Неточные совпадения
— Должно быть, тот род жизни, который вы избрали, отразился на ваших понятиях. Я настолько
уважаю или презираю и то и
другое… я
уважаю прошедшее ваше и презираю настоящее… что я был далек от той интерпретации, которую вы дали моим словам.
Они
уважали друг друга, но почти во всем были совершенно и безнадежно несогласны между собою — не потому, чтоб они принадлежали к противоположным направлениям, но именно потому, что были одного лагеря (враги их смешивали в одно), но в этом лагере они имели каждый свой оттенок.
Выходя от Алексея Александровича, доктор столкнулся на крыльце с хорошо знакомым ему Слюдиным, правителем дел Алексея Александровича. Они были товарищами по университету и, хотя редко встречались,
уважали друг друга и были хорошие приятели, и оттого никому, как Слюдину, доктор не высказал бы своего откровенного мнения о больном.
Слова кондуктора разбудили его и заставили вспомнить о матери и предстоящем свидании с ней. Он в душе своей не
уважал матери и, не отдавая себе в том отчета, не любил ее, хотя по понятиям того круга, в котором жил, по воспитанию своему, не мог себе представить
других к матери отношений, как в высшей степени покорных и почтительных, и тем более внешне покорных и почтительных, чем менее в душе он
уважал и любил ее.
«Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
Он
уважать себя заставил
И лучше выдумать не мог.
Его пример
другим наука;
Но, боже мой, какая скука
С больным сидеть и день и ночь,
Не отходя ни шагу прочь!
Какое низкое коварство
Полуживого забавлять,
Ему подушки поправлять,
Печально подносить лекарство,
Вздыхать и думать про себя:
Когда же черт возьмет тебя...
«
Друг мой, — сказал бы я ей, — я тебя люблю, но еще сверх того желаю, чтобы ты меня
уважала, — вот!» Так ли, так ли я говорю?..
И если я когда-нибудь, — предположив нелепость, — буду в законном браке, то я даже рад буду вашим растреклятым рогам; я тогда скажу жене моей: «
Друг мой, до сих пор я только любил тебя, теперь же я тебя
уважаю, потому что ты сумела протестовать!» Вы смеетесь?
Любит он тебя и
уважает, мой
друг.
С этого вечера, когда я узнал, как он всем вам был предан и как особенно вас, Катерина Ивановна,
уважал и любил, несмотря на свою несчастную слабость, с этого вечера мы и стали
друзьями…
Они не уступают йоты от прав своих, и потому они
уважают права
других; они требуют исполнения обязанностей в отношении к ним, и потому они сами исполняют свои обязанности.
И те и
другие считали его гордецом; и те и
другие его
уважали за его отличные, аристократические манеры, за слухи о его победах; за то, что он прекрасно одевался и всегда останавливался в лучшем номере лучшей гостиницы; за то, что он вообще хорошо обедал, а однажды даже пообедал с Веллингтоном [Веллингтон Артур Уэлсли (1769–1852) — английский полководец и государственный деятель; в 1815 году при содействии прусской армии одержал победу над Наполеоном при Ватерлоо.] у Людовика-Филиппа; [Людовик-Филипп, Луи-Филипп — французский король (1830–1848); февральская революция 1848 года заставила Людовика-Филиппа отречься от престола и бежать в Англию, где он и умер.] за то, что он всюду возил с собою настоящий серебряный несессер и походную ванну; за то, что от него пахло какими-то необыкновенными, удивительно «благородными» духами; за то, что он мастерски играл в вист и всегда проигрывал; наконец, его
уважали также за его безукоризненную честность.
— Ах, тихоня! Вот шельма хитрая! А я подозревала за ним
другое. Самойлов учит? Василий Николаевич — замечательное лицо! — тепло сказала она. — Всю жизнь — по тюрьмам, ссылкам, под надзором полиции, вообще — подвижник. Супруг мой очень
уважал его и шутя звал фабрикантом революционеров. Меня он недолюбливал и после смерти супруга перестал посещать. Сын протопопа, дядя у него — викарный…
— Нет, я вас не пущу, посидите со мной, познакомимся, может быть, даже понравимся
друг другу. Только — верьте: Иван очень
уважает вас, очень высоко ценит. А вам… тяжело будет одному в эти первые часы, после похорон.
Страннее всего то, что она перестала
уважать свое прошедшее, даже стала его стыдиться с тех пор, как стала неразлучна с Штольцем, как он овладел ее жизнью. Узнай барон, например, или
другой кто-нибудь, она бы, конечно, смутилась, ей было бы неловко, но она не терзалась бы так, как терзается теперь при мысли, что об этом узнает Штольц.
Вы не дорожили ничем — даже приличиями, были небрежны в мыслях, неосторожны в разговорах, играли жизнью, сорили умом, никого и ничего не
уважали, ни во что не верили и учили тому же
других, напрашивались на неприятности, хвастались удалью.
— То есть
уважать свободу
друг друга, не стеснять взаимно один
другого: только это редко, я думаю, можно исполнить. С чьей-нибудь стороны замешается корысть… кто-нибудь да покажет когти… А вы сами способны ли на такую дружбу?
