; и что же?
Что в сердце вашем я нашла?
Какой ответ? одну суровость.
Не правда ль? Вам была не новость
Смиренной
девочки любовь?
И нынче — Боже! — стынет кровь,
Как только
вспомню взгляд холодный
И эту проповедь… Но вас
Я не виню: в тот страшный час
Вы поступили благородно,
Вы были правы предо мной.
Я благодарна всей душой…
Лонгрен выслушал
девочку, не перебивая, без улыбки, и, когда она кончила, воображение быстро нарисовало ему неизвестного старика с ароматической водкой в одной руке и игрушкой в другой. Он отвернулся, но,
вспомнив, что в великих случаях детской жизни подобает быть человеку серьезным и удивленным, торжественно закивал головой, приговаривая...
И Клим Иванович Самгин
вспоминал горбатенькую
девочку, которая смело, с глубокой уверенностью в своем праве крикнула взрослым...
Почувствовав, что им овладевает раздражение, Самгин вскочил с дивана, закурил папиросу и
вспомнил крик горбатенькой
девочки...
Вспомнил, как она, красивая
девочка, декламировала стихи Брюсова, как потом жаловалась на тяжкое бремя своей красоты,
вспомнил ее триумф в капище Омона, истерическое поведение на похоронах Туробоева.
— Меня беспокоит Лидия, — говорила она, шагая нога в ногу с сыном. — Это
девочка ненормальная, с тяжелой наследственностью со стороны матери.
Вспомни ее историю с Туробоевым. Конечно, это детское, но… И у меня с нею не те отношения, каких я желала бы.
Он уже не
вспоминал возмущенный окрик горбатенькой
девочки...
«Смир-рно-о!» —
вспомнил он командующий крик унтер-офицера, учившего солдат. Давно, в детстве, слышал он этот крик. Затем вспомнилась горбатенькая
девочка: «Да — что вы озорничаете?» «А, может, мальчика-то и не было?»
Но почти всегда, вслед за этим, Клим недоуменно, с досадой, близкой злому унынию,
вспоминал о Лидии, которая не умеет или не хочет видеть его таким, как видят другие. Она днями и неделями как будто даже и совсем не видела его, точно он для нее бесплотен, бесцветен, не существует. Вырастая, она становилась все более странной и трудной
девочкой. Варавка, улыбаясь в лисью бороду большой, красной улыбкой, говорил...
Она
вспомнила предсказания Штольца: он часто говорил ей, что она не начинала еще жить, и она иногда обижалась, зачем он считает ее за
девочку, тогда как ей двадцать лет. А теперь она поняла, что он был прав, что она только что начала жить.
— Я
вспомнила в самом деле одну глупость и когда-нибудь расскажу вам. Я была еще
девочкой. Вы увидите, что и у меня были и слезы, и трепет, и краска… et tout се que vous aimez tant! [и все, что вы так любите! (фр.)] Но расскажу с тем, чтобы вы больше о любви, о страстях, о стонах и воплях не говорили. А теперь пойдемте к тетушкам.
Несколько дней я носил в себе томящее, но дорогое впечатление своего видения. Я дорожил им и боялся, что оно улетучится. Засыпая, я нарочно думал о
девочке,
вспоминал неясные подробности сна, оживлял сопровождавшее его ощущение, и ждал, что она появится вновь. Но сны, как вдохновение: не всегда являются на преднамеренный зов.
Я оказался в большом затруднении, так как лица приснившейся мне
девочки я совсем не видел… Я мог
вспомнить только часть щеки и маленькое розовое ухо, прятавшееся в кроличий воротник. И тем не менее я чувствовал до осязательности ясно, что она была не такая, как только что виденная
девочка, и не «шустрая», как ее младшая сестра.
Четвертая строка: имя, отчество и фамилия. Насчет имен могу только
вспомнить, что я, кажется, не записал правильно ни одного женского татарского имени. В татарской семье, где много
девочек, а отец и мать едва понимают по-русски, трудно добиться толку и приходится записывать наугад. И в казенных бумагах татарские имена пишутся тоже неправильно.
На следующий день, сидя на том же месте, мальчик
вспомнил о вчерашнем столкновении. В этом воспоминании теперь не было досады. Напротив, ему даже захотелось, чтоб опять пришла эта
девочка с таким приятным, спокойным голосом, какого он никогда еще не слыхал. Знакомые ему дети громко кричали, смеялись, дрались и плакали, но ни один из них не говорил так приятно. Ему стало жаль, что он обидел незнакомку, которая, вероятно, никогда более не вернется.
Вспомни мать свою: как ничтожно малы были ее требования и какова выпала ей доля? ты, видно, только похвастался перед Паншиным, когда сказал ему, что приехал в Россию затем, чтобы пахать землю; ты приехал волочиться на старости лет за
девочками.
