Неточные совпадения
Стародум. От двора, мой
друг,
выживают двумя манерами. Либо на тебя рассердятся, либо тебя рассердят. Я не стал дожидаться ни того, ни
другого. Рассудил, что лучше вести жизнь у себя дома, нежели в чужой передней.
Видите ли, я
выжил из тех лет, когда умирают, произнося имя своей любезной и завещая
другу клочок напомаженных или ненапомаженных волос.
Один из них умер во время наказания, а
другой хотя и
выжил, но остался калекой на всю жизнь.
Но согласись, милый
друг, согласись сам, какова вдруг загадка и какова досада слышать, когда вдруг этот хладнокровный бесенок (потому что она стояла пред матерью с видом глубочайшего презрения ко всем нашим вопросам, а к моим преимущественно, потому что я, черт возьми, сглупил, вздумал было строгость показать, так как я глава семейства, — ну, и сглупил), этот хладнокровный бесенок так вдруг и объявляет с усмешкой, что эта «помешанная» (так она выразилась, и мне странно, что она в одно слово с тобой: «Разве вы не могли, говорит, до сих пор догадаться»), что эта помешанная «забрала себе в голову во что бы то ни стало меня замуж за князя Льва Николаича выдать, а для того Евгения Павлыча из дому от нас
выживает…»; только и сказала; никакого больше объяснения не дала, хохочет себе, а мы рот разинули, хлопнула дверью и вышла.
Коля тотчас же хотел было рассердиться за слово «не
выживешь», но отложил до
другого раза, и если бы только самое слово не было уж слишком обидно, то, пожалуй, и совсем извинил бы его: до того понравилось ему волнение и беспокойство Лизаветы Прокофьевны при известии о болезни князя.
А один — risum teneatis, amici [Воздержитесь от смеха,
друзья.] — даже такую штуку предложил: лягушек, говорит, беспременно из нашей реки чтобы
выжить, потому что река эта завсегда была наша, дедушки наши в ней жили, и мы хотим жить…
Наташке и хотелось украсть сладкий пирог и потихоньку съесть его, да нельзя было: раз — что Варвара торчит около нее, да и только, не
выжить ее ничем; а
другое — если и уйдет и без нее снимать со сковороды, так она потом посчитает по следам на сковороде: сколько нет, столько пирожков потребует, — никак украсть нельзя ни одного.
— Прощай, мой
друг! — сказал он. — Боюсь, что мне не удастся полечиться в Калуге. Пожалуй, эти французы и оттуда меня
выживут.
— Точно то же случается и с старой любовью в сильном сердце: она уже вымерла, но все еще держится; только
другая, новая любовь может ее
выжить.
— Ах, досада! ведь достанется же такая судьба! — восклицает Зина, топнув ногою от нетерпения. — Вот почему, если это вам до сих пор неизвестно: не говоря уже о всех
других нелепостях, — воспользоваться тем, что старикашка
выжил из ума, обмануть его, выйти за него, за калеку, чтоб вытащить у него его деньги и потом каждый день, каждый час желать его смерти, по-моему, это не только вздор, но сверх того, так низко, так низко, что я не поздравляю вас с такими мыслями, маменька!
Чувствуешь, что она, наконец, устает, истощается в вечном напряжении эта неистощимая фантазия, потому что ведь мужаешь,
выживаешь из прежних своих идеалов: они разбиваются в пыль, в обломки; если ж нет
другой жизни, так приходится строить ее из этих же обломков.
— Да, — заговорил он, как будто продолжая свои мысли. — Всем нам, а особенно вам, женщинам, надо прожить самим весь вздор жизни, для того чтобы вернуться к самой жизни; а
другому верить нельзя. Ты еще далеко не прожила тогда этот прелестный и милый вздор, на который я любовался в тебе; и я оставлял тебя
выживать его и чувствовал, что не имел права стеснять тебя, хотя для меня уже давно прошло время.
В эту минуту кто-то кликнул дворника с
другого двора, а вслед за тем показался какой-то маленький, согбенный, седенький человек в тулупе. Он шел кряхтя, спотыкаясь, смотрел в землю и что-то нашептывал про себя. Можно было подумать, что он от старости
выжил из ума.
Четыре года Митька в Москве
выжил, учился на первую стать, а в праздники там какие, аль в
другие гуляющие дни, не то чтоб мотаться да бражничать, а все на фабрику какую, аль на завод, да на биржу… С первостатейным купечеством знакомства свел, пять поставок юхты уладил мне, да раз сало так продал, что, признательно сказать, мне бы и во сне так не приснилось…
— Только в здоровьи большой изъян от него делается, — продолжала она вслух, — трех дней после того человек не
выживает, потому и дать его — грех на душу большой взять надо, все равно, что убивство… Баба-то делается совсем шалая, в умопомрачении, видела я однорядь еще в своей деревне, одна тоже девка на
другой день после этого снадобья Богу душу отдала… Говорю, что все равно, что убивство, грех, большой грех.
Это Голландия и Сибирь вместе, одна призванная,
другая оседлая, с изумлением сошедшиеся у Финского залива; они косятся
друг на дружку и силятся
выжить одна
другую.
На
другой день утром Марья Дмитриевна свозила барышень к Иверской и к m-me Обер-Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее
выжить ее от себя. Марья Дмитриевна заказала почти всё приданое. Вернувшись она выгнала всех кроме Наташи из комнаты и подозвала свою любимицу к своему креслу.