Неточные совпадения
На четвертый
день, ни свет ни заря, отправились к Дунькиному вра́гу, боясь опоздать, потому что
переход предстоял длинный и утомительный.
Снялись на другой
день, 7-го апреля, в 3 часа пополудни, а 9-го, во втором часу, бросили якорь на нагасакском рейде.
Переход был отличный, тихо, как в реке. Японцы верить не хотели, что мы так скоро пришли; а тут всего 180 миль расстояния.
От Гонконга до островов Бонин-Cима, куда нам следовало идти, всего 1600 миль; это в кругосветном плавании составляет не слишком большой
переход, который, при хорошем, попутном ветре, совершается в семь-восемь
дней.
Переходы от двадцати до тридцати верст пешком при хорошей пище, дневном отдыхе после двух
дней ходьбы физически укрепили ее; общение же с новыми товарищами открыло ей такие интересы в жизни, о которых она не имела никакого понятия.
Этот
день мы употребили на
переход к знакомой нам грибной фанзе около озера Благодати. Опять нам пришлось мучиться в болотах, которые после дождей стали еще непроходимее. Чтобы миновать их, мы сделали большой обход, но и это не помогло. Мы рубили деревья, кусты, устраивали гати, и все-таки наши вьючные животные вязли на каждом шагу чуть не по брюхо. Большого труда стоило нам перейти через зыбуны и только к сумеркам удалось выбраться на твердую почву.
Чем дальше, тем труднее становилось идти. Поэтому я решил оставить мулов на биваке и назавтра продолжать путь с котомками. Мы рассчитывали в два
дня достигнуть водораздела, однако этот
переход отнял у нас четверо суток. В довершение всего погода испортилась — пошли дожди.
После
перехода вброд реки Кулумбе наша обувь была мокрой, и потому
переход через скалу Ван-Син-лаза был отложен до другого
дня. Тогда мы стали высматривать место для бивака. В это время из воды показалось какое-то животное. Подняв голову, оно с видимым любопытством рассматривало нас. Это была нерпа.
Последний
день 1907 года мы посвятили
переходу к местности Сигоу (Западная долина), самому населенному пункту на Бикине.
Следующие четыре
дня (с 9 по 12 декабря) мы употребили на
переход по реке Уленгоу. Река эта берет начало с Сихотэ-Алиня и течет сначала к юго-востоку, потом к югу, километров 30 опять на юго-восток и последние 5 км снова на юг. В средней части Уленгоу разбивается на множество мелких ручьев, теряющихся в лесу среди камней и бурелома. Вследствие из года в год не прекращающихся пожаров лес на горах совершенно уничтожен. Он сохранился только по обоим берегам реки и на островах между протоками.
В
переходе от
дня к ночи в тайге всегда есть что-то торжественное. Угасающий
день нагоняет на душу чувство жуткое и тоскливое. Одиночество родит мысли, воспоминания. Я так ушел в себя, что совершенно забыл о том, где я нахожусь и зачем пришел сюда в этот час сумерек.
Общее направление реки Вай-Фудзина юго-восточное. В одном месте она делает излом к югу, но затем выпрямляется вновь и уже сохраняет это направление до самого моря. На западе ясно виднелся Сихотэ-Алинь. Я ожидал увидеть громаду гор и причудливые острые вершины, но передо мной был ровный хребет с плоским гребнем и постепенным
переходом от куполообразных вершин к широким седловинам. Время и вода сделали свое
дело.
В
переходе от
дня к ночи всегда есть что-то таинственное. В лесу в это время становится сумрачно и тоскливо. Кругом воцаряется жуткое безмолвие. Затем появляются какие-то едва уловимые ухом звуки. Как будто слышатся глубокие вздохи. Откуда они исходят? Кажется, что вздыхает сама тайга. Я оставил работу и весь отдался влиянию окружающей меня обстановки. Голос Дерсу вывел меня из задумчивости.
