Неточные совпадения
Но никто не
догадался, что благодаря именно этому обстоятельству город
был доведен до такого благосостояния, которому подобного не представляли летописи с самого его основания.
— Этак он, братцы, всех нас завинит! —
догадывались глуповцы, и этого опасения
было достаточно, чтобы подлить масла в потухавший огонь.
― Я
догадываюсь, что это не болезнь, а твое положение. Когда это
будет?
Это
было ему тем более неприятно, что по некоторым словам, которые он слышал, дожидаясь у двери кабинета, и в особенности по выражению лица отца и дяди он
догадывался, что между ними должна
была итти речь о матери.
Несколько раз обручаемые хотели
догадаться, что надо сделать, и каждый раз ошибались, и священник шопотом поправлял их. Наконец, сделав, что нужно
было, перекрестив их кольцами, он опять передал Кити большое, а Левину маленькое; опять они запутались и два раза передавали кольцо из руки в руку, и всё-таки выходило не то, что требовалось.
Кити отвечала, что ничего не
было между ними и что она решительно не понимает, почему Анна Павловна как будто недовольна ею. Кити ответила совершенную правду. Она не знала причины перемены к себе Анны Павловны, но
догадывалась. Она
догадывалась в такой вещи, которую она не могла сказать матери, которой она не говорила и себе. Это
была одна из тех вещей, которые знаешь, но которые нельзя сказать даже самой себе; так страшно и постыдно ошибиться.
Но, несмотря на то, что его любовь
была известна всему городу — все более или менее верно
догадывались об его отношениях к Карениной, — большинство молодых людей завидовали ему именно в том, что
было самое тяжелое в его любви, — в высоком положении Каренина и потому в выставленности этой связи для света.
Вронский сейчас же
догадался, что Голенищев
был один из таких, и потому вдвойне
был рад ему. Действительно, Голенищев держал себя с Карениной, когда
был введен к ней, так, как только Вронский мог желать этого. Он, очевидно, без малейшего усилия избегал всех разговоров, которые могли бы повести к неловкости.
— Какой опыт? столы вертеть? Ну, извините меня, дамы и господа, но, по моему, в колечко веселее играть, — сказал старый князь, глядя на Вронского и
догадываясь, что он затеял это. — В колечке еще
есть смысл.
Как бы пробудившись от сна, Левин долго не мог опомниться. Он оглядывал сытую лошадь, взмылившуюся между ляжками и на шее, где терлись поводки, оглядывал Ивана кучера, сидевшего подле него, и вспоминал о том, что он ждал брата, что жена, вероятно, беспокоится его долгим отсутствием, и старался
догадаться, кто
был гость, приехавший с братом. И брат, и жена, и неизвестный гость представлялись ему теперь иначе, чем прежде. Ему казалось, что теперь его отношения со всеми людьми уже
будут другие.
Они прошли молча несколько шагов. Варенька видела, что он хотел говорить; она
догадывалась о чем и замирала от волнения радости и страха. Они отошли так далеко, что никто уже не мог бы слышать их, но он всё еще не начинал говорить. Вареньке лучше
было молчать. После молчания можно
было легче сказать то, что они хотели сказать, чем после слов о грибах; но против своей воли, как будто нечаянно, Варенька сказала...
Вронский не мог понять, как она, со своею сильною, честною натурой, могла переносить это положение обмана и не желать выйти из него; но он не
догадывался, что главная причина этого
было то слово сын, которого она не могла выговорить.
Эти два обстоятельства
были: первое то, что вчера он, встретив на улице Алексея Александровича, заметил, что он сух и строг с ним, и, сведя это выражение лица Алексея Александровича и то, что он не приехал к ним и не дал энать о себе, с теми толками, которые он слышал об Анне и Вронском, Степан Аркадьич
догадывался, что что-то не ладно между мужем и женою.
Он
был такой тоненький, беленький, на нем мундир
был такой новенький, что я тотчас
догадался, что он на Кавказе у нас недавно.
— Помилуйте, — говорил я, — ведь вот сейчас тут
был за речкою Казбич, и мы по нем стреляли; ну, долго ли вам на него наткнуться? Эти горцы народ мстительный: вы думаете, что он не
догадывается, что вы частию помогли Азамату? А я бьюсь об заклад, что нынче он узнал Бэлу. Я знаю, что год тому назад она ему больно нравилась — он мне сам говорил, — и если б надеялся собрать порядочный калым, то, верно, бы посватался…
Надо вам сказать, что у меня нет семейства: об отце и матери я лет двенадцать уж не имею известия, а запастись женой не
догадался раньше, — так теперь уж, знаете, и не к лицу; я и рад
был, что нашел кого баловать.
