Неточные совпадения
— Пять тысяч рублей ассигнациями мой дед заплатил в приданое моей родительнице. Это хранилось до сих пор в моей вотчине, в спальне покойницы. Я в прошедшем месяце под секретом велел доставить сюда; на руках несли полтораста верст; шесть человек попеременно, чтоб не разбилось. Я только
новую кисею велел сделать, а кружева — тоже старинные: изволите видеть — пожелтели. Это очень ценится дамами, тогда как… —
добавил он с усмешкой, — в наших глазах не имеет никакой цены.
Пробывши в безвестной отлучке три года, он воротился домой. Предсказание отца сбылось: беглец принес в пользу церкви около трехсот рублей. Это всех обрадовало и даже отчасти примирило с ним матушку. Все равно не минешь
новый колокол покупать, и, если недостанет церковных денег, придется своих собственных
добавлять, так вот Сатиров-то сбор и пригодится…
— Да так, у нашего частного майора именинишки были, так там его сынок рассуждал. «Никакой, говорит, веры не надо. Еще, говорит, лютареву ересь одну кое время можно попотерпеть, а то, говорит, не надыть никакой». Так вот ты и говори: не то что нашу, а и вашу-то,
новую, и тое под сокрытие хотят, —
добавил, смеясь, Канунников. — Под лютареву ересь теперича всех произведут.
— А не с приказчиками же-с я ее у лавок курю! — вскрикнул, откидываясь назад, Туберозов и, постлав внушительно пальцем по своей ладони,
добавил: — Ступай к своему месту, да смотри за собою. Я тебя много, много раз удерживал, но теперь гляди: наступают
новые порядки, вводится
новый суд, и пойдут иные обычаи, и ничто не будет в тени, а все въяве, и тогда мне тебя не защитить.
И, чтоб не скучали,
новых к ним заботливо
добавляют.
Ей казалось, что она уже недостаточно молода для меня, недостаточно трудолюбива и энергична, чтобы начать
новую жизнь, и она часто говорила с мужем о том, что мне нужно жениться на умной, достойной девушке, которая была бы хорошей хозяйкой, помощницей, — и тотчас же
добавляла, что во всем городе едва ли найдется такая девушка.
— Будешь знаком, — сказал ямщик угрюмо. — Сам тоже винища им выпоил немало, — потому — опасаюсь во всякое время… Помни: Кóстюшка недаром и нонче-то выехал… Эстолько места даром коней гонять не станет… Фарт чует, дьявол, это уж верно!.. Купец вот тоже какой-то… — задумчиво
добавил ямщик после некоторого молчания, — не его ли охаживают теперича?.. Только вряд, не похоже будто… И еще с ним
новый какой-то. Не видывали мы его раньше.
— Ну, дам, дам. Ах, какой ты глупый! Конечно, я дам тебе, что ты просишь, но почему ты не хочешь подождать до
Нового года? Да вставай же! И никогда, — поучительно
добавила седая дама, — не становись на колени: это унижает человека. На колени можно становиться только перед Богом.
— Будут; все будет: будут деньги, будет положение в свете; другой жены
новой только уж не могу тебе обещать; но кто же в наш век из порядочных людей живет с женами? А зато, —
добавил он, схватывая Висленева за руку, — зато любовь, любовь… В провинциях из лоскутков шьют очень теплые одеяла… а ты, каналья, ведь охотник кутаться!
— Ничего
нового, — отвечал тихо Ропшин, и девственно поникая головой, еще тише
добавил, — ровно ничего
нового… но только… я бы хотел, чтоб это далее было согласно с законом и совестью.
— Ваша Marie — лгунья! Я ее ненавижу, — вскричала запальчиво Тася и вдруг с
новым порывом злости
добавила: — a если так, и если они хотят от меня избавиться, то я не хочу оставаться с ними больше. Увезите меня, господин Орлик, увезите!
Последние слова Агнесса Михайловна
добавила уже совершенно шепотом. Это
новая, придуманная ею ему кличка, несказанно обрадовала Владимира. Он поднял голову, приосанился и повеселел.
Новому знакомцу он заявил, что в Москве на конюшнях его матери стоят еще десять прекрасных рысаков, и жена его, оказавшаяся госпожой Мейеркот, подтвердила слова мужа и
добавила, что она неоднократно каталась на этих рысаках и даже сама правила.
— Мега, я здорова, — засмеялась она в ответ на вопросы Сергея Сергеевича, тоже подавая ему руку, которую он почтительно поцеловал. — Разве стоит за меня бояться, мне никогда ни от чего ничего не делается и ничто не пробирает, точно я заколдованная. Даже досадно. А, может быть, кошачья натура, — с
новым смехом
добавила она. — А вы как тут без меня живете, хорошо ли себя ведете себя, мои милые дети…
В рожу ему только после этого остается плюнуть!» —
добавила она в негодовании и твердо решилась не простить шалуну этой
новой его дерзости.
Я был в расположении отвечать дерзко на его дерзости и сказал, что я нарисовал бы то же самое во второй раз и только прибавил бы еще одну
новую сцену, как рвут доверенный альбом. — Но, —
добавил я, — я ведь знал, что вы не „кто-нибудь“ и что вы этого не сделаете.