Когда идешь в далекое путешествие, то никогда не надо в первые
дни совершать больших
переходов. Наоборот, надо идти понемногу и чаще давать отдых. Когда все приспособятся, то люди и лошади сами пойдут скорее и без понукания.
По их словам, до Санхобе оставался только один
переход. Желая дойти туда засветло, мы выступили на другой
день очень рано.
Расстояние от Мулумбе до реки Каимбе не более 6 км, но на этот
переход мы употребили почти целый
день — болото оказалось зыбучим.
Следующие 2
дня (3 и 4 сентября) мы употребили на
переход от Сихотэ-Алиня до устья реки Горбуши. Я намеревался сначала пройти по ней до перевала, а затем спуститься по реке Аохобе к морю.
Разрыв, который Байрон чувствовал как поэт и гений сорок лет тому назад, после ряда новых испытаний, после грязного
перехода с 1830 к 1848 году и гнусного с 48 до сегодняшнего
дня, поразил теперь многих. И мы, как Байрон, не знаем, куда деться, куда приклонить голову.
Для этого
перехода ничего не может быть лучше, как бесплодная качка парламентских прений, — она дает движение и пределы, дает вид
дела и форму общих интересов для достижения своих личных целей.
Для этого
перехода ничего не может быть лучше, как бесплодная качка парламентских прений, — она дает движение и пределы, дает вид
дела и форму общих интересов, для достижения своих личных целей» [Цитата взята из «Былое и думы».].
Слишком ясно для полного религиозного сознания, что спасение есть
дело всемирно-исторической жизни, всемирно-исторической творческой работы над плотью этого мира, всемирно-исторической подготовки воскресения, а не индивидуального
перехода в другой мир путем смерти, путем выхода из исторической жизни.
Пока несомненно одно, что колония была бы в выигрыше, если бы каждый каторжный, без различия сроков, по прибытии на Сахалин тотчас же приступал бы к постройке избы для себя и для своей семьи и начинал бы свою колонизаторскую деятельность возможно раньше, пока он еще относительно молод и здоров; да и справедливость ничего бы не проиграла от этого, так как, поступая с первого же
дня в колонию, преступник самое тяжелое переживал бы до
перехода в поселенческое состояние, а не после.
Нередко помышляли мы вытти из судна и шествовать по каменной гряде к берегу, но пребывание одного из наших сопутников на камне уже несколько часов и скрытие другого из виду представляло нам опасность
перехода более, может быть, нежели она была в самом
деле.
С каждым
днем мы стали делать
переходы все меньше и меньше, стали чаще отдыхать, раньше становиться на бивак, позже вставать, и я стал опасаться, как бы мы не остановились совсем.
«А и в самом
деле, — подумал я, — почему мы решили, что Амур недалеко? Быть может, до него еще целый
переход». Эта мысль напугала меня, и я постарался отогнать ее прочь.
Вообще я недоволен
переходом в Западную Сибирь, не имел права отказать родным в желании поселить меня поближе, но под Иркутском мне было бы лучше. Город наш в совершенной глуши и имеет какой-то свой отпечаток безжизненности. Я всякий
день брожу по пустым улицам, где иногда не встретишь человеческого лица. Женский пол здесь обижен природой, все необыкновенно уродливы.
Это болезненное явление приключилось с Белоярцевым вечером на первый, не то на второй
день по
переходе в Дом и выражалось столь нестерпимым образом, что Лиза посоветовала ему уйти успокоиться в свою комнату, а Абрамовна, постоянно игнорировавшая по своему невежеству всякое присутствие нервов в человеческом теле, по уходе Белоярцева заметила...
Дела обвиняемых в преступлениях лиц решали по шариату: двух людей приговорили за воровство к отрублению руки, одного к отрублению головы за убийство, троих помиловали. Потом приступили к главному
делу: к обдумыванию мер против
перехода чеченцев к русским. Для противодействия этим
переходам Джемал-Эдином было составлено следующее провозглашение...
