Неточные совпадения
Он держался одною
рукой за окно остановившейся на углу кареты, из которой высовывались женская голова в бархатной шляпе и две
детские головки, и улыбался и манил
рукой зятя.
Но куклы даже в эти годы
Татьяна в
руки не брала;
Про вести города, про моды
Беседы с нею не вела.
И были
детские проказы
Ей чужды: страшные рассказы
Зимою в темноте ночей
Пленяли больше сердце ей.
Когда же няня собирала
Для Ольги на широкий луг
Всех маленьких ее подруг,
Она в горелки не играла,
Ей скучен был и звонкий смех,
И шум их ветреных утех.
— Я не хочу спать, мамаша, — ответишь ей, и неясные, но сладкие грезы наполняют воображение, здоровый
детский сон смыкает веки, и через минуту забудешься и спишь до тех пор, пока не разбудят. Чувствуешь, бывало, впросонках, что чья-то нежная
рука трогает тебя; по одному прикосновению узнаешь ее и еще во сне невольно схватишь эту
руку и крепко, крепко прижмешь ее к губам.
Володя ущипнул меня очень больно за ногу; но я даже не оглянулся: потер только
рукой то место и продолжал с чувством
детского удивления, жалости и благоговения следить за всеми движениями и словами Гриши.
— Кому прикажете записку о
детском белье отдать? — сказала вошедшая, с заплаканными глазами и с запиской в
руке, Наталья Савишна, обращаясь к maman.
Это произошло так. В одно из его редких возвращений домой он не увидел, как всегда еще издали, на пороге дома свою жену Мери, всплескивающую
руками, а затем бегущую навстречу до потери дыхания. Вместо нее у
детской кроватки — нового предмета в маленьком доме Лонгрена — стояла взволнованная соседка.
Лонгрен выслушал девочку, не перебивая, без улыбки, и, когда она кончила, воображение быстро нарисовало ему неизвестного старика с ароматической водкой в одной
руке и игрушкой в другой. Он отвернулся, но, вспомнив, что в великих случаях
детской жизни подобает быть человеку серьезным и удивленным, торжественно закивал головой, приговаривая...
Он ярко запомнил выражение лица Лизаветы, когда он приближался к ней тогда с топором, а она отходила от него к стене, выставив вперед
руку, с совершенно
детским испугом в лице, точь-в-точь как маленькие дети, когда они вдруг начинают чего-нибудь пугаться, смотрят неподвижно и беспокойно на пугающий их предмет, отстраняются назад и, протягивая вперед ручонку, готовятся заплакать.
Корвин постучал камертоном о свои широкие зубы, взмахнул
руками, точно утопающий, и в жаркий воздух печально влилась мягкая волна
детских голосов.
Замолчали, прислушиваясь. Клим стоял у буфета, крепко вытирая
руки платком. Лидия сидела неподвижно, упорно глядя на золотое копьецо свечи. Мелкие мысли одолевали Клима. «Доктор говорил с Лидией почтительно, как с дамой. Это, конечно, потому, что Варавка играет в городе все более видную роль. Снова в городе начнут говорить о ней, как говорили о
детском ее романе с Туробоевым. Неприятно, что Макарова уложили на мою постель. Лучше бы отвести его на чердак. И ему спокойней».
Сзади экипажа, на высокой узенькой скамейке, качается, скрестив
руки на груди, маленький негр, весь в белом, в смешной шапочке на курчавой голове, с
детским личиком и важно или обиженно надутыми губами.
«Да, темная душа», — повторил Самгин, глядя на голую почти до плеча
руку женщины. Неутомимая в работе, она очень завидовала успехам эсеров среди ремесленников, приказчиков, мелких служащих, и в этой ее зависти Самгин видел что-то
детское. Вот она говорит доктору, который, следя за карандашом ее, окружил себя густейшим облаком дыма...
Он снял очки, и на его маленьком,
детском личике жалобно обнажились слепо выпученные рыжие глаза в подушечках синеватых опухолей. Жена его водила Клима по комнатам, загроможденным мебелью, требовала столяров, печника, голые
руки и коленкор передника упростили ее. Клим неприязненно косился на ее округленный живот.
Райский застал бабушку за
детским завтраком. Бабушка так и всплеснула
руками, так и прыгнула; чуть не попадали тарелки со стола.
«Может быть, одна искра, — думал он, — одно жаркое пожатие
руки вдруг пробудят ее от
детского сна, откроют ей глаза, и она внезапно вступит в другую пору жизни…»
— Папа, милый… прости меня! — вскрикнула она, кидаясь на колени перед отцом. Она не испугалась его гнева, но эти слезы отняли у нее последний остаток энергии, и она с
детской покорностью припала своей русой головой к отцовской
руке. — Папа, папа… Ведь я тебя вижу, может быть, в последний раз! Голубчик, папа, милый папа…
Ляховский с каким-то
детским всхлипыванием припал своим лицом к
руке доктора и в порыве признательности покрыл ее поцелуями; из его глаз слезы так и сыпались, но это были счастливые слезы.
