Неточные совпадения
— Побочный сын какого-то знатного лица, черт его… Служил в таможенном ведомстве, лет пять тому назад получил огромное
наследство. Меценат. За Тоськой ухаживает. Может быть, денег даст на газету. В театре познакомился с Тоськой,
думал, она — из гулящих. Ногайцев тоже в таможне служил, давно знает его. Ногайцев и привел его сюда, жулик. Кстати: ты ему, Ногайцеву,
о газете — ни слова!
— А я так
думаю, Хиония Алексеевна, что этот ваш Привалов выеденного яйца не стоит… Поживет здесь, получит
наследство и преспокойнейшим образом уедет, как приехал сюда. Очень уж много говорят
о нем — надоело слушать…
Бабушки уже нет, но еще в нашем доме живут воспоминания и различные толки
о ней. Толки эти преимущественно относятся до завещания, которое она сделала перед кончиной и которого никто не знает, исключая ее душеприказчика, князя Ивана Иваныча. Между бабушкиными людьми я замечаю некоторое волнение, часто слышу толки
о том, кто кому достанется, и, признаюсь, невольно и с радостью
думаю о том, что мы получаем
наследство.
Знаешь, я
думаю, гораздо бы лучше прямо объясниться с князем, — говорил я, — сказать ему, что я его уважаю как человека, но
о наследстве его не
думаю и прошу его, чтобы он мне ничего не оставлял, и что только в этом случае я буду ездить к нему.
Друг твоего отца отрыл старинную тяжбу
о землях и выиграл ее и отнял у него всё имение; я видал отца твоего перед кончиной; его седая голова неподвижная, сухая, подобная белому камню, остановила на мне пронзительный взор, где горела последняя искра жизни и ненависти… и мне она осталась в
наследство; а его проклятие живо, живо и каждый год пускает новые отрасли, и каждый год всё более окружает своею тенью семейство злодея… я не знаю, каким образом всё это сделалось… но кто, ты
думаешь, кто этот нежный друг? — как, небо!.. в продолжении 17-ти лет ни один язык не шепнул ей: этот хлеб куплен ценою крови — твоей — его крови! и без меня, существа бедного, у которого вместо души есть одно только ненасытимое чувство мщения, без уродливого нищего, это невинное сердце билось бы для него одною благодарностью.
Вы говорите
о вашем сапожнике, им кажется что вы на них намекаете; ничего не говорите, не
думаете даже
о них, — страдают. Оказываете им важную услугу; прекрасно; они принимают ее с благодарностию; но мысль, что они одолжены именно вами, не дает им покоя, и снова их коробит. Вы женитесь, делаетесь отцом семейства, получаете
наследство, добиваетесь места, лишаетесь жены, награждены чином, все это задевает их за живое, и они страдают; короче сказать, не знаешь, с какой стороны приступиться!
«Я ее не известила
о наследстве, — продолжала она перебирать, — да, не известила. Но дело тут не в этом. Ведь он-то небось сам знал все отлично: он небось принял от меня, положим, взаймы, двадцать тысяч, пароход на это пустил в ход и в год разжился?.. А теперь, нате-подите, из себя праведника представляет, хочет подавить меня своей чистотой!.. Надо было
о праведном житье раньше
думать, все равно что маменьке моей. Задним-то числом легко каяться!»
Еще в июне, и даже во второй половине его, никто и не
думал о том, что война была уже на носу. Даже и пресловутый инцидент испанского
наследства еще не беспокоил ни немецкую, ни французскую прессу. Настроение Берлина было тогда совсем не воинственное, а скорее либерально-оппозиционное в противобисмарковом духе. Это замечалось во всем и в тех разговорах, какие мне приводилось иметь с берлинцами разного сорта.
— Нет-с, зачем
наследство…
Наследство — это означает смерть… а я
о смерти и
думать теперь не хочу… Да и зачем нам
наследство… На прожиток хватит, да и после нас останется… — хвастливо сказал Степан.
Не
о такой награде
думал я, когда ехал сюда: цепью бессмертных годов
думал украсить свое имя; славное имя Аристотеля-художника, создателя храма, хотел я оставить тебе в
наследство.