Глафира. Ну, полноте, какой вы любовник? Вы не обижайтесь, Михайло Борисыч! Вы очень хороший человек, вас все уважают; но любить вас невозможно. Вы уж и в летах, и ожирели, и, вероятно, дома в теплом халате ходите и в колпаке; ну, одним словом, вы стали похожи на милого,
доброго папашу.
Неточные совпадения
— Полно,
папаша, полно, сделай одолжение! — Аркадий ласково улыбнулся. «В чем извиняется!» — подумал он про себя, и чувство снисходительной нежности к
доброму и мягкому отцу, смешанное с ощущением какого-то тайного превосходства, наполнило его душу. — Перестань, пожалуйста, — повторил он еще раз, невольно наслаждаясь сознанием собственной развитости и свободы.
—
Папаша, — сказал он, — позволь познакомить тебя с моим
добрым приятелем, Базаровым, о котором я тебе так часто писал. Он так любезен, что согласился погостить у нас.
Она сделала ему книксен и, заметно кокетничая, прошла в кабинет
папаши, вероятно, затем, чтоб поздравить его с
добрым утром, и, выйдя оттуда, уже радостно пробежала назад, держа в руках красивую корзинку с конфектами.
— Делай, как знаешь, только не остаться бы нищими! Жалко, — говорит, —
папашу: хочет он тебе
добра и много принял греха на душу ради нас…
Эти дела генеральша устроила с замечательной ловкостью, и «благодарность» разных
добрых людей лилась на нее или через посредство горничной Мотьки, или через
папашу гиттенфервальтера.
Любочка. Ну, отчего ж,
папаша умный и сочувствует; ну, мамаша немножко… Ну, да она такая
добрая, она так меня любит. А
папаша вас любит очень…
У него был ангельский характер. Его все любили в цирке: лошади, артисты, конюхи, ламповщики и все цирковые животные. Он был всегда верным товарищем,
добрым помощником, и как часто заступался он за маленьких людей перед
папашей Суром, который, надо сказать, был старик скуповатый и прижимистый. Все это я так подробно рассказываю потому, что дальше расскажу о том, как я однажды решил зарезать Альберта перочинным ножом…
— Потешается?.. Не может быть, неправда! — сказала с одушевлением Катя; но, поняв, что слишком резко отвечала отцу и могла этим оскорбить его, стала к нему ласкаться и промолвила: — Зачем же,
папаша, обижать напрасно
доброго, благородного человека?