Торопливо кроились эти маленькие рубашечки-распашонки,
детские простынки и весь несложный комплект
детского белья; дрожавшая
рука выводила неровный шов, и много-много раз облита была вся эта работа горькими девичьими слезами.
Рассказы эти передавались без малейших прикрас и утаек, во всеуслышание, при детях, и, разумеется, сильно действовали на
детское воображение. Я, например, от роду не видавши тетеньки, представлял себе ее чем-то вроде скелета (такую женщину я на картинке в книжке видел), в серо-пепельном хитоне, с простертыми вперед
руками, концы которых были вооружены острыми когтями вместо пальцев, с зияющими впадинами вместо глаз и с вьющимися на голове змеями вместо волос.
Помню
детскую радость бабушки при виде Нижнего. Дергая за
руку, она толкала меня к борту и кричала...
Мать почувствовала, что в ее
руке крепко сжалась маленькая ручка ребенка, но опьяняющее веяние весны сделало ее менее чувствительной к этому проявлению
детской тревоги.
Когда Коля кончил, то передал поскорей газету князю и, ни слова не говоря, бросился в угол, плотно уткнулся в него и закрыл
руками лицо. Ему было невыносимо стыдно, и его
детская, еще не успевшая привыкнуть к грязи впечатлительность была возмущена даже сверх меры. Ему казалось, что произошло что-то необычайное, всё разом разрушившее, и что чуть ли уж и сам он тому не причиной, уж тем одним, что вслух прочел это.
Ипполит остановился почти пораженный, поднял
руку, боязливо протянул ее и дотронулся до этой слезинки. Он улыбнулся какою-то
детскою улыбкой.
Ребенок играл подле него; может быть, рассказывал ему что-нибудь на своем
детском языке, Христос его слушал, но теперь задумался;
рука его невольно, забывчиво осталась на светлой головке ребенка.
— Да я удивляюсь, что вы так искренно засмеялись. У вас, право, еще
детский смех есть. Давеча вы вошли мириться и говорите: «Хотите, я вам
руку поцелую», — это точно как дети бы мирились. Стало быть, еще способны же вы к таким словам и движениям. И вдруг вы начинаете читать целую лекцию об этаком мраке и об этих семидесяти пяти тысячах. Право, всё это как-то нелепо и не может быть.
Он начал ходить взад и вперед, беспрестанно отталкивая ногами и
руками попадавшиеся ему
детские игрушки, книжки, разные женские принадлежности; он позвал Жюстину и велел ей убрать весь этот «хлам».
Старуха сейчас же приняла свой прежний суровый вид и осталась за занавеской. Выскочившая навстречу гостю Таисья сделала
рукой какой-то таинственный знак и повела Мухина за занавеску, а Нюрочку оставила в избе у стола. Вид этой избы, полной далеких
детских воспоминаний, заставил сильно забиться сердце Петра Елисеича. Войдя за занавеску, он поклонился и хотел обнять мать.
Наступила тяжелая минута общего молчания. Всем было неловко. Казачок Тишка стоял у стены, опустив глаза, и только побелевшие губы у него тряслись от страха: ловко скрутил Кирилл Самойлу Евтихыча… Один Илюшка посматривал на всех с скрытою во взгляде улыбкой: он был чужой здесь и понимал только одну смешную сторону в унижении Груздева. Заболотский инок посмотрел кругом удивленными глазами, расслабленно опустился на свое место и, закрыв лицо
руками, заплакал с какими-то
детскими всхлипываниями.
Утром, когда Кузьмич выпускал пар, он спросонья совсем не заметил спавшего под краном Тараска и выпустил струю горячего пара на него. Сейчас слышался только
детский прерывавшийся крик, и, ворвавшись в корпус, Наташка увидела только широкую спину фельдшера, который накладывал вату прямо на обваренное лицо кричавшего Тараска. Собственно лица не было, а был сплошной пузырь… Тараска положили на чью-то шубу, вынесли на
руках из корпуса и отправили в заводскую больницу.
Один момент — и
детская душа улетела бы из маленького тельца, как легкий вздох, но в эту самую минуту за избушкой раздался отчаянный, нечеловеческий крик. Макар бросился из избушки, как был без шапки. Саженях в двадцати от избушки, в мелкой березовой поросли копошились в снегу три человеческих фигуры. Подбежав к ним, Макар увидел, как солдат Артем одною
рукой старался оттащить голосившую Аграфену с лежавшего ничком в снегу Кирилла, а другою
рукой ощупывал убитого, отыскивая что-то еще на теплом трупе.
— Ты спи, а я посижу около тебя… — шептала Анфиса Егоровна, лаская тонкое
детское тельце своею мягкою женскою
рукой. — Закрой глазки и спи.
Обе женщины разом вошли в
детскую и взяли гостью за
руки.
В облитой бледно-розовым полусветом, полусумраком
детской, как привидение, сложив
руки на груди, стояла Лиза в своем черном капоре и черной атласной шубке, с обрывком какого-то шарфа на шее. Она стояла молча и не шевелясь.