Тут Хаджи-Мурат рассказал все свои военные
дела. Их было очень много, и Лорис-Меликов отчасти знал их. Все походы и набеги его были поразительны по необыкновенной быстроте
переходов и смелости нападений, всегда увенчивавшихся успехами.
Но между положением людей в то время и в наше время та же разница, какая бывает для растений между последними
днями осени и первыми
днями весны. Там, в осенней природе, внешняя безжизненность соответствует внутреннему состоянию замирания; здесь же, весною, внешняя безжизненность находится в самом резком противоречии с состоянием внутреннего оживления и
перехода к новой форме жизни.
Итак, я голосую вместе с господином из Тетюш за простой
переход к порядку
дня.]
Поверьте, чем проще, чем теснее круг, по которому пробегает жизнь, тем лучше; не в том
дело, чтобы отыскивать в ней новые стороны, но в том, чтобы все
переходы ее совершались своевременно.
Но
переход к частной золотопромышленности, как он оформлен в уставе частной золотопромышленности, утвержденном в 1870 году, является самой неудачной попыткой разрешения вопроса о золотом
деле.
В церкви среди толпы народа я узнавал и своих крестьян и прифрантившихся дворовых. Много было густых приглаженных волос уже не белых, а от старости с сильно зеленоватым оттенком. При сравнительно дальнем
переходе по холодной ночи в церковь, нагретую дыханием толпы и сотнями горящих свечей,
дело не обошлось без неожиданной иллюминации. Задремавший старик поджег сзади другому скобку, и близко стоящие бабы стали шлепать горящего по затылку, с криком: «Дедушка, горишь! Дедушка, горишь!»
Поздно вечером мы добрались до Фокшан, прошли через неосвещенный безмолвный и пыльный городок и вышли куда-то в поле. Не было видно ни зги, кое-как поставили батальоны, и измученные люди уснули как убитые; никто почти не захотел есть приготовленного «обеда». Солдатская еда всегда «обед», случится ли она ранним утром,
днем или ночью. Целую ночь подтягивались отсталые. На заре мы опять выступили, утешаясь тем, что через
переход будет дневка.
Об этом я, конечно, знал только по слухам, так как очень редко видывал нашего генерала; большею частью он обгонял нас на середине
перехода, в своей коляске, запряженной хорошею тройкою, приезжал на место ночлега, занимал квартиру и оставался там до позднего утра, а
днем снова обгонял нас, причем солдаты всегда обращали внимание на степень багровости его лица и большую или меньшую хриплость, с какою он оглушительно кричал нам...
Трудные
переходы, пыль, жара, усталость, сбитые до крови ноги, коротенькие отдыхи
днем, мертвый сон ночью, ненавистный рожок, будящий чуть свет. И всё поля, поля, не похожие на родные, покрытые высокою зеленою, громко шелестящею длинными шелковистыми листьями кукурузой или тучной пшеницей, уже начинавшей кое-где желтеть.
Рано утром на другой
день, еще «на брезгу», мы оставили Сосунки. Весеннее холодное утро заставляло неприятно вздрагивать, и я напрасно кутался в свое осеннее пальто — чисто весенняя изморозь так и пронизывала насквозь, заставляя зубы выделывать дробь.
Переход из теплой избы на мороз, когда хотелось спать мертвым сном, делал наше путешествие очень неприятным.
Приходилось то и
дело переходить речонки вброд или по лавам, которые представляют из себя не что иное, как два или три тонких деревца, связанных лыком или прутьями, переброшенных поперек реки и крепленных несколькими парами шатких кольев, вколоченных в
дно. Но всего неприятнее были
переходы по открытым местам, совсем голубым от бесчисленных незабудок, от которых так остро, травянисто и приторно пахло. Здесь почва ходила и зыбилась под ногами, а из-под ног, хлюпая, била фонтанчиками черная вонючая вода.
