Неточные совпадения
«Ну, это еще не совсем худо, — подумал дед, завидевши на столе свинину, колбасы, крошеный с капустой
лук и много всяких сластей, — видно, дьявольская сволочь не
держит постов».
Он обнял меня за шею горячей, влажной рукою и через плечо мое тыкал пальцем в буквы,
держа книжку под носом моим. От него жарко пахло уксусом, потом и печеным
луком, я почти задыхался, а он, приходя в ярость, хрипел и кричал в ухо мне...
При входе в этот корпус
Луку Назарыча уже встречал заводский надзиратель Подседельников,
держа снятую фуражку наотлет. Его круглое розовое лицо так и застыло от умиления, а круглые темные глаза ловили каждое движение патрона. Когда рассылка сообщил ему, что
Лука Назарыч ходит по фабрике, Подседельников обежал все корпуса кругом, чтобы встретить начальство при исполнении обязанностей. Рядом с ним вытянулся в струнку старик уставщик, — плотинного и уставщика рабочие звали «сестрами».
Он не кричал на мужиков, не топал ногами, не приходил в неистовство, как, бывало,
Лука Назарыч, а
держал себя совершенно бесстрастно, как доктор с пациентами.
Пришел высокий, бритый, желтолицый повар
Лука с большой продолговатой белой лоханью, которую он с трудом, осторожно
держал за ушки, боясь расплескать воду на паркет.
Около молодой осиновой рощицы остановились, чтобы отдохнуть, подождать Прасковью. Елизаров давно уже был подрядчиком, но не
держал лошади, а ходил по всему уезду пешком, с одним мешочком, в котором были хлеб и
лук, и шагал широко, размахивая руками. И идти с ним рядом было трудно.
Обгорелый шест, которого концы опирались на двух камнях,
держал медный котелок с водою; один из этих камней обставлен был сковородою с остатками изжаренной с
луком жирной почки, облупленным подносом с изукрашенным золотыми цветами карафином [Карафин — графин.], с двумя серебряными чарами, расписанными чернью, работы устюжской, и узорочною серебряною братиною [Братина — сосуд для вина и пива.] с кровлею, вероятно, жалованною царями кому-нибудь из родителей собеседников при милостивом слове.
— Я вспомнил слова Амазиса: тетива на
луке слаба, пока на нее не наложат стрелу и рукой ее не натянут. Когда же нужно, чтобы она напряглась, она напряжется и сильно ударит; но если ее постоянно тянуть и
держать в напряжении, она истончает, и сила ее ослабеет. Я боюсь, чтобы мне не утратить и то, что хоть порою мне дается от неба.