Уважать человека сорок лет, называть его «серьезным», «почтенным», побаиваться его суда, пугать им
других — и вдруг в одну минуту выгнать его вон! Она не раскаивалась в своем поступке, находя его справедливым, но задумывалась прежде всего о том, что сорок лет она добровольно терпела ложь и что внук ее… был… прав.
Я говорила себе часто: сделаю, что он будет дорожить жизнью… сначала для меня, а потом и для жизни, будет
уважать, сначала опять меня, а потом и
другое в жизни, будет верить… мне, а потом…
Пусть охладился пыл страсти, но она дружески могла проститься с ним, подтвердила бы ему, что не мирится с бездной неизвестности впереди, с его миросозерцанием, — и они разошлись бы,
уважая друг друга.
Она употребила
другой маневр: сказала мужу, что
друг его знать ее не хочет, не замечает, как будто она была мебель в доме, пренебрегает ею, что это ей очень обидно и что виноват во всем муж, который не умеет привлечь в дом порядочных людей и заставить
уважать жену.
— Да, какое бы это было счастье, — заговорила она вкрадчиво, — жить, не стесняя воли
другого, не следя за
другим, не допытываясь, что у него на сердце, отчего он весел, отчего печален, задумчив? быть с ним всегда одинаково, дорожить его покоем, даже
уважать его тайны…
Любопытно то, за кого эти светские франты почитают
друг друга и на каких это основаниях могут они
уважать друг друга; ведь этот князь мог же предположить, что Анна Андреевна уже знает о связи его с Лизой, в сущности с ее сестрой, а если не знает, то когда-нибудь уж наверно узнает; и вот он «не сомневался в ее решении»!
Безо всякого сомнения, нам вешаться
друг другу на шею совсем ни к чему, но можно расстаться, так сказать, взаимно
уважая друг друга, не правда ли, а?
Так что некоторых из своих новых знакомых Нехлюдов не только
уважал, но и полюбил всей душой, к
другим же оставался более чем равнодушен.
— Я не говорю: сейчас, завтра… — продолжал он тем же шепотом. — Но я всегда скажу тебе только то, что Привалов любил тебя раньше и любит теперь… Может быть, из-за тебя он и наделал много лишних глупостей! В
другой раз нельзя полюбить, но ты можешь привыкнуть и
уважать второго мужа… Деточка, ничего не отвечай мне сейчас, а только скажи, что подумаешь, о чем я тебе говорил сейчас. Если хочешь, я буду тебя просить на коленях…
Я в этом случае
уважаю одно желание что-нибудь сделать, а что сделает человек и как сделает — это совсем
другой вопрос.
Смоленские мужички заперли его на ночь в пустую сукновальню, а на
другое утро привели к проруби, возле плотины, и начали просить барабанщика «de la grrrrande armée»
уважить их, то есть нырнуть под лед.
По наружности он и Лопухов были опять
друзья, да и на деле Лопухов стал почти попрежнему
уважать его и бывал у него нередко; Вера Павловна также возвратила ему часть прежнего расположения, но она очень редко видела его.
Видишь ли, государь мой, проницательный читатель, какие хитрецы благородные-то люди, и как играет в них эгоизм-то: не так, как в тебе, государь мой, потому что удовольствие-то находят они не в том, в чем ты, государь мой; они, видишь ли, высшее свое наслаждение находят в том, чтобы люди, которых они
уважают, думали о них, как о благородных людях, и для этого, государь мой, они хлопочут и придумывают всякие штуки не менее усердно, чем ты для своих целей, только цели-то у вас различные, потому и штуки придумываются неодинаковые тобою и ими: ты придумываешь дрянные, вредные для
других, а они придумывают честные, полезные для
других.
А между этих дел он сидит, болтает с детьми; тут же несколько девушек участвуют в этом разговоре обо всем на свете, — и о том, как хороши арабские сказки «Тысяча и одна ночь», из которых он много уже рассказал, и о белых слонах, которых так
уважают в Индии, как у нас многие любят белых кошек: половина компании находит, что это безвкусие, — белые слоны, кошки, лошади — все это альбиносы, болезненная порода, по глазам у них видно, что они не имеют такого отличного здоровья, как цветные;
другая половина компании отстаивает белых кошек.
Я рад был бы стереть вас с лица земли, но я
уважаю вас: вы не портите никакого дела; теперь вы занимаетесь дурными делами, потому что так требует ваша обстановка, но дать вам
другую обстановку, и вы с удовольствием станете безвредны, даже полезны, потому что без денежного расчета вы не хотите делать зла, а если вам выгодно, то можете делать что угодно, — стало быть, даже и действовать честно и благородно, если так будет нужно.
Но рядом с его светлой, веселой комнатой, обитой красными обоями с золотыми полосками, в которой не проходил дым сигар, запах жженки и
других… я хотел сказать — яств и питий, но остановился, потому что из съестных припасов, кроме сыру, редко что было, — итак, рядом с ультрастуденческим приютом Огарева, где мы спорили целые ночи напролет, а иногда целые ночи кутили, делался у нас больше и больше любимым
другой дом, в котором мы чуть ли не впервые научились
уважать семейную жизнь.
