Неточные совпадения
Широкая голова, небольшие мохнатые стоячие уши, притупленная
морда, сухое сложение и
длинный пушистый хвост изобличали в нем красного волка или шакалоподобную дикую собаку.
Но зато сзади он был настоящий губернский стряпчий в мундире, потому что у него висел хвост, такой острый и
длинный, как теперешние мундирные фалды; только разве по козлиной бороде под
мордой, по небольшим рожкам, торчавшим на голове, и что весь был не белее трубочиста, можно было догадаться, что он не немец и не губернский стряпчий, а просто черт, которому последняя ночь осталась шататься по белому свету и выучивать грехам добрых людей.
Большой рыжий пес с
длинной блестящей шерстью и черной
мордой то скачет на девушку передними лапами, туго натягивая цепь и храпя от удушья, то, весь волнуясь спиной и хвостом, пригибает голову к земле, морщит нос, улыбается, скулит и чихает от возбуждения.
Рыба была слишком велика для лоханки и лежала на дне, завернув хвост. Ее чешуя отливала золотом, плавники были ярко-красного цвета, а от громадной хищной
морды шли в стороны два нежно-голубых складчатых, как веер,
длинных крыла. Морской петух был еще жив и усиленно работал жабрами.
Длинная жесткая шерсть дымчато-бурого цвета падала ему в беспорядке на черную
морду, так что почти вовсе не было видно умных глаз его.
Отрезав тонкий ломоть хлеба и толстый мяса, едок аккуратно складывает их вместе, обеими руками подносит ко рту, — губы его дрожат, он облизывает их
длинным собачьим языком, видны мелкие острые зубы, — и собачьей ухваткой наклоняет
морду над мясом.
Наталья, точно каменная, стоя у печи, заслонив чело широкой спиной, неестественно громко сморкалась, каждый раз заставляя хозяина вздрагивать. По стенам кухни и по лицам людей расползались какие-то зелёные узоры, точно всё обрастало плесенью, голова Саввы — как
морда сома, а пёстрая рожа Максима — железный, покрытый ржавчиной заступ. В углу, положив
длинные руки на плечи Шакира, качался Тиунов, говоря...
Запрягая лошадь, чтобы ехать за водой, он дважды молча ударил её кулаком по
морде, а когда она, избалованная ласками Максима, метнулась в сторону, прядая ушами и выкатив испуганные глаза, он пнул её в живот
длинной своей ногой.
Приходилось разбираться в явлениях почти кошмарных. Вот рано утром он стоит на постройке у собора и видит — каменщики бросили в творило извести чёрную собаку. Известь только ещё гасится, она кипит и булькает, собака горит, ей уже выжгло глаза, захлёбываясь, она взвизгивает, судорожно старается выплыть, а рабочие, стоя вокруг творила в белом пару и пыли, смеются и
длинными мешалками стукают по голове собаки, погружая искажённую
морду в густую, жгучую, молочно-белую массу.
Длинный, худой, шоколадного цвета мерин, с отвислой нижней губой и обиженной
мордой, степенной рысцой влек высокую тряскую плетушку, с которой он был соединен при помощи одной лишь оглобли, — другую оглоблю заменяла толстая веревка (злые уездные языки уверяли, что урядник нарочно завел этот печальный «выезд» для пресечения всевозможных нежелательных толкований).
На перекатах реки, в которой водятся налимы, загораживаются язы, то есть вся ширина реки или только та сторона, которая поглубже, перебивается нетолстыми сплошными кольями, четверти на две торчащими выше водяной поверхности, сквозь которые может свободно течь вода, но не может пройти порядочная рыба; в этой перегородке оставляются ворота или пустое место, в которое вставляется
морда [
Мордою называется сплетенный из ивовых прутьев круглый мешок; задний конец его завязывается наглухо, а в переднем, имеющем вид раскрытого кошелька, устраивается горло наподобие воронки, так что рыбе войти можно свободно, а выйти нельзя.] (или нерот), крепко привязанная посредине к
длинной палке: если отверстая ее сторона четыреугольная, то ее можно вставить между кольями очень плотно; если же круглая (что, по-моему, очень дурно), то дыры надобно заткнуть ветками сосны или ели, а за неименьем их — какими-нибудь прутьями.
Знаток остался бы недоволен его горбоносой
мордой и
длинной шеей с острым, выдающимся кадыком.
Там лежит
длинная, пологая гора, увенчанная старыми развалинами. Если приглядишься внимательно, то ясно увидишь всю ее, подобную сказочному гигантскому чудовищу, которое, припав грудью к заливу и глубоко всунув в воду свою темную
морду с настороженным ухом, жадно пьет и не может напиться.
Морда утверждена, то есть крепко привязана, в двух местах снаружи к шесту, который проходит посередине отверстой стороны и, будучи
длиннее вершка на три нижнего края
морды, плотно втыкается в дно.
Англичанин, с трудом подымая затекшие ноги, тяжело спрыгивает с американки и, сняв бархатное сиденье, идет с ним на весы. Подбежавшие конюхи покрывают горячую спину Изумруда попоной и уводят на двор. Вслед им несется гул человеческой толпы и
длинный звонок из членской беседки. Легкая желтоватая пена падает с
морды лошади на землю и на руки конюхов.
Эта кляча с растопыренными ногами и понуро повисшею
мордой, ветхая пролетка, покрытая пылью, и сам Иван Парфенов, с
длинною бородой и согнутой спиной, жарились на выселковском припеке в вечной готовности доказать желающим свою неспособность к передвижению…
Сом же представлял из себя огромного черного пса на
длинных ногах и с хвостом, жестким, как палка. За обедом и за чаем он обыкновенно ходил молча под столом и стучал хвостом по сапогам и по ножкам стола. Это был добрый, глупый пес, но Никитин терпеть его не мог за то, что он имел привычку класть свою
морду на колени обедающим и пачкать слюною брюки. Никитин не раз пробовал бить его по большому лбу колодкой ножа, щелкал по носу, бранился, жаловался, но ничто не спасало его брюк от пятен.
Его огромная худая лошадь неслась тяжелым галопом, вытянув вперед
длинную шею с острой
мордой и прижатыми назад ушами.
В полумраке мерцала тоненькая сальная свечка в железном подсвечнике, воткнутом в столб, да из
длинной трубы самовара вырывалось пламя от зажженной лучины; смутно видневшаяся лошадиная
морда старательно грызла перилы, отделяющие сени от двора.
В нем все закопошилось, заметалось, испуганное ослепительным светом: целая стая маленьких большеголовых «бычков» носилась туда и сюда, поворачиваясь точно по команде; стерляди извивались, прильнув
мордой к стеклу, и то поднимались до поверхности воды, то опускались ко дну, точно хотели пройти через прозрачную твердую преграду; черный гладкий угорь зарывался в песок аквария и поднимал целое облако мути; смешная кургузая каракатица отцепилась от скалы, на которой сидела, и переплывала акварий толчками, задом наперед, волоча за собой свои
длинные щупала.
Варом обварило Алексея Кириловича. В глазах у него помутилось, по коже что-то будто рассыпалось, а в ушах загудело: «Жеребцов, Кобылина, Конюшенная». Кувырков хотел протереть себе глаза, но руки его не поднимались, он хотел вздохнуть к небу, но вместо скорбного вздоха человеческого у него вырвался какой-то дикий храп, и в то же мгновение ему вдруг стало чудиться, что у него растет откуда-то хвост,
длинный, черный конский хвост; что на шее у него развевается грива роскошная, а
морду сжимает ременная узда.