Спустясь в середину города, я пошел бульваром, где встретил несколько печальных групп, медленно подымающихся в гору; то
были большею частию семейства степных помещиков; об этом можно
было тотчас
догадаться по истертым, старомодным сюртукам мужей и по изысканным нарядам жен и дочерей; видно, у них вся водяная молодежь
была уже на перечете, потому что они на меня посмотрели с нежным любопытством: петербургский покрой сюртука ввел их в заблуждение, но, скоро узнав армейские эполеты, они с негодованием отвернулись.
— От княгини Лиговской; дочь ее больна — расслабление нервов… Да не в этом дело, а вот что: начальство
догадывается, и хотя ничего нельзя доказать положительно, однако я вам советую
быть осторожнее. Княгиня мне говорила нынче, что она знает, что вы стрелялись за ее дочь. Ей все этот старичок рассказал… как бишь его? Он
был свидетелем вашей стычки с Грушницким в ресторации. Я пришел вас предупредить. Прощайте. Может
быть, мы больше не увидимся, вас ушлют куда-нибудь.
Между тем княжне мое равнодушие
было досадно, как я мог
догадаться по одному сердитому, блестящему взгляду… О, я удивительно понимаю этот разговор, немой, но выразительный, краткий, но сильный!..
Прежде
было знаешь, по крайней мере, что делать: принес правителю дел красную, [Красная — ассигнация в десять рублей.] да и дело в шляпе, а теперь по беленькой, да еще неделю провозишься, пока
догадаешься; черт бы побрал бескорыстие и чиновное благородство!
Я таки привез с собою один; хорошо, что
догадался купить, когда
были еще деньги.
Сообразив и припоминая несколько дорогу, он
догадался, что много
было поворотов, которые все пропустил он мимо.
Читатель, может
быть, уже
догадался, что гость
был не другой кто, как наш почтенный, давно нами оставленный Павел Иванович Чичиков.
Первый тост
был выпит, как читатели, может
быть, и сами
догадаются, за здоровье нового херсонского помещика, потом за благоденствие крестьян его и счастливое их переселение, потом за здоровье будущей жены его, красавицы, что сорвало приятную улыбку с уст нашего героя.
Впрочем, можно
догадываться, что оно выражено
было очень метко, потому что Чичиков, хотя мужик давно уже пропал из виду и много уехали вперед, однако ж все еще усмехался, сидя в бричке.
— Вот как бы
догадались было, Павел Иванович, — сказал Селифан, оборотившись с козел, — чтобы выпросить у Андрея Ивановича другого коня, в обмен на чубарого; он бы, по дружественному расположению к вам, не отказал бы, а это конь-с, право, подлец-лошадь и помеха.
Впрочем, он тут же
догадался, что и не это одно его тревожит;
было что-то требующее немедленного разрешения, но чего ни осмыслить, ни словами нельзя
было передать.
«Стало
быть, не оставил же еще совсем разум, стало
быть,
есть же соображение и память, коли сам спохватился и
догадался! — подумал он с торжеством, глубоко и радостно вздохнув всею грудью, — просто слабосилие лихорадочное, бред на минуту», — и он вырвал всю подкладку из левого кармана панталон.
— Нет, не брежу… — Раскольников встал с дивана. Подымаясь к Разумихину, он не подумал о том, что с ним, стало
быть, лицом к лицу сойтись должен. Теперь же, в одно мгновение,
догадался он, уже на опыте, что всего менее расположен, в эту минуту, сходиться лицом к лицу с кем бы то ни
было в целом свете. Вся желчь поднялась в нем. Он чуть не захлебнулся от злобы на себя самого, только что переступил порог Разумихина.
— Очнулись, — отозвался артельщик.
Догадавшись, что он очнулся, хозяйка, подглядывавшая из дверей, тотчас же притворила их и спряталась. Она и всегда
была застенчива и с тягостию переносила разговоры и объяснения, ей
было лет сорок, и
была она толста и жирна, черноброва и черноглаза, добра от толстоты и от лености; и собою даже очень смазлива. Стыдлива же сверх необходимости.
Он очень хорошо знал, он отлично хорошо знал, что они в это мгновение уже в квартире, что очень удивились, видя, что она отперта, тогда как сейчас
была заперта, что они уже смотрят на тела и что пройдет не больше минуты, как они
догадаются и совершенно сообразят, что тут только что
был убийца и успел куда-нибудь спрятаться, проскользнуть мимо них, убежать;
догадаются, пожалуй, и о том, что он в пустой квартире сидел, пока они вверх проходили.
