Неточные совпадения
Причины смерти почти всякий раз регистрируются священниками по запискам врачей и фельдшеров, много тут фантазии, [Между прочим, я встречал тут такие
диагнозы, как неумеренное питье от груди, неразвитость к жизни, душевная
болезнь сердца, воспаление тела, внутреннее истощение, курьезный пневмоний, Шпер и проч.] но в общем этот материал по существу тот же, что и в «Правдивых книгах», не лучше и не хуже.
Потом я пробовал заняться лечением перебродских жителей. В моем распоряжении были: касторовое масло, карболка, борная кислота, йод. Но тут, помимо моих скудных сведений, я наткнулся на полную невозможность ставить
диагнозы, потому что признаки
болезни у всех моих пациентов были всегда одни и те же: «в сере́дине болит» и «ни есть, ни пить не можу».
Тем не менее при распознавании
болезней я все-таки еще хоть сколько-нибудь мог чувствовать под ногами почву:
диагнозы ставились в клиниках на наших глазах, и если сами мы принимали в их постановке очень незначительное участие, то по крайней мере видели достаточно.
На обязанности студента-куратора лежит исследовать данного ему больного, определить его
болезнь и следить за ее течением; когда больного демонстрируют студентам, куратор излагает перед аудиторией историю его
болезни, сообщает, что он нашел у него при исследовании, и высказывает свой
диагноз; после этого профессор указывает куратору на его промахи и недосмотры, подробно исследует больного и ставит свое распознавание.
Отсюда вывод может быть только один: иногда
болезни проявляются в таких темных и неясных формах, что правильный
диагноз возможно поставить только случайно.
И таких случаев приходится встречать очень много. Сколько
болезней из-за этого стыда запускают женщины, сколько препятствий он ставит врачу при постановке
диагноза и при лечении!.. Но сколько и душевных страданий переносит женщина, когда ей приходится переступать через этот стыд! Передо мною и теперь, как живое, стоит растерянное, вдруг отупевшее лицо этой девушки с напряженно-покорными глазами; много ей пришлось выстрадать, чтоб, наконец, решиться переломить себя и обратиться ко мне.
В своих
диагнозах и предсказаниях насчет дальнейшего течения
болезни я то и дело ошибался так, что боялся показаться пациентам на глаза.
И разве мы с тобой не рассмеялись бы, подобно авгурам, если бы увидели, как наш больной поглядывает на часы, чтоб не опоздать на десять минут с приемом назначенной ему жиденькой кислоты с сиропом?» Вообще, как я видел, в медицине существует немало довольно-таки поучительных «специальных терминов»; есть, например, термин: «ставить
диагноз ex juvantibus, — на основании того, что помогает»: больному назначается известное лечение, и, если данное средство помогает, значит, больной болен такою-то
болезнью; второй шаг делается раньше первого, и вся медицина ставится вверх ногами: не зная
болезни, больного лечат, чтобы на основании результатов лечения определить, от этой ли
болезни следовало его лечить!
В руководствах я встречал описание
болезней, которые оканчивались замечанием: «
диагноз этой
болезни возможен лишь на секционном столе», как будто такой своевременный
диагноз кому-нибудь нужен!
Как хороший врач-практик, которому скучно лечить неинтересную
болезнь, он мельком и нехотя оглядел мой тарантас, коротко и ясно поставил
диагноз, подумал и, ни слова не сказав мне, лениво поплелся по дороге, потом оглянулся и сказал ямщику...
— Спасительная
болезнь… Вначале совестно было перед врачами санитарных поездов; ну, потом мы им объяснили, чтобы они всерьез наших
диагнозов не принимали, что брюшной тиф мы распознать умеем, а только…
Они поддерживали эту жизнь искусственным питанием, испробовав перед тем все известные в медицине средства против столбняка, каковым, по исключительному и единогласному их
диагнозу, была
болезнь молодой женщины. Но на последнем консилиуме — их было несколько — парижские знаменитости решили, что наблюдаемая ими
болезнь произошла, несомненно, вследствие сильного душевного потрясения и, таким образом, должна если не быть совершенно причисленной, то считаться близко граничащей с душевными
болезнями.