Неточные совпадения
Мшистые стволы упавших
деревьев, ямы, высокий папоротник, шиповник, жасмин и орешник мешали ей на каждом шагу; одолевая их, она постепенно
теряла силы, останавливаясь все чаше и чаще, чтобы передохнуть или смахнуть с лица липкую паутину.
Паратов. Ведь я — не
дерево;
потерять такое сокровище, как вы, разве легко?
Серые облака поднялись из-за
деревьев, вода
потеряла свой масляный блеск, вздохнул прохладный ветер, покрыл пруд мелкой рябью, мягко пошумел листвой
деревьев, исчез.
Утром 11 сентября погода как будто немного изменилась к лучшему. Чтобы не
терять напрасно время, мы собрали свои котомки и пошли вверх по реке Арму. Местность была настолько ровная и однообразная, что я совершенно забыл, что нахожусь у подножия Сихотэ-Алиня. Здешний хвойный лес плохого дровяного качества, растет весьма неравномерно: болотистые поляны отделяются друг от друга небольшими перелесками,
деревья имеют отмершие вершины и множество сухих ветвей.
При подъеме на крутые горы, в особенности с ношей за плечами, следует быть всегда осторожным. Надо внимательно осматривать
деревья, за которые приходится хвататься. Уже не говоря о том, что при падении такого рухляка сразу
теряешь равновесие, но, кроме того, обломки сухостоя могут еще разбить голову. У берез древесина разрушается всегда скорее, чем кора. Труха из них высыпается, и на земле остаются лежать одни берестяные футляры.
На полдороге стало темнеть, и скоро нас окутала настоящая тьма. Я уже
потерял надежду, что когда-нибудь будет конец этой прогулке, и шел ощупью, болтаясь по колена в воде и спотыкаясь о бревна. Кругом меня и моих спутников там и сям мелькали или тлели неподвижно блуждающие огоньки; светились фосфором целые лужи и громадные гниющие
деревья, а сапоги мои были усыпаны движущимися точками, которые горели, как ивановские светляки.
По прекращении токов исхудалые самцы-дупели скрываются в самые крепкие болота, поросшие кустами и
деревьями, и там линяют, не
теряя способности летать, как и бекасы.
Все породы
дерев смолистых, как-то: сосна, ель, пихта и проч., называются красным лесом, или краснолесьем. Отличительное их качество состоит в том, что вместо листьев они имеют иглы, которых зимою не
теряют, а переменяют их исподволь, постепенно, весною и в начале лета; осенью же они становятся полнее, свежее и зеленее, следовательно встречают зиму во всей красе и силе. Лес, состоящий исключительно из одних сосен, называется бором.
Все остальные породы
дерев, теряющие свои листья осенью и возобновляющие их весною, как-то: дуб, вяз, осокорь, липа, береза, осина, ольха и другие, называются черным лесом, или чернолесьем. К нему принадлежат ягодные
деревья: черемуха и рябина, которые достигают иногда значительной вышины и толщины. К чернолесью же надобно причислить все породы кустов, которые также
теряют зимой свои листья: калину, орешник, жимолость, волчье лыко, шиповник, чернотал, обыкновенный тальник и проч.
Любовь? Да, вот еще! Он знает ее наизусть, да и
потерял уже способность любить. А услужливая память, как на смех, напоминала ему Наденьку, но не невинную, простодушную Наденьку — этого она никогда не напоминала — а непременно Наденьку-изменницу, со всею обстановкой, с
деревьями, с дорожкой, с цветами, и среди всего этот змеенок, с знакомой ему улыбкой, с краской неги и стыда… и все для другого, не для него!.. Он со стоном хватался за сердце.
Оленин еще был сзади, когда старик остановился и стал оглядывать
дерево. Петух тордокнул с
дерева на собаку, лаявшую на него, и Оленин увидал фазана. Но в то же время раздался выстрел, как из пушки, из здоровенного ружья Ерошки, и петух вспорхнул,
теряя перья, и упал наземь. Подходя к старику, Оленин спугнул другого. Выпростав ружье, он повел и ударил. Фазан взвился колом кверху и потом, как камень, цепляясь за ветки, упал в чащу.
В картине этой было что-то похожее на летний вечер в саду, когда нет ветру, когда пруд стелется, как металлическое зеркало, золотое от солнца, небольшая деревенька видна вдали, между
деревьев, роса поднимается, стадо идет домой с своим перемешанным хором крика, топанья, мычанья… и вы готовы от всего сердца присягнуть, что ничего лучшего не желали бы во всю жизнь… и как хорошо, что вечер этот пройдет через час, то есть сменится вовремя ночью, чтоб не
потерять своей репутации, чтоб заставить жалеть о себе прежде, нежели надоест.
Кирша поехал далее, а крестьянская девушка, стоя на одном месте, провожала его глазами до тех пор, пока не
потеряла совсем из виду. Не доехав шагов пятидесяти до пчельника, запорожец слез с лошади и, привязав ее к
дереву, пробрался между кустов до самых ворот загородки. Двери избушки были растворены, а собака спала крепким сном подле своей конуры. Кирша вошел так тихо, что Кудимыч, занятый счетом яиц, которые в большом решете стояли перед ним на столе, не приподнял даже головы.
Толкнув ногами землю, он подпрыгнул вверх и согнул ноги в коленях. Его больно дёрнуло за ушами, ударило в голову каким-то странным, внутренним ударом; ошеломлённый, он всем телом упал на жёсткую землю, перевернулся и покатился вниз, цепляясь руками за корни
деревьев, стукаясь головой о стволы,
теряя сознание.