Возвратясь с Сенной, он бросился на диван и целый час просидел без движения. Между тем стемнело; свечи у него не
было, да и в голову не приходило ему зажигать. Он никогда не мог припомнить: думал ли он о чем-нибудь в то время? Наконец он почувствовал давешнюю лихорадку, озноб, и с наслаждением
догадался, что на диване можно и лечь… Скоро крепкий, свинцовый сон налег на него, как будто придавил.
Ведь она уже по каким-то причинам успела
догадаться, что ей с Дуней нельзя
будет вместе жить после брака, даже и в первое время?
Он
было вздумал придержать запор рукой, но тот мог
догадаться.
Железная же пластинка прибавлена
была для весу, чтобы старуха хоть в первую минуту не
догадалась, что «вещь» деревянная.
Соня в изумлении смотрела на него. Странен показался ей этот тон; холодная дрожь прошла
было по ее телу, но чрез минуту она
догадалась, что и тон и слова эти — все
было напускное. Он и говорил-то с нею, глядя как-то в угол и точно избегая заглянуть ей прямо в лицо.
Он стоял, смотрел и не верил глазам своим: дверь, наружная дверь, из прихожей на лестницу, та самая, в которую он давеча звонил и вошел, стояла отпертая, даже на целую ладонь приотворенная: ни замка, ни запора, все время, во все это время! Старуха не заперла за ним, может
быть, из осторожности. Но боже! Ведь видел же он потом Лизавету! И как мог, как мог он не
догадаться, что ведь вошла же она откуда-нибудь! Не сквозь стену же.
Вглядевшись в нее, он тотчас же
догадался, что она совсем
была пьяна.
— А, понимаю, понимаю! — вдруг
догадался Лебезятников. — Да, вы имеете право… Оно, конечно, по моему личному убеждению, вы далеко хватаете в ваших опасениях, но… вы все-таки имеете право. Извольте, я остаюсь. Я стану здесь у окна и не
буду вам мешать… По-моему, вы имеете право…
«Зачем тут салоп? — подумал он, — ведь его прежде не
было…» Он подошел потихоньку и
догадался, что за салопом как будто кто-то прячется.
— Упокой, господи, ее душу! — воскликнула Пульхерия Александровна, — вечно, вечно за нее бога
буду молить! Ну что бы с нами
было теперь, Дуня, без этих трех тысяч! Господи, точно с неба упали! Ах, Родя, ведь у нас утром всего три целковых за душой оставалось, и мы с Дунечкой только и рассчитывали, как бы часы где-нибудь поскорей заложить, чтобы не брать только у этого, пока сам не
догадается.
Старуха взглянула
было на заклад, но тотчас же уставилась глазами прямо в глаза незваному гостю. Она смотрела внимательно, злобно и недоверчиво. Прошло с минуту; ему показалось даже в ее глазах что-то вроде насмешки, как будто она уже обо всем
догадалась. Он чувствовал, что теряется, что ему почти страшно, до того страшно, что, кажется, смотри она так, не говори ни слова еще с полминуты, то он бы убежал от нее.
Во всю ночь Василиса Егоровна не могла заснуть и никак не могла
догадаться, что бы такое
было в голове ее мужа, о чем бы ей нельзя
было знать.
Я вспомнил свой поединок и
догадался, что
был ранен.
Она
догадалась, что
была обманута мужем, и приступила к нему с допросом.
При обыкновенной своей сметливости он, конечно,
догадался, что Пугачев
был им недоволен.
Марья Ивановна мучилась более всех.
Будучи уверена, что я мог оправдаться, когда бы только захотел, она
догадывалась об истине и почитала себя виновницею моего несчастия. Она скрывала от всех свои слезы и страдания и между тем непрестанно думала о средствах, как бы меня спасти.
Я
догадался, что это
был офицер, выписанный из гвардии за поединок.
— Ты говоришь, как твой дядя. Принципов вообще нет — ты об этом не
догадался до сих пор! — а
есть ощущения. Все от них зависит.
— Может
быть, она и не ушла бы,
догадайся я заинтересовать ее чем-нибудь живым — курами, коровами, собаками, что ли! — сказал Безбедов, затем продолжал напористо: — Ведь вот я нашел же себя в голубиной охоте, нашел ту песню, которую суждено мне
спеть.
Суть жизни именно в такой песне — и чтоб
спеть ее от души. Пушкин, Чайковский, Миклухо-Маклай — все жили, чтобы тратить себя на любимое занятие, — верно?