— Подожди, странная ты
девочка! Ведь я тебе добра желаю; мне тебя жаль со вчерашнего дня, когда ты там в углу на лестнице плакала. Я
вспомнить об этом не могу… К тому же твой дедушка у меня на руках умер, и, верно, он об тебе
вспоминал, когда про Шестую линию говорил, значит, как будто тебя мне на руки оставлял. Он мне во сне снится… Вот и книжки я тебе сберег, а ты такая дикая, точно боишься меня. Ты, верно, очень бедна и сиротка, может быть, на чужих руках; так или нет?
Мне страшно нравилось слушать
девочку, — она рассказывала о мире, незнакомом мне. Про мать свою она говорила всегда охотно и много, — предо мною тихонько открывалась новая жизнь, снова я
вспоминал королеву Марго, это еще более углубляло доверие к книгам, а также интерес к жизни.
Сначала дали Ваве отдохнуть, побегать по саду, особенно в лунные ночи; для
девочки, воспитанной в четырех стенах, все было ново, «очаровательно, пленительно», она смотрела на луну и
вспоминала о какой-нибудь из обожаемых подруг и твердо верила, что и та теперь
вспомнит об ней; она вырезывала вензеля их на деревьях…
Прошла половина поста. Бешеный день французского demi-careme [Полупоста, преполовение поста (франц.).] угасал среди пьяных песен; по улицам сновали пьяные студенты, пьяные блузники, пьяные
девочки. В погребках, ресторанах и во всяких таких местах были балы, на которых гризеты вознаграждали себя за трехнедельное demi-смирение. Париж бесился и пьяный
вспоминал свою утраченную свободу.
Он
вспомнил, как в детстве во время грозы он с непокрытой головой выбегал в сад, а за ним гнались две беловолосые
девочки с голубыми глазами, и их мочил дождь; они хохотали от восторга, но когда раздавался сильный удар грома,
девочки доверчиво прижимались к мальчику, он крестился и спешил читать: «Свят, свят, свят…» О, куда вы ушли, в каком вы море утонули, зачатки прекрасной, чистой жизни?
Но у меня есть другая история, которую я вознамерился рассказать вам, и эта-то история такова, что когда я о ней думаю или, лучше сказать, когда я начинал думать об одном лице, замешанном в эту историю и играющем в ней столь важную роль, что без него не было бы и самой истории, я каждый раз совершенно невольно
вспоминаю мою
девочку на ходулях.
— Выздоровела! — скажите пожалуйста! Вот слава богу. Очень рад, очень рад, что она выздоровела. Я часто о ней
вспоминал. Прелестная
девочка!
Вспомнив эту
девочку, Артамонов бормотал человеку с лиловыми ушами...
Но все та же фантазия подхватила на своем игривом полете и старушку, и любопытных прохожих, и смеющуюся
девочку, и мужичков, которые тут же вечеряют на своих барках, запрудивших Фонтанку (положим, в это время по ней проходил наш герой), заткала шаловливо всех и все в свою канву, как мух в паутину, и с новым приобретением чудак уже вошел к себе в отрадную норку, уже сел за обед, уже давно отобедал и очнулся только тогда, когда задумчивая и вечно печальная Матрена, которая ему прислуживает, уже все прибрала со стола и подала ему трубку, очнулся и с удивлением
вспомнил, что он уже совсем пообедал, решительно проглядев, как это сделалось.
Рябинин лежал в совершенном беспамятстве до самого вечера. Наконец хозяйка-чухонка,
вспомнив, что жилец сегодня не выходил из комнаты, догадалась войти к нему и, увидев бедного юношу, разметавшегося в сильнейшем жару и бормотавшего всякую чепуху, испугалась, испустила какое-то восклицание на своем непонятном диалекте и послала
девочку за доктором. Доктор приехал, посмотрел, пощупал, послушал, помычал, присел к столу и, прописав рецепт, уехал, а Рябинин продолжал бредить и метаться.
Цыплунова. Как это ты об ней
вспомнил и зачем? Неужели в мечтах-то у тебя она все еще
девочка?
Старика схоронили за кладбищем, потому что он жил скверно и умер без покаяния, а про его
девочку немножко позабыли… Правда, не надолго, всего на какой-нибудь месяц, но когда про нее через месяц
вспомнили, — ее уже негде было отыскивать.
И то и другое удалось, и Орлова зажила спокойною, трудовою жизнью; выучилась под руководством знакомых фельдшериц грамоте, взяла себе на воспитание двух сирот из приюта —
девочку и мальчика — и работает, довольная собой, с грустью и со страхом
вспоминая своё прошлое.
