Неточные совпадения
Прошло мало ли, много ли времени: скоро
сказка сказывается, не скоро дело делается, — захотелось молодой
дочери купецкой, красавице писаной, увидеть своими глазами зверя лесного, чуда морского, и стала она его о том просить и молить; долго он на то не соглашается, испугать ее опасается, да и был он такое страшилище, что ни в
сказке сказать, ни пером написать; не токмо люди, звери дикие его завсегда устрашалися и в свои берлоги разбегалися.
Мало ли, много ли тому времени прошло: скоро
сказка сказывается, не скоро дело делается, — стала привыкать к своему житью-бытью молодая
дочь купецкая, красавица писаная, ничему она уж не дивуется, ничего не пугается, служат ей слуги невидимые, подают, принимают, на колесницах без коней катают, в музыку играют и все ее повеления исполняют; и возлюбляла она своего господина милостивого, день ото дня, и видела она, что недаром он зовет ее госпожой своей и что любит он ее пуще самого себя; и захотелось ей его голоса послушать, захотелось с ним разговор повести, не ходя в палату беломраморную, не читая словесов огненных.
Воротился из Австралии Энрике Борбоне, он был дровосеком в этой чудесной стране, где всякий желающий легко достает большие деньги, он приехал погреться на солнце родины и снова собирался туда, где живется свободней. Было ему тридцать шесть лет, бородатый, могучий, веселый, он прекрасно рассказывал о своих приключениях, о жизни в дремучих лесах; все принимали эту жизнь за
сказку, мать и
дочь — за правду.
Рассказывал Серафим о разбойниках и ведьмах, о мужицких бунтах, о роковой любви, о том, как ночами к неутешным вдовам летают огненные змеи, и обо всём он говорил так занятно, что даже неуёмная
дочь его слушала эти
сказки молча, с задумчивой жадностью ребёнка.
Торопливо и путано она рассказала какую-то
сказку: бог разрешил сатане соблазнить одного доктора, немца, и сатана подослал к доктору чёрта. Дёргая себя за ухо, Артамонов добросовестно старался понять смысл этой
сказки, но было смешно и досадно слышать, что
дочь говорит поучающим тоном, это мешало понимать.
Дочь прекрасна так была,
Что ни в
сказке рассказать,
Ни пером не описать.
Сереже я рассказываю про свою маленькую
дочь, оставшуюся в Москве (первое расставание) и которой я, как купец в
сказке, обещала привезти красные башмаки, а он мне — про верблюдов своих пустынь.
— Что вы! Что вы! Нареченная знатная
дочь богатого генерала, для которой вся жизнь должна быть дивной
сказкой, вдруг жалуется на скуку и — когда же? В день своего рождения, на веселом балу, устроенном в ее честь. Опомнитесь, Нина, что с вами?
Дочь наиба Мешедзе, Лейла-Фатьма, была очень странной, необыкновенной девушкой: так же, как и сестра, она умела петь и искусно рассказывать
сказки и горские предания, но порой Лейла-Фатьма точно преображалась.
Точно в
сказке, где одна из обиженных неприглашенных фей на праздник по поводу рождения
дочери царя, в то время, когда остальные феи уже отдали свои дары, является и изрекает суровый приговор.
И что доброго успевала создать родная в сердце
дочери, то нередко разрушали неблагоразумные беседы мамки и сенных девушек,
сказки о похождениях красавцев царевичей, песни, исполненные сладости и тоски любви.