Неточные совпадения
Затем он стал уговаривать нас перейти к нему в фанзу, назвал себя Ли Тан-куем, сыном Лу Чин-фу, говорил, что его
дом лучший во всем
поселке, а фанза, в которой мы остановились, принадлежит бедняку и т.д.
Напротив
дома, чрез пруд, боком к барской усадьбе и лицом к Вопле, расположился крестьянский
поселок, дворов около двадцати.
Он живо перенес крестьянский
поселок за плодовый сад, выстроил вчерне большой
дом, с башнями и террасами, лицом к Вопле, возвел на первый раз лишь самые необходимые службы, выписал садовника-немца, вместе с ним проектировал английский сад перед
домом к реке и парк позади
дома, прорезал две-три дорожки, но ни к нивелировке береговой кручи, ни к посадке деревьев, долженствовавшей положить начало новому парку, приступить не успел.
И плодовитый сад, раскинутый против главного фасада господского
дома, и
поселок, приютившийся на задах сада, — все утонуло в снежных сувоях.
И барский
дом, когда-то выкрашенный серой краской, а теперь побелевший, и маленький палисадник перед
домом, и березовая роща, отделенная от усадьбы проезжей дорогой, и пруд, и крестьянский
поселок, и ржаное поле, начинающееся сейчас за околицей, — все тонет в светящейся мгле.
Между этим
домом и
поселком шла давняя вражда и долгая тяжба из-за чиншевых земель.
И было слышно однажды ночью, как в соседнем
поселке жидко и беспомощно тренькал на кирке маленький колокол, похожий на колокольчик, и трещало пламя пожара: то какие-то приезжие ограбили богатую ферму, хозяина и жену его убили, а
дом подожгли.
Оттуда хорошо было видно всю фабрику,
дом, двор,
посёлок, церковь, кладбище.
Канцелярия помещалась в том самом
поселке, который так поразил меня вчера ночью, в небольшом, но все-таки довольно просторном каменном
доме.
Почти на всех улицах, по которым проходил Володя, он видел среди анамитских хижин и китайские
дома с лавчонками, около которых в тени навесов сидели китайцы за работой. Все ремесленники в Сайгоне — китайцы: они и прачки, и торгаши, и комиссионеры… Вся торговля в Кохинхине издавна была в руках этих «евреев Востока», предприимчивых, трудолюбивых и крайне неприхотливых. В Сайгоне их было много, и Володя на другой же день, осматривая город, видел за городом целый китайский
поселок.
Пошел вдоль по
поселку Фадеев: у одного
дома постучится, у другого в истошный голос покричит — везде ровно мертвые.
Был тихий летний вечер. Янтарное солнце только что скрылось за горизонтом и своими догорающими лучами золотило края облаков в небе. Сияние его отражалось в воздухе, в воде и в окнах
домов какого-то отдаленного
поселка, предвещая на завтра хорошую погоду.
От страха, злобы и стыда он оцепенел… Что теперь делать? Что скажет жена, если узнает? Что скажут сослуживцы? Его превосходительство наверное похлопает его теперь по животу, фыркнет и скажет: «Поздравляю… Хе-хе-хе… Седина в бороду, а бес в ребро… шалун, Семен Эрастович!» Весь дачный
поселок узнает теперь его тайну, и, пожалуй, почтенные матери семейств откажут ему от
дому. О подкидышах печатают во всех газетах, и таким образом смиренное имя Мигуева пронесется по всей России…
Павел Сергеевич тотчас же вместе с доктором отправились к трупу, лежавшему, как известно, на берегу реки Енисея при дороге, которая шла невдалеке от заимки Толстых. Оставив лошадей в заимке, они пошли пешком. Их сопровождали прибывшие одновременно с ними староста
поселка и трое понятых из прислуги высокого
дома.