Сестре госпожи Мечниковой шел только семнадцатый год. Она принадлежала к натурам, не рано складывающимся и формирующимся. Фигура ее была еще совершенно
детская, талия прямая и узенькая,
руки длинные, в плечах не было еще той приятной округлости, которая составляет их манящую прелесть, грудь едва обозначалась, губы довольны бледны, и в глазах преобладающее выражение наивного
детского любопытства.
Все было тихо, но Женни оставила Райнера и, подойдя к двери
детской, отскочила в испуге: свеча ходенем заходила у нее в
руке.
Женни вынула еще одну птичку, и еще одну, и еще одну. На ее лице выражалось совершенное,
детское счастье, когда она следила за отлетавшими с ее
руки перепелами.
— Вва! — разводил князь
руками. — Что такое Лихонин? Лихонин — мой друг, мой брат и кунак. Но разве он знает, что такое любофф? Разве вы, северные люди, понимаете любофф? Это мы, грузины, созданы для любви. Смотри, Люба! Я тебе покажу сейчас, что такое любоффф! Он сжимал кулаки, выгибался телом вперед и так зверски начинал вращать глазами, так скрежетал зубами и рычал львиным голосом, что Любку, несмотря на то, что она знала, что это шутка, охватывал
детский страх, и она бросалась бежать в другую комнату.
Эмма Эдуардовна первая нашла записку, которую оставила Женька у себя на ночном столике. На листке, вырванном из приходо-расходной книжки, обязательной для каждой проститутки, карандашом, наивным круглым
детским почерком, по которому, однако, можно было судить, что
руки самоубийцы не дрожали в последние минуты, было написано...
Привели
детскую маленькую лошадку; все вышли на крыльцо, меня посадили и дали мне в
руки повод.
Я имею теперь под
руками три издания «
Детской библиотеки»: 1806 (четвертое издание), 1820 и 1846 годов (вероятно, их было более десяти); но, к удивлению моему, не нахожу в двух последних небольшой драматической пиески, в которой бедный крестьянский мальчик поет следующую песню, сложенную для его отца каким-то грамотеем.
Правда, страх смешон, и я не обвиняю Парашу за то, что она смеялась, уговаривая меня воротиться и даже пробуя увести насильно, против чего я защищался и
руками и ногами; но муки, порождаемые страхом в
детском сердце, так ужасны, что над ними грешно смеяться.
Он сказал это так громко, что все слышали его слова. Кровь с необыкновенной силой прилила к моему сердцу; я почувствовал, как крепко оно билось, как краска сходила с моего лица и как совершенно невольно затряслись мои губы. Я должен был быть страшен в эту минуту, потому что St.-Jérôme, избегая моего взгляда, быстро подошел ко мне и схватил за
руку; но только что я почувствовал прикосновение его
руки, мне сделалось так дурно, что я, не помня себя от злобы, вырвал
руку и из всех моих
детских сил ударил его.
— Ах, посмотрите, у меня тоже вошло кольцо в кольцо, — воскликнула m-me Пиколова радостно-детским голосом, державшая в
руках два кольца и все старавшаяся соединить их; фокусник только что подошел к ней, как она и сделала это.
Елена сидела на стуле перед столом и, склонив свою усталую головку на левую
руку, улегшуюся на столе, крепко спала, и, помню, я загляделся на ее
детское личико, полное и во сне как-то не детски грустного выражения и какой-то странной, болезненной красоты; бледное, с длинными ресницами на худеньких щеках, обрамленное черными как смоль волосами, густо и тяжело ниспадавшими небрежно завязанным узлом на сторону.
В каком-то невозможном голубом платье, с огненными и оранжевыми бантами, она походила на аляповатую
детскую игрушку, которой только для проформы проковыряли иголкой глаза и рот, а
руки и все остальное набили паклей.
Чье каменное сердце останется равнодушным при виде невинных
детских уст, лепечущих как молитву: «Злой мальчик розу хвать
рукой.
— Ну? Скорее… — Я грубо стиснул ей
руку, и красные пятна (завтра — синяки) у ней на запястье, там — где пухлая
детская складочка.
Направо от меня — она, тонкая, резкая, упрямо-гибкая, как хлыст, I-330 (вижу теперь ее нумер); налево — О, совсем другая, вся из окружностей, с
детской складочкой на
руке; и с краю нашей четверки — неизвестный мне мужской нумер — какой-то дважды изогнутый вроде буквы S. Мы все были разные…
«На костях человеческих стоит старое замчи́ще», передавали старожилы, и мое
детское испуганное воображение рисовало под землей тысячи турецких скелетов, поддерживающих костлявыми
руками остров с его высокими пирамидальными тополями и старым зáмком.
Эту кроткую, сладкую жалость он очень часто испытывал, когда его чувств касается что-нибудь истинно прекрасное: вид яркой звезды, дрожащей и переливающейся в ночном небе, запахи резеды, ландыша и фиалки, музыка Шопена, созерцание скромной, как бы не сознающей самое себя женской красоты, ощущение в своей
руке детской, копошащейся и такой хрупкой ручонки.