Мы
уважали в себе наше будущее, мы смотрели
друг на
друга как на сосуды избранные, предназначенные.
Княжна была живою и чуть ли не единственною связью множества родственников во всех семи восходящих и нисходящих коленах. Около нее собирались в большие праздники все ближние; она мирила ссорившихся, сближала отдалявшихся, ее все
уважали, и она заслуживала это. С ее смертью родственные семьи распались, потеряли свое средоточие, забыли
друг друга.
Делали шалости и мы, пировали и мы, но основной тон был не тот, диапазон был слишком поднят. Шалость, разгул не становились целью. Цель была вера в призвание; положимте, что мы ошибались, но, фактически веруя, мы
уважали в себе и
друг в
друге орудия общего дела.
Мне тоже порой казалось, что это занимательно и красиво, и иной раз я даже мечтал о том, что когда-нибудь и я буду таким же уездным сатириком, которого одни боятся,
другие любят, и все, в сущности,
уважают за то, что он никого сам не боится и своими выходками шевелит дремлющее болото.
К Ечкину старик понемногу привык, даже больше — он начал
уважать в нем его удивительный ум и еще более удивительную энергию. Таким людям и на свете жить. Только в глубине души все-таки оставалось какое-то органическое недоверие именно к «жиду», и с этим Тарас Семеныч никак не мог совладеть. Будь Ечкин кровный русак, совсем бы
другое дело.
Этот вопрос возбудил общее противоречие охотников, и некоторые энергически защищали охоту за тетеревятами, но я,
уважая вкусы
других, не могу изменить своего.
С
другой стороны, если бы надобности в материальных благах не было для человека, то, конечно, Андрей Титыч не стал бы так дрожать перед тятенькой, и Надя могла бы не жить у Уланбековой, и даже Тишка не стал бы
уважать Подхалюзина…
По общей логике следовало бы, если уж человек ставит какие-нибудь правила и требования, хотя бы и произвольные, — то он должен и сам их
уважать в данных случаях и отношениях, наравне с
другими.
Я, может быть, впрочем, не знаю… потому что сбиваюсь, но во всяком случае, кто, кроме вас, мог остаться… по просьбе мальчика (ну да, мальчика, я опять сознаюсь) провести с ним вечер и принять… во всем участие и… с тем… что на
другой день стыдно… (я, впрочем, согласен, что не так выражаюсь), я все это чрезвычайно хвалю и глубоко
уважаю, хотя уже по лицу одному его превосходительства, вашего супруга, видно, как всё это для него неприятно…
— А, так ты вот какие слова разговариваешь?.. Снимай-ка жилетку-то, мил-сердечный
друг, а рукава мы тебе на обчественный счет приставим. Будешь родителев
уважать…
Редко ей удается убедить
других в этом случае, но такого намерения нельзя не
уважать.
В большом письме Вольфа к Пущину за 1842 г. читаем: «Добрый
друг, добрый Иван Иванович, которого я никогда не перестану любить и что еще более и постояннее —
уважать.
В одном только покойница ошиблась, плакал не один дом, а все
друзья, которые любили и
уважали ее.
— Совершенно верно, Соловьев. Как в адресном столе, Люба из Ямков. Прежде — проститутка. Даже больше, еще вчера — проститутка. А сегодня — мой
друг, моя сестра. Так на нее пускай и смотрит всякий, кто хоть сколько-нибудь меня
уважает. Иначе…
Отец с матерью старались растолковать мне, что совершенно добрых людей мало на свете, что парашинские старики, которых отец мой знает давно, люди честные и правдивые, сказали ему, что Мироныч начальник умный и распорядительный, заботливый о господском и о крестьянском деле; они говорили, что, конечно, он потакает и потворствует своей родне и богатым мужикам, которые находятся в милости у главного управителя, Михайлы Максимыча, но что как же быть? свой своему поневоле
друг, и что нельзя не
уважить Михайле Максимычу; что Мироныч хотя гуляет, но на работах всегда бывает в трезвом виде и не дерется без толку; что он не поживился ни одной копейкой, ни господской, ни крестьянской, а наживает большие деньги от дегтя и кожевенных заводов, потому что он в части у хозяев, то есть у богатых парашинских мужиков, промышляющих в башкирских лесах сидкою дегтя и покупкою у башкирцев кож разного мелкого и крупного скота; что хотя хозяевам маленько и обидно, ну, да они богаты и получают большие барыши.
Попреки, унижения, подруга мальчишки, который уж и теперь тяготится ее любовью, а как женится — тотчас же начнет ее не
уважать, обижать, унижать; в то же время сила страсти с ее стороны, по мере охлаждения с
другой; ревность, муки, ад, развод, может быть, само преступление… нет, Ваня!
Все были между собою знакомы, и все взаимно
уважали друг друга.
— Вы опять горячитесь! Ну, хорошо… переменю, переменю! Только вот что хочу спросить у вас, мой добрый
друг: очень вы ее
уважаете?