Неточные совпадения
Чичиков начал как-то очень отдаленно, коснулся вообще всего русского
государства и отозвался с большою похвалою об его пространстве, сказал, что даже самая
древняя римская монархия не была так велика, и иностранцы справедливо удивляются…
Христова же церковь, вступив в
государство, без сомнения не могла уступить ничего из своих основ, от того камня, на котором стояла она, и могла лишь преследовать не иначе как свои цели, раз твердо поставленные и указанные ей самим Господом, между прочим: обратить весь мир, а стало быть, и все
древнее языческое
государство в церковь.
В
древнее время при Ханьской династии — спасавший
государство.
Вот и сегодня. Ровно в 16.10 — я стоял перед сверкающей стеклянной стеной. Надо мной — золотое, солнечное, чистое сияние букв на вывеске Бюро. В глубине сквозь стекла длинная очередь голубоватых юниф. Как лампады в
древней церкви, теплятся лица: они пришли, чтобы совершить подвиг, они пришли, чтобы предать на алтарь Единого
Государства своих любимых, друзей — себя. А я — я рвался к ним, с ними. И не могу: ноги глубоко впаяны в стеклянные плиты — я стоял, смотрел тупо, не в силах двинуться с места…
Разумеется, это непохоже на беспорядочные, неорганизованные выборы у
древних, когда — смешно сказать — даже неизвестен был заранее самый результат выборов. Строить
государство на совершенно неучитываемых случайностях, вслепую — что может быть бессмысленней? И вот все же, оказывается, нужны были века, чтобы понять это.
[Разумеется, речь идет не о «Законе Божьем»
древних, а о законе Единого
Государства.]
Нужно ли говорить, что у нас и здесь, как во всем, — ни для каких случайностей нет места, никаких неожиданностей быть не может. И самые выборы имеют значение скорее символическое: напомнить, что мы единый, могучий миллионноклеточный организм, что мы — говоря словами «Евангелия»
древних — единая Церковь. Потому что история Единого
Государства не знает случая, чтобы в этот торжественный день хотя бы один голос осмелился нарушить величественный унисон.
Скрижаль… Вот сейчас со стены у меня в комнате сурово и нежно в глаза мне глядят ее пурпурные на золотом поле цифры. Невольно вспоминается то, что у
древних называлось «иконой», и мне хочется слагать стихи или молитвы (что одно и то же. Ах, зачем я не поэт, чтобы достойно воспеть тебя, о Скрижаль, о сердце и пульс Единого
Государства.
Если бы у меня была мать — как у
древних: моя — вот именно — мать. И чтобы для нее — я не Строитель «Интеграла», и не нумер Д-503, и не молекула Единого
Государства, а простой человеческий кусок — кусок ее же самой — истоптанный, раздавленный, выброшенный… И пусть я прибиваю или меня прибивают — может быть, это одинаково, — чтобы она услышала то, чего никто не слышит, чтобы ее старушечьи, заросшие морщинами губы —
Настоящая государственная власть в
древней России не существовала по крайней мере до возвышения
государства Московского.
Древние князья называли Русь своею отчиною и действительно, как доказал недавно г. Чичерин, владели ею скорее по вотчинному, нежели по государственному праву. По утверждении же Московского
государства, — одна уже возможность такой личности, как Иван Грозный, заставляет отказаться от обольщения относительно силы и значения думы боярской или какого бы то ни было уравновешивающего, влияния.
Очевидно, что Карамзин был вполне доволен положением дел в
древнем Московском
государстве.
Великий, грозный и пресветлый царь!
Твой друг и брат, Аббас, владыка перский,
Здоровает тебе на
государствеИ братский шлет поклон. Ты держишь Русь
Единою могучею рукой —
Простри, о царь, с любовию другую
На моего владыку и прими
От шах-Аббаса, в знак его приязни,
Сей кованный из золота престол,
В каменьях самоцветных и в алмазах.
Наследье
древних шахов — изо всех
Ценнейшее Аббасовых сокровищ!
Когда, по воле Екатерины II, Станислав Понятовский вступил на
древний престол Пястов, враждебная нам в Польше и поддерживаемая Францией партия, во главе которой стоял коронный великий гетман граф Браницкий, обратилась с просьбой о помощи к Версальскому кабинету. Герцог Шуазель, первый министр Людовика XV, заботясь о восстановлении прежнего влияния Франции на дела северных
государств, рад был такому обстоятельству и не замедлил им воспользоваться.
Государство берет на себя концентрацию и регуляризацию
древних инстинктов кровавой мести и хочет сделать их вполне рациональными и подчиненными утилитарным целям.
Сан боярский был издавна высшею степенью в
государстве. Малюта был честолюбив и страстно добивался его, но Грозный не возводил его в эту степень, как бы уважая
древний обычай и не считая своего любимца достойным носить этот верховный сан. Получение боярства было, таким образом, заветною, но пока недостижимою мечтой Григория Лукьяновича.
Сан боярский был издавна высокою степенью в
государстве. Григорий Лукьянович был честолюбив и страстно добивался его, но Иоанн не возводил своего любимца в эту степень, как бы уважая
древний обычай и не считая его достойным носить этот верховный сан.
Государства христианского мира не только дошли, но перешли в наше время тот предел, до которого доходили перед своим распадением
государства древнего мира.
Наука прàва рассматривает
государство и власть, как
древние рассматривали огонь, как что-то абсолютно существующее. Для истории же
государство и власть суть только явления точно так же, как для физики нашего времени огонь есть не стихия, а явление.