Неточные совпадения
—
Так
засмеялся дедушка,
Что все в каморке вздрогнули, —
И к ночи умер он.
— Что, небось, узнал в ту пору, как кузькину мать зовут! —
смеется дедушка, а за ним и все присутствующие.
— Так, возьмут, разденут, да в чем мать родила и окунают, —
смеется дедушка.
В доме Бетленга жили шумно и весело, в нем было много красивых барынь, к ним ходили офицеры, студенты, всегда там
смеялись, кричали и пели, играла музыка. И самое лицо дома было веселое, стекла окон блестели ясно, зелень цветов за ними была разнообразно ярка.
Дедушка не любил этот дом.
Все
засмеялись, — погода стояла тихая, ясная. Саша тоже осторожно улыбнулся, а
дедушка ехидно спрашивал, оскалив зубы...
Поселились они с матерью во флигеле, в саду, там и родился ты, как раз в полдень — отец обедать идет, а ты ему встречу. То-то радовался он, то-то бесновался, а уж мать — замаял просто, дурачок, будто и невесть какое трудное дело ребенка родить! Посадил меня на плечо себе и понес через весь двор к
дедушке докладывать ему, что еще внук явился, — дедушко даже
смеяться стал: «Экой, говорит, леший ты, Максим!»
— Что-о? — сказал он, встретив меня, и
засмеялся, подвизгивая. — Говорилось: нет милей дружка, как родимая матушка, а нынче, видно, скажем: не родимая матушка, а старый черт
дедушка! Эх вы-и…
— Не поглянулся, видно, свой-то хлеб? — пошутил Основа и, когда другие
засмеялись, сердито добавил: — А вы чему обрадовались? Правильно старик-то говорит… Право, галманы!.. Ты,
дедушка, ужо как-нибудь заверни ко мне на заимку, покалякаем от свободности, а будут к тебе приставать — ущитим как ни на есть. Народ неправильный, это ты верно говоришь.
Дедушка приказал нас с сестрицей посадить за стол прямо против себя, а как высоких детских кресел с нами не было, то подложили под нас кучу подушек, и я
смеялся, как высоко сидела моя сестрица, хотя сам сидел не много пониже.
Я сообщил моей сестрице, что мне невесело в Багрове, что я боюсь
дедушки, что мне хочется опять в карету, опять в дорогу, и много тому подобного; но сестрица, плохо понимая меня, уже дремала и говорила такой вздор, что я
смеялся.
Дедушка, как увидел Азорку, стал над ним очень
смеяться.
Только
дедушка редко
смеялся.
—
Дедушка, надеюсь, вы не заставите нас краснеть? — заметила Анна, лукаво
смеясь.
—
Дедушка у нас на юге всякую совесть потерял, —
засмеялась Анна. — Можно было бы, кажется, вспомнить о крестной дочери. А вы держите себя донжуаном, бесстыдник, и совсем забыли о нашем существовании…
В этот раз несколько долее обыкновенного он шутил и
смеялся с своей прислугой; заставлял Мазана и Танайченка бороться и драться на кулачки и так их поддразнивал, что они, не шутя, колотили друг друга и вцепились даже в волосы; но
дедушка, досыта насмеявшись, повелительным словом и голосом заставил их опомниться и разойтись.
Дедушка сам нашел его, крепко спящего в этом положении, и — только
рассмеялся!
Проснулся
дедушка, обтер жаркою рукою горячий пот с крутого, высокого лба своего, высунул голову из-под полога и
рассмеялся.
— Так-то, так! Я и сам об этом думаю: родня немалая; когда у моей бабки кокошник горел, его
дедушка пришел да руки погрел… Эх ты, сердечная! — прибавил,
смеясь, рыбак. — Сватьев не оберешься, свояков не огребешься — мало ли на свете всякой шушеры! Всех их в дом пущать — жирно будет!
— Ну, а насчет красных яичек не взыщи, красавица: совсем запамятовали!.. А все он, ей-богу! Должно быть, уж так оторопел, к вам добре идти заохотился, —
смеясь, проговорил Глеб и подмигнул
дедушке Кондратию, который во все время с веселым, добродушным видом смотрел то на соседа, то на молодую чету.
Он окинул бойким взглядом присутствующих,
засмеялся и, трепнув по плечу
дедушку Кондратия, сказал...
Я бесповоротно верил, что настанет час, когда мы с Селиваном как-то необыкновенно встретимся — и даже полюбим друг друга гораздо более, чем я любил
дедушку Илью, в котором мне не нравилось то, что у него один, именно левый, глаз всегда немножко
смеялся.
Не так ли,
дедушка? — повернулся он к Ивану Иванычу и
засмеялся.
Пойдем,
дедушка! Какой-то чужой барин тут ходит; еще, пожалуй, станет
смеяться над нашими речами.
Афоня. Нет,
дедушка, нет, не говори ты этого! Какой я божий человек! Я видал божьих людей: они добрые, зла не помнят; их бранят, дразнят, а они
смеются. А я,
дедушка, сердцем крут: вот как брат же; только брат отходчив, а я нет; я,
дедушка, злой!
— Доставим, батюшка, не сомневайтесь, ваше благородие. Но, но!.. Ишь, баловница! Эка лошадь, прости господи! Но! — Он хлестнул ее кнутом, на что она ответила легким движением хвоста. — Я и рад угодить, да лошадку-то хозяин дал… просто такая уж… Обижаются господа, что тут будешь делать! А хозяин говорит: ты, говорит,
дедушка, стар, так вот тебе и скотинка старая. Ровесники, говорит, будете. А ребята наши
смеются. Рады глотки драть; им что? Известно, разве понимают?
По желанию
дедушки отслужили благодарственный молебен, потом долго обедали — и для Веры началась ее новая жизнь. Ей отвели лучшую комнату, снесли туда все ковры, какие только были в доме, поставили много цветов; и когда она вечером легла в свою уютную, широкую, очень мягкую постель и укрылась шелковым одеялом, от которого пахло старым лежалым платьем, то
засмеялась от удовольствия.
Восхваление присутствующих шло по очереди. После блюда вкусного шашлыка, мастерски приготовленного Барбале,
дедушка поднял чашу в честь Бэллы, называя ее княгиней Израил. Он обращался к ней немного напыщенно и важно, точно к совершенно посторонней. Бэлла, потупясь смотрела в тарелку. Я же, прикрыв лицо концом скатерти, еле сдерживалась, чтобы не фыркнуть на весь стол. Верно глаза мои красноречиво
смеялись, потому что бабушка не менее красноречиво погрозила мне пальцем через весь стол.
— Потонули,
дедушка. С парохода! — звонко ответила Серафима и
рассмеялась.
— Иди же, мой
дедушка, Христа ради, иди… Ты без шляпы… на тебя все
смеяться будут.
— Или дория Хвалынская, оллоперводигер, — прервал,
смеясь, Андрюша. — Мы это,
дедушка, давно знаем.
— Ты, внучек, коли в
дедушки меня записал, зубоскалить-то брось… Над стариком
смеяться грешно… Ишь, что выдумал, ходь вверх, в приемную… Так я тебе и поверил…
— Вы подумайте,
дедушка, что это за ужас. Каждый день передо мною новая отвратительная рожа. Сидит и смотрит на меня лягушечьими глазами. Что это? Сперва я
смеялся, мне даже нравилось, но когда каждый день лягушечьи глаза, мне стало страшно. А он еще квакать начинает: ква-ква! Что это?