Неточные совпадения
Тит Никонович был старый, отживший барин, ни на что не нужный, Леонтий — школьный педант, жена его — развратная дура, вся дворня в Малиновке — жадная
стая диких, не осмысленная никакой человеческой чертой.
Дикие канарейки, поменьше немного, погрубее цветом цивилизованных и не так ярко окрашенные в желтый цвет, как те,
стаями перелетали из куста в куст; мелькали еще какие-то зеленые, коричневые птицы.
Из закоптевшей трубы столбом валил дым и, поднявшись высоко, так, что посмотреть — шапка валилась, рассыпался горячими угольями по всей степи, и черт, — нечего бы и вспоминать его, собачьего сына, — так всхлипывал жалобно в своей конуре, что испуганные гайвороны [Гайвороны — грачи.]
стаями подымались из ближнего дубового леса и с
диким криком метались по небу.
По совершенному сходству в статях и отчасти даже в перьях должно полагать, что дворовые, или домашние, утки произошли от породы кряковных; везде найти посреди пегих, разнопестрых, белых
стай русских уток некоторых из них, совершенно схожих пером с
дикими кряковными утками и даже селезнями, а различающихся только какими-нибудь небольшими отступлениями найдется великое множество; с другими же
дикими породами уток дворовые, или русские, в величине и перьях сходства имеют гораздо менее.
Странное дело, — эти почти бессмысленные слова ребенка заставили как бы в самом Еспере Иваныче заговорить неведомый голос: ему почему-то представился с особенной ясностью этот неширокий горизонт всей видимой местности, но в которой он однако погреб себя на всю жизнь; впереди не виделось никаких новых умственных или нравственных радостей, — ничего, кроме смерти, и разве уж за пределами ее откроется какой-нибудь мир и источник иных наслаждений; а Паша все продолжал приставать к нему с разными вопросами о видневшихся цветах из воды, о спорхнувшей целой
стае диких уток, о мелькавших вдали селах и деревнях.
Стаи диких уток прилетали иногда плескаться на его поверхности.
Весь луг и кусты около реки утонули в вешних водах, и между Жуковом и тою стороной все пространство сплошь было занято громадным заливом, на котором там и сям вспархивали
стаями дикие утки.
Гром грохочет. В пене гнева стонут волны, с ветром споря. Вот охватывает ветер
стаи волн объятьем крепким и бросает их с размаху в
дикой злобе на утесы, разбивая в пыль и брызги изумрудные громады.
Зарево охватило треть неба, блестит в церковном кресте и в стеклах господского дома, отсвечивает в реке и в лужах, дрожит на деревьях; далеко-далеко на фоне зари летит куда-то ночевать
стая диких уток…
Они кричат железными голосами, они шепчутся потаенно и глухо, они визжат в
диком упоении злобою — остервенелая
стая разбуженных псов.
Не гукнет нигде звук человеческого голоса, не дает около него отзыва жизнь хотя
дикого зверя; только
стая лебедей, спеша застать солнце на волнах Чудского озера, может быть родного, прошумела крыльями своими над его головою и гордым, дружным криком свободы напомнила ему тяжелое одиночество и неволю его.
Стаи диких уток, покрякивая и стуча крыльями, поднимались со своего ночлега и переносились с места на место.