Неточные совпадения
Воспоминание о вас для вашего сына может
повести к вопросам с его стороны, на которые нельзя отвечать, не вложив в душу ребенка
духа осуждения к тому, что должно быть для него святыней, и потому прошу понять отказ вашего мужа в
духе христианской любви. Прошу Всевышнего о милосердии к вам.
Самая полнота и средние лета Чичикова много повредят ему: полноты ни в каком случае не простят герою, и весьма многие дамы, отворотившись, скажут: «Фи, такой гадкий!» Увы! все это известно автору, и при всем том он не может взять в герои добродетельного человека, но… может быть, в сей же самой
повести почуются иные, еще доселе не бранные струны, предстанет несметное богатство русского
духа, пройдет муж, одаренный божескими доблестями, или чудная русская девица, какой не сыскать нигде в мире, со всей дивной красотой женской души, вся из великодушного стремления и самоотвержения.
Я поставлю полные баллы во всех науках тому, кто ни аза не знает, да
ведет себя похвально; а в ком я вижу дурной
дух да насмешливость, я тому нуль, хотя он Солона заткни за пояс!» Так говорил учитель, не любивший насмерть Крылова за то, что он сказал: «По мне, уж лучше пей, да дело разумей», — и всегда рассказывавший с наслаждением в лице и в глазах, как в том училище, где он преподавал прежде, такая была тишина, что слышно было, как муха летит; что ни один из учеников в течение круглого года не кашлянул и не высморкался в классе и что до самого звонка нельзя было узнать, был ли кто там или нет.
Здесь Чичиков, не дожидаясь, что будет отвечать на это Ноздрев, скорее за шапку да по-за спиною капитана-исправника выскользнул на крыльцо, сел в бричку и
велел Селифану погонять лошадей во весь
дух.
Поздно уже, почти в сумерки, возвратился он к себе в гостиницу, из которой было вышел в таком хорошем расположении
духа, и от скуки
велел подать себе чаю.
Губернаторша произнесла несколько ласковым и лукавым голосом с приятным потряхиванием головы: «А, Павел Иванович, так вот как вы!..» В точности не могу передать слов губернаторши, но было сказано что-то исполненное большой любезности, в том
духе, в котором изъясняются дамы и кавалеры в
повестях наших светских писателей, охотников описывать гостиные и похвалиться знанием высшего тона, в
духе того, что «неужели овладели так вашим сердцем, что в нем нет более ни места, ни самого тесного уголка для безжалостно позабытых вами».
Это я теперь, чтобы подмонтироваться, [Подмонтироваться — возбудиться (от фр. monter).]
велел подать, потому что я куда-то собираюсь, и вы видите меня в особом расположении
духа.
Дух анализа тоже не касался их, и пищею обмена их мыслей была прочитанная
повесть, доходившие из столицы новости да поверхностные впечатления окружающей природы и быта.
Выше сказано было, что колония теперь переживает один из самых знаменательных моментов своей истории: действительно оно так. До сих пор колония была не что иное, как английская провинция, живущая по законам, начертанным ей метрополиею, сообразно
духу последней, а не действительным потребностям страны. Не раз заочные распоряжения лондонского колониального министра противоречили нуждам края и
вели за собою местные неудобства и затруднения в делах.
Некоторым нужно было что-то купить, и мы
велели везти себя в европейский магазин; но собственно европейских магазинов нет: европейцы
ведут оптовую торговлю, привозят и увозят грузы, а розничная торговля вся в руках китайцев. Лавка была большая, в две комнаты: и чего-чего в ней не было! Полотна, шелковые материи, сигары,
духи, мыло, помада, наконец, китайские резные вещи, чай и т. п.
И никому из присутствующих, начиная с священника и смотрителя и кончая Масловой, не приходило в голову, что тот самый Иисус, имя которого со свистом такое бесчисленное число раз повторял священник, всякими странными словами восхваляя его, запретил именно всё то, что делалось здесь; запретил не только такое бессмысленное многоглаголание и кощунственное волхвование священников-учителей над хлебом и вином, но самым определенным образом запретил одним людям называть учителями других людей, запретил молитвы в храмах, а
велел молиться каждому в уединении, запретил самые храмы, сказав, что пришел разрушить их, и что молиться надо не в храмах, а в
духе и истине; главное же, запретил не только судить людей и держать их в заточении, мучать, позорить, казнить, как это делалось здесь, а запретил всякое насилие над людьми, сказав, что он пришел выпустить плененных на свободу.
И это
ведет к монизму, отрицающему различие царства
Духа и царства Кесаря.
Ходил очень странный слух, между самыми, впрочем, темными людьми, что отец Ферапонт имеет сообщение с небесными
духами и с ними только
ведет беседу, вот почему с людьми и молчит.
И вот, убедясь в этом, он видит, что надо идти по указанию умного
духа, страшного
духа смерти и разрушения, а для того принять ложь и обман и
вести людей уже сознательно к смерти и разрушению, и притом обманывать их всю дорогу, чтоб они как-нибудь не заметили, куда их
ведут, для того чтобы хоть в дороге-то жалкие эти слепцы считали себя счастливыми.