Словно в полузабытьи,
теряли они счет пустым и скучным дням, похожим друг на друга, как листья с одного
дерева; начались к тому же невыносимые даже в лесу жары и грозы, и во всей природе наступило то июльское бездействие и роздых, когда перестает видимо расти лист, остановились побеги, и лесная, редкая, никому не нужная трава словно тоскует о далекой острой косе.
Раздуваемое Алексеем дело всё шире расползалось по песчаным холмам над рекою; они
потеряли свою золотистую окраску, исчезал серебряный блеск слюды, угасали острые искорки кварца, песок утаптывался; с каждым годом, вёснами, на нём всё обильнее разрастались, ярче зеленели сорные травы, на тропах уже подорожник прижимал свой лист; лопух развешивал большие уши; вокруг фабрики
деревья сада сеяли цветень; осенний лист, изгнивая, удобрял жиреющий песок.
Меж тем черкес, с улыбкой злобной,
Выходит из глуши
дерев.
И волку хищному подобный,
Бросает взор… стоит… без слов,
Ногою гордой попирает
Убитого… увидел он,
Что тщетно
потерял патрон;
И вновь чрез горы убегает.
Прикосновение к ней точно обожгло его руки и наполнило грудь его неукротимым огнём желания обнять её до боли крепко. Он
терял самообладание, ему хотелось сойти с крыльца и стать под дождь, там, где крупные капли хлестали по
деревьям, как бичи.
Хризалид денных бабочек я старался развесить [Потому что они сами всегда устроивают себя в висячем положении.] на стенках или приклеить к верхней крышке ящика, который нарочно открывался сбоку; но это было очень трудно сделать, потому что клейкая материя, похожая на шелк-сырец, которою червячки приклеивают свой зад к исподу травяных и древесных листьев, а в дуплах и щелях — к
дереву, уже высохла, и хотя я снимал хризалид очень бережно, отделяя ножичком приклейку, но, будучи намочена, она уже
теряла клейкость, не приставала и не держалась даже и на стенках ящичка, не только на верхней крышке.
Желая расположить мое сочинение по всем квинтиллиановским правилам, с соблюдением законов хрии, я, обдумывая его, пошел по дороге, шел, шел и, не замечая того, очутился в лесу; так как я взошел в него без внимания, то и не удивительно, что
потерял дорогу, искал, искал и еще более терялся в лесу; вдруг слышу знакомый лай Левкиной собаки; я пошел в ту сторону, откуда он раздавался, и вскоре был встречен Шариком; шагах в пятнадцати от него, под большим
деревом, спал Левка.
Мы наскоро собрали свои вещи, растащили костер и тронулись. Небо еще не изменило своего темного цвета, но восток уже побледнел и звезды
потеряли яркость. Легкий утренний ветерок, суетливый и холодный, набегал изредка и чуть трепетал в вершинах
деревьев.
Теряя плащи, ушибаясь о
деревья, натыкаясь на камни и падая, они бежали в горы, гонимые страхом, и в тишине лунной ночи звонко гудела земля под топотом многочисленных ног.
В «Фаусте» герой старается ободрить себя тем, что ни он, ни Вера не имеют друг к другу серьезного чувства; сидеть с ней, мечтать о ней — это его дело, но по части решительности, даже в словах, он держит себя так, что Вера сама должна сказать ему, что любит его; речь несколько минут шла уже так, что ему следовало непременно сказать это, но он, видите ли, не догадался и не посмел сказать ей этого; а когда женщина, которая должна принимать объяснение, вынуждена наконец сама сделать объяснение, он, видите ли, «замер», но почувствовал, что «блаженство волною пробегает по его сердцу», только, впрочем, «по временам», а собственно говоря, он «совершенно
потерял голову» — жаль только, что не упал в обморок, да и то было бы, если бы не попалось кстати
дерево, к которому можно было прислониться.
Без них же
дерево ничего не
потеряет: оно свежо и молодо, его можно воспитать и выпрямить; его растительная сила такова, что на место обрезанных у него скоро вырастут новые, здоровые ветви.
Потом я заметил большого ворона. Наподобие хищной птицы, он парил в воздухе. Я узнал его по мелодичному карканью. Ворон описывал спиральные круги и поднимался все выше и выше. Скоро ветви
деревьев заслонили небо, и я совсем
потерял его из виду.
Все казалось, что вот-вот раздастся поблизости лошадиный топот и она увидит скачущего к ней на «венгерце» Игоря. Но прежняя тишина царила кругом. A силы Милицы все падали и падали с каждым шагом. Голова кружилась сильнее, лихорадка усиливалась с каждой минутой. Острые, ледяные струйки холода пронизывали насквозь, Дрожа и стуча зубами, она,
потеряв последние силы, прислонилась к стволу
дерева, не будучи в состоянии идти далее.
Расслабленная природа, казалось,
потеряла движение: едва струились изредка верхи
дерев; неохотно переливались волны зреющей жатвы; медленно текли воды, как будто потоки растопленного хрусталя.
Как человек, в темноте набежавший на
дерево и сильно ударившийся лбом, председатель на миг
потерял нить своих вопросов и остановился. В кучке свидетелей он попытался найти ответившую так определенно и резко — голос был женский, — но все женщины казались одинаковы и одинаково почтительно и готовно глядели на него. Посмотрел список...
Он ушел с фельдшером. Полил дождь, капли зашумели по листьям
деревьев. Ветер рванул в окно и обдал брызгами лежавшую на столике книжку журнала. Марья Сергеевна заперла окна и дверь на террасу. Шум дождя по листьям стал глуше, и теперь было слышно, как дождь барабанил по крыше. Вода струилась по стеклам, зелень
деревьев сквозь них мутилась и
теряла очертания.