Неточные совпадения
Он не помнил, когда она ушла, уснул, точно убитый, и весь следующий день прожил, как
во сне, веря и не веря в то, что было. Он понимал лишь одно: в эту ночь им пережито необыкновенное, неизведанное, но — не то, чего он
ждал, и не так, как представлялось ему. Через несколько таких же бурных ночей он убедился в этом.
— А вот этого я и не хочу, — отвечала она, — очень мне весело, что вы придете при нем — я хочу видеть вас одного: хоть на час будьте мой — весь мой… чтоб никому ничего не досталось! И я хочу быть — вся ваша… вся! — страстно шепнула она, кладя голову ему на грудь. — Я
ждала этого, видела вас
во сне, бредила вами, не знала, как заманить. Случай помог мне — вы мой, мой, мой! — говорила она, охватывая его руками за шею и целуя воздух.
Чуть ли не грезилось мне тогда
во сне, что мы дальше не пошли, а так на мели и остались, что морское начальство в Петербурге соскучилось
ждать, когда мы сдвинемся, и отложило экспедицию и что мы все воротились домой безмятежно спать на незыблемых ложах.
Иногда снятся странные
сны, невозможные и неестественные; пробудясь, вы припоминаете их ясно и удивляетесь странному факту: вы помните прежде всего, что разум не оставлял вас
во всё продолжение вашего сновидения; вспоминаете даже, что вы действовали чрезвычайно хитро и логично
во всё это долгое, долгое время, когда вас окружали убийцы, когда они с вами хитрили, скрывали свое намерение, обращались с вами дружески, тогда как у них уже было наготове оружие, и они лишь
ждали какого-то знака; вы вспоминаете, как хитро вы их наконец обманули, спрятались от них; потом вы догадались, что они наизусть знают весь ваш обман и не показывают вам только вида, что знают, где вы спрятались; но вы схитрили и обманули их опять, всё это вы припоминаете ясно.
—
Подождите, Евгения Петровна, — сказал он. — Может быть, это она
во сне ворочается. Не мешайте ей: ей
сон нужен. Может быть, за все это она одним
сном и отделается.
— Дуся! Милый, — ласково произнесла женщина воркующим, немного хриплым со
сна голосом, — а я тебя
ждала,
ждала и даже рассердилась. А потом заснула и всю ночь тебя
во сне видела. Иди ко мне, моя цыпочка, моя ляленька! — Она притянула его к себе, грудь к груди.
— А! Это ты?
Жду. Сейчас
во сне видел, что ты пришел и меня будишь. Значит, пора. Едем.
—
Подожди, странная ты девочка! Ведь я тебе добра желаю; мне тебя жаль со вчерашнего дня, когда ты там в углу на лестнице плакала. Я вспомнить об этом не могу… К тому же твой дедушка у меня на руках умер, и, верно, он об тебе вспоминал, когда про Шестую линию говорил, значит, как будто тебя мне на руки оставлял. Он мне
во сне снится… Вот и книжки я тебе сберег, а ты такая дикая, точно боишься меня. Ты, верно, очень бедна и сиротка, может быть, на чужих руках; так или нет?
Позабрались мы с женами и с детьми под ставки рано и
ждем… Все темно и тихо, как и
во всякую ночь, только вдруг, так в первый
сон, я слышу, что будто в степи что-то как вьюга прошипело и хлопнуло, и сквозь
сон мне показалось, будто с небеси искры посыпались.
— Здесь нет секрета, — ответила Биче, подумав. — Мы путаемся, но договоримся. Этот корабль наш, он принадлежал моему отцу. Гез присвоил его мошеннической проделкой. Да, что-то есть в нашей встрече, как
во сне, хотя я и не могу понять! Дело в том, что я в Гель-Гью только затем, чтобы заставить Геза вернуть нам «Бегущую». Вот почему я сразу назвала себя, когда вы упомянули о Гезе. Я его
жду и думала получить сведения.
— Видела
во сне, будто опять арфисткой стала. Пою соло, а против меня стоит большущая, грязная собака, оскалила зубы и
ждет, когда я кончу… А мне — страшно ее… и знаю я, что она сожрет меня, как только я перестану петь… и вот я все пою, пою… и вдруг будто не хватает у меня голосу… Страшно! А она — щелкает зубами… К чему это?..
