Неточные совпадения
«Ты видел, — отвечала она, — ты
донесешь!» — и сверхъестественным усилием повалила меня
на борт; мы оба по пояс свесились из лодки; ее волосы касались воды; минута была решительная. Я уперся коленкою в дно, схватил ее одной рукой за косу,
другой за горло, она выпустила мою одежду, и я мгновенно сбросил ее в волны.
Губернаторше
донесли об этом его враги, но она согласилась показать себя, только он должен смотреть
на нее из
другой комнаты, в замочную скважину.
На другой день мерзавец офицер Соколов
донес полковнику, и я, таким образом, замешал трех лучших офицеров, которые мне делали бог знает сколько одолжений; все они имели выговор, и все наказаны и теперь должны, не сменяясь, дежурить три недели (а тут Святая).
Всем Хитровым рынком заправляли двое городовых — Рудников и Лохматкин. Только их пудовых кулаков действительно боялась «шпана», а «деловые ребята» были с обоими представителями власти в дружбе и, вернувшись с каторги или бежав из тюрьмы, первым делом шли к ним
на поклон. Тот и
другой знали в лицо всех преступников, приглядевшись к ним за четверть века своей несменяемой службы. Да и никак не скроешься от них: все равно свои
донесут, что в такую-то квартиру вернулся такой-то.
— Я ему говорю: «Иди, негодяй, и заяви директору, чтобы этого больше не было, иначе папа
на вас
на всех
донесет начальнику края». Что же вы думаете? Приходит и поверит: «Я тебе больше не сын, — ищи себе
другого сына». Аргумент! Ну, и всыпал же я ему по первое число! Ого-го! Теперь со мной разговаривать не хочет. Ну, я ему еще покажу!
— Ах, пожалуйста, будь осторожен! — подхватила Мари. — И не вздумай откровенничать ни с каким самой приличной наружности молодым человеком и ни с самым почтенным старцем: оба они могут
на тебя
донести, один из выгоды по службе, а
другой — по убеждению.
Выстрелы уже слышались, особенно иногда, когда не мешали горы, или
доносил ветер, чрезвычайно ясно, часто и, казалось, близко: то как будто взрыв потрясал воздух и невольно заставлял вздрагивать, то быстро
друг за
другом следовали менее сильные звуки, как барабанная дробь, перебиваемая иногда поразительным гулом, то всё сливалось в какой-то перекатывающийся треск, похожий
на громовые удары, когда гроза во всем разгаре, и только что полил ливень.
Тут две штуки наверно, одна аль
другая: или опять-таки сам боится, потому что накуролесил, или… или ничего не боится сам, а только подталкивает, чтоб я
на них всех
донес!
Следственно, если при таком строгом содержании, как в нашем остроге, при военном начальстве,
на глазах самого генерал-губернатора и, наконец, ввиду таких случаев (иногда бывавших), что некоторые посторонние, но официозные люди, по злобе или по ревности к службе, готовы были тайком
донести куда следует, что такого-то, дескать, разряда преступникам такие-то неблагонамеренные командиры дают поблажку, — если в таком месте, говорю я,
на преступников-дворян смотрели несколько
другими глазами, чем
на остальных каторжных, то тем более смотрели
на них гораздо льготнее в первом и третьем разряде.
20-гофевраля. Благородное дворянство избрало нам нового исправника,
друга моего, поляка,
на коего я
доносил во дни моей молодой строптивости, пана Чемерницкого. Он женился
на русской нашей богатой вдове и учинился нашим помещиком, а ныне и исправником. В господине Чемерницком непременно буду иметь врага и, вероятно, наидосадливейшего.
Вдруг один человек в Перми,
другой в Туле, третий в Москве, четвертый в Калуге объявляют, что они присягать не будут, и объясняют свой отказ все, не сговариваясь между собой, одним и тем же, тем, что по христианскому закону клятва запрещена, но что если бы клятва и не была запрещена, то они по духу христианского закона не могут обещаться совершать те дурные поступки, которые требуются от них в присяге, как-то:
доносить на всех тех, которые будут нарушать интересы правительства, защищать с оружием в руках свое правительство или нападать
на врагов его.
Скушно как-то рассказывал он всё это, да оно и само но себе скушно. Один отчаялся да покаялся,
другой послушал да
донёс, а городу Окурову — милостыня:
на тебе, убоже, что нам не гоже…»
Рейнсдорп, желая воспользоваться сим случаем, несколько ободрившим его войско, хотел
на другой день выступить противу Пугачева; но все начальники единогласно
донесли ему, что
на войско никаким образом положиться было невозможно: солдаты, приведенные в уныние и недоумение, сражались неохотно; а казаки
на самом месте сражения могли соединиться с мятежниками, и следствия их измены были бы гибелью для Оренбурга.
— Месяц и двадцать три дня я за ними ухаживал — н-на! Наконец —
доношу: имею, мол, в руках след подозрительных людей. Поехали. Кто таков? Русый, который котлету ел, говорит — не ваше дело. Жид назвался верно. Взяли с ними ещё женщину, — уже третий раз она попадается. Едем в разные
другие места, собираем народ, как грибы, однако всё шваль, известная нам. Я было огорчился, но вдруг русый вчера назвал своё имя, — оказывается господин серьёзный, бежал из Сибири, — н-на! Получу
на Новый год награду!