Ему недоставало
дела, ночных
переходов, бивачных огней, холода и голода, порохового дыма, свиста пуль и грома пушек; ему недоставало опасностей боевой жизни.
Сердце во мне теперь не билось, и думаю, что вид у меня был совершенно спокойный. А между тем где-то глубоко, глубоко, на
дне души лежала тяжелая горечь и озлобление… Что сделал я, за что судьба вела меня этими незаметными, постепенными и неизбежными
переходами к этой минуте…
— Она у меня любит книги читать, — задумчиво сказал лесник. — Дух этот новый и её касается. Я смеюсь ей — кто тебя, Еленка, учёную-то замуж возьмёт? А она, глупая, сердится! На
днях здесь Ольга Давыдовна была, — знаешь, сухопаренькая учительница из Малинок? — так говорит: пришло, дескать, время русскому народу
перехода через чёрное море несчастья своего в землю светлую, обетованную — да-а!
В последних числах августа, во время больших маневров, N-ский пехотный полк совершал большой, сорокаверстный
переход от села Больших Зимовец до деревни Нагорной.
День стоял жаркий, палящий, томительный. На горизонте, серебряном от тонкой далекой пыли, дрожали прозрачные волнующиеся струйки нагретого воздуха. По обеим сторонам дороги, куда только хватал глаз, тянулось все одно и то же пространство сжатых полей с торчащими на нем желтыми колючими остатками соломы.
Я на ваш изумительный
переход с великим вниманием смотрел, не пропуская ни одного движения, и — пусть это будет между нами — я убедился в том, что для выполнения такого головоломного номера мало того, что артист отважен, спокоен, хладнокровен и безусловно опытен в своем
деле.
С. 316.], и в этой двойственности и противоречивости заключается необходимость
перехода к философии, которая то же самое
дело, что и религия, делает в форме мышления, тогда как «религия, как, так сказать, непроизвольно (unbefangen) мыслящий разум, остается в форме представления» [Ср. там же.
Постыдная эта торговля людьми еще процветала во времена нашего рассказа, и большие парусные корабли с трюмами, набитыми «черным» грузом, то и
дело совершали рейсы между берегами Африки и Южной Америки, снабжая последнюю невольниками. Скованные, томились несчастные негры в трюмах во все время
перехода. Нечего и говорить, что с ними обращались варварски, и случалось, этот «живой» груз доставлялся до места назначения далеко не в полном количестве.
Берега всем хотелось, берега и новых впечатлений! [Самый длительный
переход «Коршуна» («Калевалы») за время плавания был от Порто-Гранде до Батавии и продолжался без захода в порты 73
дня. Ю. Ф. Лисянский на «Неве» в 1806 году сделал
переход под парусами, продолжавшийся 142
дня. — Ред.]
Переход предстоял длинный. По крайней мере,
дней пятьдесят моряки не увидят ничего, кроме океана да неба.
До Батавии оставалось всего 600 миль, то есть суток трое-четверо хорошего хода под парусами. Бесконечный
переход близился к концу. Все повеселели и с большим нетерпением ждали Батавии. Уже в кают-компании толковали о съезде на берег, назначая
день прихода, и расспрашивали об этом городе у одного из офицеров, который бывал в нем в прежнее свое кругосветное плавание. Все то и
дело приставали к старому штурману с вопросами: как он думает, верны ли расчеты?
Эти
дни, которые тянутся теперь с томительным однообразием беспокойных вахт, становятся несколько тяжелыми для людей, и матросы заметно стали скучнее и уже реже пели песни и плясали под конец этого долгого
перехода.
Переход Индийским океаном был бурный и сопровождался частыми штормами, во время которых «Коршуну» приходилось штормовать, держась в бейдевинд, и, следовательно, плохо подвигаться вперед и терять много времени. Кроме того, недалеко от мыса Доброй Надежды «Коршун» встретил противные ветры и несколько
дней шел под парами, тратя уголь. Это обстоятельство заставило капитана зайти в Каптоун, чтобы пополнить запас угля.