Неточные совпадения
Клим поклонился, наблюдая, как безуспешно она пытается собрать волосы. Он молчал. Память не подсказывала значительных слов, а простые, обыденные слова не доходили до этой
девушки. Его смущало ощущение какой-то неловкости или
опасности.
Он знал, что
девушке представляется много неприятных
опасностей на пути к сцене, но полагал, что при твердом характере может она пробиться прямою дорогою.
Карл Иванович, мы уже говорили это, несмотря на свой пятидесятилетний возраст и на значительные недостатки в лице, был большой волокита и был приятно уверен, что всякая женщина и
девушка, подходящая к нему, подвергается
опасности мотылька, летающего возле зажженной свечи.
Старая
девушка, услышав, какой
опасности подверглась ее племянница, всплеснула руками и подняла на целый дом тревогу: разбранила не слишком деликатно Лизу за ее будто бы безнравственные поступки и, призвав сестру и зятя, торжественно объявила им, что дочь их погибла, потому что ее поймал в свои сети модник Бахтиаров.
Эта постоянная близость к возможной каждую минуту смерти и придала какую-то несвойственную ей суровость, замкнутость и безразличие к
опасности всему её еще далеко не установившемуся полудетскому существу. И синие глаза
девушки, еще по-детски пухлые губы и все лицо её выражали теперь полную готовность умереть каждую минуту, если только смерть её смогла бы принести хотя крошечную пользу дорогой славянской земле.
Ta вздрогнула от неожиданной радости. Наконец-то ей поручили, непосредственно ей, крупное, большое дело! Ведь она так дорожила даваемыми ей редкими поручениями начальства. Ей и так постоянно казалось, что слишком уже мало приносит она пользы своей службой отряду, замечая с досадой и горечью, что ее щадят в виду её молодости и всячески охраняют от
опасности. Поэтому, новое, сложное и довольно опасное для жизни поручение привело
девушку в необычайный восторг.
И теперь каждая из этих милых, чутких и отзывчивых
девушек отлично сознавала ту огромную
опасность, которая грозила всему Белграду, с его жителями, всей маленькой, гордой и прекрасной стране, готовой подняться, как один человек на защиту своей родины, честь которой была так несправедливо оскорблена её жестокой соседкой.
Знала, что Милица будет порываться всем существом своим ехать в Белград, где находились сейчас в такой
опасности все близкие её сердцу; что, все равно, всякие занятия и ученье в институте вылетит y неё из головы и, что самое лучшее будет — это доставить возможность
девушке проследовать на родину, где уже были вся её душа, все её мысли.
Эта мысль не оставляла Милицы, пока она разглядывала нежданных гостей, заставляя несказанно волноваться
девушку. Ведь Игорь мог сюда вернуться каждую минуту и тогда бедному мальчику не миновать плена. И при одной только мысли о такой участи для своего верного товарища, сердце Милицы обливалось кровью. Было еще тяжелее оттого, что ей не представлялось никакой возможности предотвратить
опасность.
Черная половина земской избы, куча сена в углу, шорох тараканов, противная нищенская обстановка, голоса понятых, ветер, метель,
опасность сбиться с дороги, и вдруг эти великолепные светлые комнаты, звуки рояля, красивые
девушки, кудрявые дети, веселый, счастливый смех — такое превращение казалось ему сказочным; и было невероятно, что такие превращения возможны на протяжении каких-нибудь трех верст, одного часа.
Отец прискакал сюда вслед за ними и сначала запросил было по-московски много, чтобы «обуздать распутницу», но потом стал сильно уступать и, наконец, сдался на то, чтобы ему отдали бы, по крайней мере, хотя одну старшую дочь, которой по возрасту ее угрожала наибольшая
опасность от безнравственной матери; но жена тем временем успела уже отвезти
девушку в Екатерининский институт, и тут отеческие права встретили предел, его же не преидеши.
Семен Иоаникиевич, конечно, сам далеко не думал того, что говорил. Он хорошо понимал все
опасности предпринятого Ермаком Тимофеевичем похода в сибирские дебри, но не молодой же
девушке, любящей человека, отправившегося в этот опасный поход, говорить ему было всю горькую правду. Ее надо было утешить, ободрить. Он это и сделал.
В ее чистом взгляде ему казалось почерпнул он еще большую силу для борьбы, а потому нашел ненужным тревожить ее пустыми опасениями, да и как он мог этой чистой
девушке рассказать всю ту
опасность, которая предстояла ему в будуаре Салтыковой. Она бы и не поняла его. Так думал он и молчал.
По мере того, как он говорил, Яков Потапович делался все бледнее и бледнее: выражение отчаяния появилось на его лице. Он понял весь ужас их положения, грозящего
опасностью для самой жизни спасенной им
девушки.
Какие светские отношения, повторяя
опасность любви, знакомили с этою
опасностью, приготовляли сердце
девушки к должной обороне?
Не подозревая той
опасности, которой подвергается ее дочь, Анжелика Сигизмундовна Вацлавская сидела в своем роскошном будуаре и переживала недавнее свидание с дочерью. Мысль, что ее дочь уже взрослая
девушка, перенесла Анжель к воспоминаниям ее молодости, и по роковой игре судьбы одним из героев далекого прошлого Вацлавской был тот же князь Облонский, покоривший теперь сердце Ирены.
— Какое «но»? Никакого я не вижу тут «но». Перенести для молодой
девушки такое несчастье… Взглянуть в глаза
опасности, почти смерти. Мы бы с тобой заболели, а не то что она.
Гладких понял, что теперь все его слова были бы напрасны и не изменили бы рокового решения Толстых. Он замолчал, но мысленно решил во что бы то ни стало спасти молодую
девушку от угрожавшей ей
опасности.
Когда
опасность для больного миновала, они тоже вернулись в Москву, но за это время Николай Герасимович глубоко оценил достоинства Елизаветы Петровны Дубянской и окончательно стал благоговеть перед этой
девушкой.
Она была здесь с целью сгруппировать в нашей столице добрых людей, способных чувствовать живое сострадание к молодым
девушкам, испытывающим на чужбине тягость беспомощного положения, подвергающего их
опасности терять себя в непосильной борьбе с обстоятельствами.