Только теперь, очутившись один в четырех стенах своей одинокой избы, Ермак Тимофеевич снова ощутил в сердце то радостное чувство, с которым он ехал в
поселок, после того как расстался с Яшкой на дне оврага. Это чувство было на некоторое время заглушено грустным расставаньем с есаулом и ушедшими в поход казаками — горьким чувством остающегося воина, силою обстоятельств принужденного сидеть
дома, когда его сподвижники ушли на ратные подвиги. Но горечь сменилась сладостным воспоминанием!
Оба верные хранителя тайны высокого
дома хотя, как мы уже сказали, узнали друг друга, но не выдали этого — Гладких от неожиданности, а Егор Никифоров из боязни, что Иннокентий Антипович может объяснить его возвращение в
поселок близ высокого
дома желанием получить вознаграждение за перенесенное наказание от богача Толстых, место которого он добровольно занял на каторге.
Посёлок этот состоит из нескольких десятков однообразного типа домиков, среди которых по своей величине выделяется
дом наместника, с развевающимся над ним флагом, и
дом офицерского собрания.
Марья Петровна приехала к заимке Толстых на другой день поздним вечером, когда действительно все спали, как в высоком
доме, так и в
поселке.
Толпа разделилась вскоре на две равные половины: одни двинулись из
поселка, а остальные стали расходиться по
домам.
Староста, выйдя из «анатомии», захватил с собой сотского и двух понятых, и направился с ними на край
поселка, где стояла изба Егора Никифорова. Последнего он должен был арестовать по приказанию земского заседателя и привести в людскую высокого
дома.
Село, где имел, как принято выражаться в Сибири, резиденцию «земский заседатель» и куда помчался староста
поселка, лежавшего вблизи прииска Толстых, находилось верстах в тридцати от высокого
дома.
В
доме все спят, также и в
поселке.
Наутро он поднялся наверх, в комнату Татьяны Петровны. Ее в ней не было. Он бросился искать ее по всему
дому, в
поселке, но безуспешно.
— Да! Я хотел бы, чтобы ты окончил свои дни в покое и более удобном жилище, нежели эта землянка, а потому вот что придумал… Эта мысль понравилась и Тане. Я отстраиваю вновь одну развалившуюся избу в
поселке… Ты можешь поселиться в ней, а обо всем прочем позоботимся я и Таня… Пока же переезжай в высокий
дом, около людской есть свободная комната.
Спустя полчаса Гладких вышел из
дому и пошел по направлению к
поселку и половинке.
Приехал заседатель, и труп увезли в «анатомию»
поселка. Вскрытие и погребение самоубийцы произошло уже тогда, когда в высокий
дом возвратились его новые владельцы. Ее зарыли без церковного обряда за кладбищем
поселка.
Тогда мы жили очень бедно, в самом настоящем подвале
дома церкви Николая, что в Грачах, нам совсем было не до дач и не до выездов за город на каникулы, и А. П., уже студенту, приходилось каждое лето проводить в Москве и не отправляться дальше Богородского, Сокольников и других подмосковных дачных
поселков, так талантливо осмеянных им в «Пестрых рассказах».
«Я завтра заставлю осмотреть всех жителей
поселка, всех рабочих на приисках Толстых и всех живущих на заимке», — решил заседатель и уже стал запирать свой портфель, чтобы ехать обратно в высокий
дом, как вдруг в «анатомию» не вошел, а вбежал знакомый всем присутствующим мещанин Харитон Спиридонович Безымянных.
Весть об этом моментально облетела всю дворню, всех слуг высокого
дома, всех рабочих приисков и жителей
поселка, и они по несколько человек за раз отрывались от работы и бежали поглядеть на покойника. Никто не знал его. Явился староста
поселка.
О чем же была эта мысль? Смотрела ли действительно Ксения Яковлевна на вращающегося деревянного петуха высокой избы новоотстроенного
поселка или же устремляла свои взгляды на одну ей видимую точку, и мысль эта была далека от высившейся среди новых строек избы? Откуда же мог закрасться в светлицу молодой хозяюшки счастливого строгановского
дома неведомый в нем доселе гость — горе.