Но
девочка тут же
вспоминает о вчерашнем и спрашивает...
Но
девочка вдруг
вспоминает свой сон и говорит шепотом, точно по секрету...
Но однажды утром
девочка просыпается немного бодрее, чем всегда. Она что-то видела во сне, но никак не может
вспомнить, что именно, и смотрит долго и внимательно в глаза матери.
Но перышко поднялось и улетело, и он опять
вспомнил страшного вертлявого воробья и заплакал. Подошла
девочка немного побольше, чем он, в больших материнских башмаках, наклонилась, опершись ладонями на колени, и спросила...
— Ну, нет, дудки! Стригут овец да баранов, а я не дамся! — расхохоталась беспечно
девочка. — Да бросьте все это «завтра»
вспоминать, девицы… Лучше сядем рядком да поговорим ладком. Хотите, расскажу про Венецию лучше?
Действительно, долго не могли забыть
девочки своего «похода» к гадалке. Даже маленькая Дуня от души смеялась,
вспоминая потешную птичью физиономию Вассы, мастерски размалеванную «гадалкой».
Девочка, его ребенок, была так мила и так привязала к себе Анну, что Анна редко
вспоминала о сыне».
Артур увидел возле себя на траве две валявшиеся бутылки и газетную бумагу, оставшуюся после свертка. Старого толстяка и хорошенькой белокурой
девочки возле него уже не было. Он
вспомнил их, свою беседу с ними — и улыбнулся, даже засмеялся, когда, посмотрев себе на грудь, увидел прицепленную к одной из пуговиц бумажку. На этой бумажке карандашом было написано следующее...
Паук и до сих пор сидит у себя в норе и кушает соус из мух, а подлые насекомые, больные и изорванные, небось чаще
вспоминают о вкусных поминках, чем о
девочке.
— Как же это я раньше не
вспомнил! — забормотал он. — Так это вы изволили угостить старого толстяка и мою
девочку в тюльпане?
Я глядел на легкий туман, покрывавший город, и мне представлялось, как в этом тумане около церквей и домов, с бессмысленным, тупым лицом мечется женщина, ищет меня и голосом
девочки или нараспев, как хохлацкая актриса, стонет: „А, боже мой, боже мой!“ Я
вспоминал ее серьезное лицо и большие, озабоченные глаза, когда она вчера крестила меня, как родного, и машинально оглядывал свою руку, которую она вчера целовала.
Девочки с аппетитом уничтожали холодные и жесткие битки… Я невольно
вспомнила пышные свиные котлетки с луковым соусом, которые у нас на хуторе так мастерски готовила Катря.
— Э, полно, — отмахнулась она, — нам с тобой доставит удовольствие порадовать других… Если б ты знала, Галочка, как приятно прибежать в класс и вызвать к родным ту или другую
девочку!.. В такие минуты я всегда так живо-живо
вспоминаю папу. Что было бы со мной, если бы меня вдруг позвали к нему! Но постой, вот идет старушка, это мама Нади Федоровой, беги назад и вызови Надю.
Чайхидзев первым долгом
вспомнил старину и закутил с Микшадзе, а юноша заухаживал за Олей, тринадцатилетней
девочкой.
Я
вспомнила этот аул при первом же взгляде, несмотря на то, что была здесь очень маленькой
девочкой.
С удивлением
вспоминаю я этот год моей жизни. Он весь заполнен образом прелестной синеглазой
девочки с каштановыми волосами. Образ этот постоянно стоял перед моими глазами, освещал душу непрерывною радостью. Но с подлинною, живою Машею я совсем раззнакомился. При встречах мы церемонно раскланивались, церемонно разговаривали, она то и дело задирала меня, смотрела с насмешкой.
Он не мог себе представить, о чем он будет завтра говорить с Сергеем Сергеичем, с Татьяной, как будет держать себя с Надеждой — и послезавтра тоже, и заранее испытывал смущение, страх и скуку. Чем наполнить эти длинные три дня, которые он обещал прожить здесь? Ему припомнились разговор об ясновидении и фраза Сергея Сергеича: «он ахнуть не успел, как на него медведь насел»,
вспомнил он, что завтра в угоду Татьяне придется улыбаться ее сытым, пухлым
девочкам, — и решил уехать.
Потом было у них с Таисией много радости с устройством квартиры, с мебелью и арматурой, потом со счастливым рождением первого ребенка,
девочки, названной в честь бабушки Еленой, Леночкой — жертва не оказалась бесплодной. Но и люди не оказались неблагодарными, и если Таисия больше молчала, храня свою тайну, то Михаил Михайлович каждый день
вспоминал о маман и твердо и на все времена для детей и внуков установил ее культ.