Помню только, как
во сне, что я уже выиграл, кажется, тысяч шестнадцать флоринов; вдруг, тремя несчастными ударами, спустил из них двенадцать; потом двинул последние четыре тысячи на «passe» (но уж почти ничего не ощущал при этом; я только
ждал, как-то механически, без мысли) — и опять выиграл; затем выиграл еще четыре раза сряду.
Я, конечно, живу в постоянной тревоге, играю по самой маленькой и чего-то
жду, рассчитываю, стою по целым дням у игорного стола и наблюдаю игру, даже
во сне вижу игру, но при всем этом мне кажется, что я как будто одеревенел, точно загряз в какой-то тине.
Наташа (останавливает мать). Maman!
подождите… так скоро!.. ей богу! я всё это вижу как
во сне… как можно в одну минуту. (Слезы показываются на глазах; она закрывает их руками.) Я не могу! разве непременно сейчас?
Как богатый царский дом
В нем давным-давно стоит,
Как царевна в доме спит,
Как ее чудесен
сон,
Как три века длится он,
Как
во сне царевна
ждет,
Что спаситель к ней придет...
Бурмистр. Какие ж мои окаянства? Что потачки вам не даю, вот вас всех злоба за что, — и не дам, коли поставлен на то. Старым господам вы, видно, не служивали, а мы им служили, — вот ведь оно откедова все идет! Ни одна, теперича, шельма из вас
во сне грозы-то такой не видывала, как мы кажинный час
ждали и чаяли, что вот разразится над тобой. Я в твои-то года, ус-то и бороду только что нажимши, взгляду господского немел и трепетал, а ты чего только тут барину-то наговорил, — припомни-ка, башка твоя глупая.
Не верь людям, ни за что оболгут,
А я так
жду своих, пришли мне вести,
Что тотчас после царского венчанья
И муж и сын вернутся. Потрудился
Кузьма Захарьич мой, пора на отдых.
Другую ночь
во сне его все вижу, —
Так скоро быть ему...
Книгохранилище замка Дукс, в Богемии. Темный, мрачный покой. Вечный
сон нескольких тысяч книг. Единственное огромное кресло с перекинутым через него дорожным плащом. Две свечи по сторонам настольного Ариоста зажжены только для того, чтобы показать —
во всей огромности — мрак. Красный, в ледяной пустыне, островок камина. Не осветить и не согреть. На полу, в дальнедорожном разгроме: рукописи, письма, отрепья. Чемодан, извергнув,
ждет.
Ах, это ты, Евгений!
Какой тяжелый
сон… толпа видений
В уме моем еще теснится. Снилось мне,
Что ты ласкал меня так страстно!
А говорят, что всё
во снеНаоборот… и верить им опасно…
Боюсь, что
ждет меня беда!
Тихонько-с! барыня сейчас започивала.
Ждала вас целу ночь и бредила
во сне…
Потом чем-свет, оделась, встала,
Изволила прийти к вам в кабинет
Да и уснула здесь на креслах.
— Могу! — ответил он решительно и даже не без веселости. — Се
сон де пустяки. Мы всю эту штуку вам
во как обделаем! И овцы будут целы, и волки сыты. Это я все могу, а только ты, Нюта, не сердись. Дутье-то в сторону! А лучше протяни-ка лапку старому другу!.. Честно и открыто протяни! От сердца! Ну, Нюта!.. Что же?.. Я
жду!.. — ласково понудил он, после короткого выжидательного молчания, подставив ей свои ладони. — Хочешь услуги от меня, так мирись!
По состоянию моей головы я знаю, что и у меня сейчас будет солнечный удар, но
жду этого спокойно, как
во сне, где смерть является только этапом на пути чудесных и запутанных видений.
На столе
ждет меня холодная котлета и стакан молока. Из кухни доносится храп Анюты. В детской шевелится «сиятельная» нянька и дышит мой «принц». Иду туда и застываю на миг над кудрявой головкой. Раскрасневшееся прелестное личико сладко улыбается
во сне, обнажив бисер мелких белых зубок.
Около постели Васи уже стояла проснувшаяся няня. Ребенок, оказалось, крикнул
во сне. Сидорыч остался
ждать в кабинете. Князь вскоре вернулся.