В одном какой-то простой рабочий ужасным, едва разборчивым почерком жаловался
на то, что в фабричной лавке продают рабочим горькое постное масло, от которого пахнет керосином; в
другом — кто-то
доносил почтительно, что Назарыч
на последних торгах, покупая железо, взял от кого-то взятку в тысячу рублей; в третьем ее бранили за бесчеловечность.
— Каялся, — говорит, — в одном,
другом, в третьем, — во всем не свят по малости, но грехи все простые, человеческие, а против начальства особого зла не мыслит и ни
на вас, ни
на меня «по касающему»
доносить не думает. А что «даров не приемлет», — то это по одной вредной фантазии.
Весь ученый комитет поднялся
на ноги. Директор и инспектор несколько времени стояли
друг против
друга и ни слова не могли выговорить, до того их сердца преисполнились гнева и удивления. Учителя, которые были поумней, незаметно усмехались. Прошло по крайней мере четверть часа тяжелого и мрачного ожидания. Наконец, двое запыхавшихся сторожей возвратились и
донесли, что Ферапонтов сначала перескочил через один забор, потом через
другой, через третий и скрылся в переулке.
В конце года, незадолго до увольнения в запас армии, оба солдата поссорились из-за денег и один
на другого донес.
Михаил Андреевич расходовался сам
на свои предприятия и платил расходы Казимиры, платил и расходы Кишенского по отыскиванию путей к осуществлению великого дела освещения городов удивительно дешевым способом, а Кишенский грел руки со счетов Казимиры и рвал куртажи с тех ловких людей, которым предавал Бодростина, расхваливая в газетах и их самих, и их гениальные планы, а между тем земля, полнящаяся слухами, стала этим временем
доносить Кишенскому вести, что то там, то в
другом месте, еще и еще проскальзывают то собственные векселя Бодростина, то бланкированные им векселя Казимиры.
На другой день (3 декабря) князь Голицын
доносил императрице, что и посредством самой исповеди не удалось исторгнуть полного признания от умирающей самозванки.
На другое утро Захар
донес барину, что музыкант не спал целую ночь: все ходил по комнатам и приходил в буфет, пытаясь отворить шкаф и дверь, но что все, по его старанию, было заперто. Захар рассказывал, что, притворившись спящим, он слышал, как Альберт в темноте сам с собой бормотал что-то и размахивал руками.
Свадьба и похороны были так смежны, неизвестность, окружавшая наших
друзей, так страшна, что нельзя было им не задуматься над бедностью здешнего мира. Штык-юнкер Готтлиг вывел их из этой задумчивости,
донеся цейгмейстеру, что волю его обещали исполнить, но что, против чаяния, когда он, Готтлиг, причалил лодку свою к берегу острова, войска русские начали становиться
на плоты, вероятно, для штурмования замка.
«Они не пойдут
доносить на меня сами, не придут продавать мне свое молчание, но если от них потребуют показаний, они скажут правду, а эта правда для меня страшнее всякой лжи. Для следствия нужна только нить, а бусы улик нанижутся сами. Узнают и о моих отношениях к Петухову и Гариновой; позовут и их; а кто знает, будут ли они молчать? Тому и
другой я уже составил обеспеченное состояние. Нет, необходимо надо купить у Стешки эту бумагу».
Главнокомандующий армией Бенингсен
донес императору о поражении нашей армии под Фридландом
на другой день после битвы; в конце донесения он намекал
на необходимость перемирия, с целью выиграть время и вознаградить наши потери.
— Хорошо-то это, господа, пускай и хорошо: благочинному действительно не следовало «заводить кляуз из-за одного, и притом исключительного случая»; но случай случаю рознь, и то, что мы сейчас прочитали, приводит мне
на память
другой случай,
донося о котором, благочинный поставил своего архиерея в гораздо большее затруднение, но, однако, и там дело сошло с рук.
Перфилий будто и не хотел бы
доносить, но боязнь его к тому понудила. А чтобы зачинаемое против отца Кирилла дело было
на суде лепко и крепко, канцелярист Перфилий прописал и не малый облак свидетелей. «Видели, говорит, и слышали весь оный мятеж священник Гавриил Григорьев, дьякон Петр Степанов, жилец его Шелковник, пономарь Федоров, сторож Михаил Иванов, да купецких людей по именам 11 человек, да подьячий 1, да
других довольное число».
Когда Мигурского увели, оставшийся один Трезорка, махая хвостиком, стал ласкаться к нему. Он привык к нему во время дороги. Казак вдруг отслонился от тарантаса, сорвал с себя шапку, швырнул ее изо всех сил наземь, откинул ногой от себя Трезорку и пошел в харчевню. В харчевне он потребовал водки и пил день и ночь, пропил все, что было у него и
на нем, и только
на другую ночь, проснувшись в канаве, перестал думать о мучившем его вопросе: хорошо ли он сделал,
донеся начальству о полячкином муже в ящике?