Когда Митя вышел, Кузьма Кузьмич, бледный от злобы, обратился к сыну и
велел распорядиться, чтобы впредь этого оборванца и
духу не было, и на двор не впускать, не то…
— Ты, говорят, не во гнев будь сказано… — сказал, собираясь с
духом, кузнец, — я
веду об этом речь не для того, чтобы тебе нанесть какую обиду, — приходишься немного сродни черту.
В течение 20 лет я
вел борьбу за свободу, за свободу
духа, свободу совести, свободу мысли, не пропускал ни одного случая, чтобы не протестовать против гасителей
духа, насильников над мыслью и совестью.
Но когда я
веду борьбу против насилия над свободой
духа, когда борюсь за попираемую ценность, то я бываю страшно нетерпим на этой почве и порываю с людьми, с которыми у меня были дружеские связи.
С коммунизмом я
вел не политическую, а духовную борьбу, борьбу против его
духа, против его вражды к
духу.
Утверждение свободы внутренней, свободы
духа, свободы во Христе не может не
вести к творческому перерождению всего общества и всей природы, к творчеству истории как пути к спасению и избавлению от зла и страданий.
Метафизика неизбежно
ведет к спиритуалистическому монизму, который утверждает в природе связь
духа и материи, одухотворенность материи.
Я точно это время часто имел
вести о тебе от моих домашних. Знаю твой подвиг храбрости, или по крайней мере нетрусости, что иногда все равно. Мне Annette описывала пожар и твое присутствие
духа среди этой тревоги, а как раз всякого другого озадачила бы в твоем положении одинаково тогда с малютками. Хвала богу, но и тебе спасибо! Я просил Annette тебя расцеловать.
Если хочешь знать, справедлива ли
весть, дошедшая до твоей Александры, то обратись к самому Евгению: я не умею быть историографом пятидесятилетних женихов, особенно так близких мне, как он. Трунить нет
духу, а рассказывать прискорбно такие события, которых не понимаешь. Вообще все это тоска. Может быть, впрочем, я не ясно вижу вещи, но трудно переменить образ мыслей после многих убедительных опытов.
Эта эпоха возрождения с людьми, не получившими в наследие ни одного гроша, не взявшими в напутствие ни одного доброго завета, поистине должна считаться одною из великих, поэтических эпох нашей истории. Что влекло этих сепаратистов, как не чувство добра и справедливости? Кто
вел их? Кто хоть на время подавил в них
дух обуявшего нацию себялюбия, двоедушия и продажности?
И хозяйка, и жилец были в
духе и
вели оживленную беседу. Давыдовская повторяла свой любимый рассказ, как один важный московский генерал приезжал к ней несколько раз в гости и по три графина холодной воды выпивал, да так ни с чем и отошел.
И поэтому, когда с низовьев Днепра потянулись первые баржи с арбузами, он охотно вошел в артель, в которой его знали еще с прошлого года и любили за веселый нрав, за товарищеский
дух и за мастерское умение
вести счет.
— Было, что она последнее время амуры свои
повела с одним неслужащим дворянином, высокий этакий, здоровый, а дурашный и смирный малый, — и все она, изволите видеть, в кухне у себя свиданья с ним имела: в горнице она горничных боялась, не доверяла им, а кухарку свою приблизила по тому делу к себе; только мужу про это кто-то
дух и дал.
— Вы, значит, человек большой, — продолжал Вихров, — и можете оказать мне помощь: я написал две
повести, из которых одна, в
духе Жорж Занд, была и напечатана.
Я
вел ее под руку. Она даже побледнела и, кажется, очень боялась. На последнем повороте она остановилась перевести
дух, но взглянула на меня и решительно поднялась наверх.
— Помилуй! — говорит. — Да я затем и
веду страшные разговоры, чтоб падший
дух в себе подкрепить! Но знаешь, что иногда приходит мне на мысль? — прибавил он печально, — что в этих горах, в виду этой суровой природы, мне суждено испустить многомятежный мой
дух!
Ясно было, что Плешивцев окончательно начинает терять хладнокровие, что он, вообще плохой спорщик, дошел уже до такой степени раздражения, когда всякое возражение, всякий запрос принимают размеры оскорбления. При таком расположении
духа одного из спорящих первоначальный предмет спора постепенно затемняется, и на сцену бог
весть откуда выступают всевозможные детали, совершенно ненужные для разъяснения дела. Поэтому я решился напомнить друзьям моим, что полемика их зашла слишком далеко.
Весь остаток вечера я провел в самом поганом настроении
духа, но
вел себя совершенно прилично. Холодно и сдержанно. Она заметила это и улучила минуту, чтоб подозвать меня к себе.
Как бы доходя из прошлого, он будил надежды, внушал уверенность, и люди молча слушали
повесть о своих братьях по
духу.
„Поздравьте, говорит, меня с крестником“. Что бы вы думали? две тысячи взял, да из городу через два часа
велел выехать: „Чтоб и
духу, мол, твоего здесь не пахло“.
