Неточные совпадения
Едва только ушел назад город, как уже пошли писать, по нашему обычаю, чушь и дичь по обеим сторонам дороги: кочки, ельник, низенькие жидкие
кусты молодых сосен, обгорелые стволы старых,
дикий вереск и тому подобный вздор.
Шум все ближе, ближе, наконец из
кустов выскочил на площадку перед обрывом Райский, но более исступленный и
дикий, чем раненый зверь. Он бросился на скамью, выпрямился и сидел минуты две неподвижно, потом всплеснул руками и закрыл ими глаза.
Плетень, отделявший сад Райских от леса, давно упал и исчез. Деревья из сада смешались с ельником и
кустами шиповника и жимолости, переплелись между собою и образовали глухое,
дикое место, в котором пряталась заброшенная, полуразвалившаяся беседка.
Дикие канарейки, поменьше немного, погрубее цветом цивилизованных и не так ярко окрашенные в желтый цвет, как те, стаями перелетали из
куста в
куст; мелькали еще какие-то зеленые, коричневые птицы.
Налево, откуда выскочил козел,
кусты тихо шевелились; там притаилось маленькое стадо
диких коз, которые не смели следовать за козлом.
В колонии считается более пород птиц, нежели во всей Европе, и именно до шестисот.
Кусты местами были так часты, что составляли непроходимый лес; но они малорослы, а за ними далеко виднелись или необработанные песчаные равнины, или
дикие горы, у подошвы которых белели фермы с яркой густой зеленью вокруг.
Неизвестно, откуда возьмутся несвойственные горам травы, цветы,
кусты и деревья, незабудки,
дикий нарцисс, кукушкины слезки, тальник и березка.
Многие деревья и предпочтительно таловые
кусты пронизаны, протканы и живописно обвиты до самого верха цепкими побегами
дикого хмеля и обвешаны сначала его зелеными листьями, похожими на виноградные листья, а потом палевыми, золотыми шишками, похожими на виноградные кисти, внутри которых таятся мелкие, круглые, горькие на вкус, хмельные семена.
В траве, в
кустах кизиля и
дикого шиповника, в виноградниках и на деревьях — повсюду заливались цикады; воздух дрожал от их звенящего, однообразного, неумолчного крика.
Весело кружились в небе, щебетали и пели ласточки и косаточки, звонко били перепела в полях, рассыпались в воздухе песни жаворонков, надседаясь хрипло кричали в
кустах дергуны; подсвистыванье погонышей, токованье и блеянье
дикого барашка неслись с ближнего болота, варакушки взапуски передразнивали соловьев; выкатывалось из-за горы яркое солнце!..
— Ловите пешего! подстрелите его! — заревели из толпы
дикие голоса, и пули посыпались градом; но Кирша был уже далеко; он пустился бегом по узенькой тропинке, которая, изгибаясь между
кустов, шла в глубину леса.
На 303-й версте общество вышло из вагонов и длинной пестрой вереницей потянулось мимо сторожевой будки, по узкой дорожке, спускающейся в Бешеную балку… Еще издали на разгоряченные лица пахнуло свежестью и запахом осеннего леса… Дорожка, становясь все круче, исчезала в густых
кустах орешника и
дикой жимолости, которые сплелись над ней сплошным темным сводом. Под ногами уже шелестели желтые, сухие, скоробившиеся листья. Вдали сквозь пустую сеть чащи алела вечерняя заря.
Вырываются из-под ног огромные
дикие индейки джостухи, звенят, вырываясь из
кустов, фазаны, и дорога оглашается пением птиц…
Много ли, мало ли времени прошло, только видит помещик, что в саду у него дорожки репейником поросли, в
кустах змеи да гады всякие кишмя кишат, а в парке звери
дикие воют. Однажды к самой усадьбе подошел медведь, сел на корточках, поглядывает в окошки на помещика и облизывается.
Весь луг и
кусты около реки утонули в вешних водах, и между Жуковом и тою стороной все пространство сплошь было занято громадным заливом, на котором там и сям вспархивали стаями
дикие утки.
Долгим лугом называлась широкая и ровная поляна на правой стороне речки Снежинки, в версте от имения гг. Перекатовых. Левый берег, весь покрытый молодым густым дубняком, круто возвышался над речкой, почти заросшей лозниками, исключая небольших «заводей», пристанища
диких уток. В полуверсте от речки, по правую же сторону Долгого луга, начинались покатые, волнистые холмы, редко усеянные старыми березами,
кустами орешника и калины.
Долго ли, коротко ли спали, только слышу я: Буран меня окликает. Проснулся от сна, гляжу: солнце-то садиться хочет, море утихло, мороки над берегом залегают. Надо мною Буран стоит, глаза у него
дикие. «Вставай, говорит, пришли уж… по душу, говорит, пришли!..» — рукой этак в
кусты показывает.
Из
кустов, где теснились, гневно сопя и фыркая,
дикие кабаны, вдруг вышел сын церковного старосты — Зинька, засмеялся и сказал: «Василько, вот лошади, поедем».
А из-под земли, из-за
кустов, изо всех оврагов выбегают какие-то ужасные, неведомые люди,
дикие крики их трепет наводят, в руках топоры и ножи…
Не успели мы пройти и сотни шагов, как вдруг из оврага выскочила
дикая козуля. Она хотела было бежать вверх по оврагу, но в это время навстречу ей бросилась собака. Испуганная коза быстро повернула назад и при этом сделала громадный прыжок кверху. Перемахнув
кусты, она в мгновение ока очутилась на другом краю оврага и здесь замерла в неподвижной позе.
Где одна сторона каменной стены встречается, образуя угол, с другой, за плющевой беседкой, в образовавшемся за ней уютном маленьком уголке, за
кустами дикого шиповника и волчьей ягоды, — там любимое место Милицы.
Катя сидела у фонтана под горой и закусывала. Ноги горели от долгой ходьбы, полуденное солнце жгло лицо. Дороги были необычно пусты, нигде не встретила она ни одной телеги. Безлюдная тишина настороженно прислушивалась, тревожно ждала чего-то. Даже ветер не решался шевельнуться. И странно было, что все-таки шмели жужжат в зацветающих
кустах дикой сливы и что по дороге беззаботно бегают милые птички посорянки, похожие на хохлатых жаворонков.
Не спеша, они сошли к мосту, спустились в овраг и побежали по бело-каменистому руслу вверх. Овраг мелел и круто сворачивал в сторону. Они выбрались из него и по отлогому скату быстро пошли вверх, к горам, среди
кустов цветущего шиповника и корявых
диких слив. Из-за
куста они оглянулись и замерли: на шоссе, возле трупов, была уже целая куча всадников, они размахивали руками, указывали в их сторону. Вдоль оврага скакало несколько человек.