Где-то вы, друзья и товарищи моей молодости?
Ведете ли, как и я, безрадостную скитальческую жизнь или же утонули в отличиях, погрязли в почестях и с улыбкой самодовольствия посматриваете на бедных тружеников, робко проходящих мимо вас с понуренными головами? Многие ли из вас бодро выдержали пытку жизни, не смирились перед гнетущею силою обстоятельств, не прониклись
духом праздности, уныния и любоначалия?
Доложили ему, что я пришел, он меня вспомнил и
велел меня еще раз дома высечь и чтобы я к батюшке, к отцу Илье, на
дух шел.
Я слушал эту предику и возмущался
духом. Но так как я раз навсегда принял за правило: пускай Капотты с Гамбеттами что угодно рассказывают, а мы свою линию будем потихоньку да полегоньку
вести! — то и ограничился тем, что сказал...
«Принимая участие в авторе
повести, вы, вероятно, хотите знать мое мнение. Вот оно. Автор должен быть молодой человек. Он не глуп, но что-то не путем сердит на весь мир. В каком озлобленном, ожесточенном
духе пишет он! Верно, разочарованный. О, боже! когда переведется этот народ? Как жаль, что от фальшивого взгляда на жизнь гибнет у нас много дарований в пустых, бесплодных мечтах, в напрасных стремлениях к тому, к чему они не призваны».
— Дядюшка! вы не в таком расположении
духа, чтоб слушать печальную
повесть моего горя, — сказал Александр, взявши шляпу, — я лучше приду завтра…
Но папа
велел заложить колясочку, надел свою модную оливковую бекешу, зачесал остатки волос, вспрыснул платок
духами и в самом веселом расположении
духа, в которое приводило его убеждение, что он поступает по-барски, а главное — надежда увидать хорошенькую женщину, поехал к соседям.
И вообще, — продолжал Евгений с несколько уже суровым взором, — для каждого хлыста главною заповедью служит: отречься от всего, что требуют от него церковь, начальство, общежитие, и слушаться только того, что ему говорит его внутренний голос, который он считает после его радений вселившимся в него от
духа святого, или что
повелевает ему его наставник из согласников, в коем он предполагает еще большее присутствие святого
духа, чем в самом себе.
— Но как же вы, — возразил ему отец Василий, — забыли учения наших аскетов, столь знакомых вам и столь вами уважаемых, которые строго
повелевают отгонять от себя
дух уныния и разрешают печалованье только о грехах своих?
— Непременно со слов Крапчика! — подхватил сенатор. — Он, я вам говорю, какой-то злой
дух для меня!.. Все, что он мне ни посоветовал, во всем я оказываюсь глупцом!.. Я
велю, наконец, не пускать его к себе.
Егор Егорыч немножко соснут; с ними это бывает; они и прежде всегда были, как малый ребенок! — успокаивал ее тот, и дня через два Егор Егорыч в самом деле как бы воспрянул, если не телом, то
духом, и, мучимый мыслью, что все эти дни Сусанна Николаевна сидела около его постели и скучала,
велел взять коляску, чтобы ехать в высившиеся над Гейдельбергом развалины когда-то очень красивого замка.
— Великий государь, — ответил Кольцо, собирая все свое присутствие
духа, — не заслужил я еще тогда твоей великой милости. Совестно мне было тебе на глаза показаться; а когда князь Никита Романыч
повел к тебе товарищей, я вернулся опять на Волгу, к Ермаку Тимофеичу, не приведет ли бог какую новую службу тебе сослужить!
Царь был в добром расположении
духа, он отведывал от каждого блюда, милостиво шутил и
вел душеспасительные речи. С Басмановым он был ласковее обыкновенного, и Басманов еще более убедился в неотразимой силе тирлича.
Эти бездарные исполнители закона решительно не понимают, да и не в состоянии понять, что одно буквальное исполнение его, без смысла, без понимания
духа его, прямо
ведет к беспорядкам, да и никогда к другому не приводило.
Но барин не теряет
духа и
велит ему приготовить ужин.
20-го июля. Отлично поправился, проехавшись по благочинию. Так свежо и хорошо в природе, на людях и мир и довольство замечается. В Благодухове крестьяне на свой счет поправили и расписали храм, но опять и здесь, при таком спокойном деле, явилось нечто в игривом
духе. Изобразили в притворе на стене почтенных лет старца, опочивающего на ложе, а внизу уместили подпись: „В седьмым день Господь почил от всех дел своих“. Дал отцу Якову за сие замечание и картину
велел замалевать.
20-го июня. Ездил в Благодухово и картину
велел состругать при себе: в глупом народному
духу потворствовать не нахожу нужным. Узнавал о художнике; оказалось, что это пономарь Павел упражнялся. Гармонируя с
духом времени в шутливости,
велел сему художнику сесть с моим кучером на облучок и, прокатив его сорок верст, отпустил пешечком обратно, чтобы имел время в сей проходке поразмыслить о своей живописной фантазии.