Неточные совпадения
Небольшой кусок хлеба, проглоченный ею, произвел только
боль в
желудке, отвыкшем от пищи, и она оставалась часто без движения по нескольку минут на одном месте.
— Ага, — сказал Самгин и отошел прочь, опасаясь, что скажет еще что-нибудь неловкое. Он чувствовал себя нехорошо, — было физически неприятно, точно он
заболевал, как месяца два тому назад, когда врач определил у него избыток кислот в
желудке.
Сын его сказал, что у него
желудок расстроен, другой японец — что голова
болит, третий — ноги, а сам он на другой день сказал, что у него
болело горло: и в самом деле он кашлял.
Ребенок, целый день мокрый и грязный, лежал у нее на руках, отравляясь соской, и стонал от холода, голода и постоянных
болей в
желудке, вызывая участие у прохожих к «бедной матери несчастного сироты».
Я зарабатывал около трехсот рублей в месяц. Эту цифру я и назвал. Надо было видеть, какое неприятное, даже болезненное впечатление произвел мой ответ. Оба гиляка вдруг схватились за животы и, пригнувшись к земле, стали покачиваться, точно от сильной
боли в
желудке. Лица их выражали отчаяние.
Орочи настаивали, они помогли нам обуться и подняться на ноги. Они принялись рубить дрова и просили нас то одного, то другого сходить за топором, принести дров, поднять полено и т. д. Я убедил Рожкова и Ноздрина не отказываться от работы и объяснил в чем дело. Кишечник и
желудок отвыкли работать, и от этого мы
заболели: нужны движения, нужно дать встряску организму, нужен физический труд, хотя бы через силу.
Кончилось тем, что «приупадавший» дом Долинских упал и разорился совершенно. Игнатий Долинский покушал спелых дынь-дубровок, лег соснуть, встал часа через два с жестокою
болью в
желудке, а к полуночи умер. С него распочалась в городе шедшая с северо-запада холера. Ульяна Петровна схоронила мужа, не уронив ни одной слезы на его могиле, и детям наказывала не плакать.
Таким образом, Gigot оставалось лакомиться квасом да водицами, к которым он и вошел во вкус, но никак не мог приучить к ним своего
желудка. Чуть он выпивал лишний глоток какой-нибудь шипучки, как с ним начинались корчи, и он нередко
заболевал довольно серьезно.
На другой же день Яков стал жаловаться на
боли в
желудке, в голове, это было весьма правдоподобно; за последние месяцы он сильно похудел, стал вялым, рассеянным, радужные глаза его потускнели.
Вчера ночью интересная вещь произошла. Я собирался ложиться спать, как вдруг у меня сделались
боли в области
желудка. Но какие! Холодный пот выступил у меня на лбу. Все-таки наша медицина — сомнительная наука, должен заметить. Отчего у человека, у которого нет абсолютно никакого заболевания
желудка или кишечника (аппенд., напр.), у которого прекрасная печень и почки, у которого кишечник функционирует совершенно нормально, могут ночью сделаться такие
боли, что он станет кататься по постели?
В сумерки товарищ Коротков, сидя на байковой кровати, выпил три бутылки вина, чтобы все забыть и успокоиться. Голова теперь у него
болела вся: правый и левый висок, затылок и даже веки. Легкая муть поднималась со дна
желудка, ходила внутри волнами, и два раза тов. Короткова рвало в таз.
Встречаясь с человеком посторонним, какое вам дело, скажите на милость, что у него
болит печень, расстроены нервы, колет под ложечкой или худо варит
желудок? В праве ли он изливать на вас свою желчь, надоедать вам рассказами о своих недугах или выказывать перед вами раздражительность? Часто в оправдание такого человека, вам скажут: « — Он мизантроп, меланхолик или желчный…» Но опять таки, позвольте вас спросить, какое мне дело до всего этого? Сиди он дома, когда так, дома сиди или ступай в больницу…
В ночь на 4 сентября никто не спал, все мучились животами. Оттого, что мы ели все, что попадало под руки,
желудки отказывались работать, появлялась тошнота и острые
боли в кишечнике. Можно было подумать, что на отмели устроен перевязочный пункт, где лежали раненые, оглашая тайгу своими стонами. Я перемогал себя, но чувствовал, что делаю последние усилия.
Я уже давно не писал здесь ничего. Не до того теперь. Чуть свободная минута, думаешь об одном: лечь спать, чтоб хоть немного отдохнуть. Холера гуляет по Чемеровке и валит по десяти человек в день. Боже мой, как я устал! Голова
болит,
желудок расстроен, все члены словно деревянные. Ходишь и работаешь, как машина. Спать приходится часа по три в сутки, и сон какой-то беспокойный, болезненный; встаешь таким же разбитым, как лег.
Каменная баба в колпаке, — серая, поросшая зеленоватым мохом, — сгорбившись, смотрела в степь с злым, как будто живым лицом; нижняя часть лица была пухлая и обрюзгшая, руками она держалась за живот, и казалось, что она кисло морщится от
боли в пустом
желудке.
Шел один раз разговор о зубных
болях — об их жестокой неутолимости и о неизвестности таких медицинских средств, которые действовали бы в этих
болях так же верно, как, например, хинин в лихорадках или касторовое масло в засорениях
желудка и кишок.
Фанни Викторовна пила, чтобы забыться, чтобы навек изгладить из памяти милый образ, но, наконец, ее
желудок не выдержал — она
заболела воспалением брюшины.
Но не прошло четверти часа, как он стал жаловаться на
боль в
желудке, в груди…
С самого начала дороги Григорий Александрович жаловался по временам на сильную
боль в
желудке.
Я разломил ее, достал из нее зернышко и проглотил, но смолистый запах был так противен, что и пустой
желудок не принял этого зерна, и оттого
боли мои только усилились.
Настало утро, такое же серое и безрадостное. Мои часы, поставленные мною по расположению Плеяд, показали девять. Голод все ожесточался и мучил меня неимоверно: я уже не чувствовал ни томящего запаха яств и никакого воспоминания о вкусе пищи, а у меня просто была голодная
боль: мой пустой
желудок сучило и скручивало, как веревку, и причиняло мне мучения невыносимые.
И я насилу добрался до дому и так перетрусился, что сразу же
заболел на слаботы
желудка, а потом оказалось другое еще досаждение, что этот дурень Стецько ничего не понял как следует, а начал всем рассказывать, будто кто только до меня пойдет за кучера, то тому непременно быть подлюгой или идти в Сибирь.
Легче на смерть пойти, нежели сознаться Сашеньке в том, что я потерял работу и теперь ничего не значу. Если бы раньше я еще вел себя иначе, а то ведь сколько гордости! сколько важности и требований! «Убедительно прошу тебя позаботиться о моем столе, потому что мой
желудок важен не только для меня, а и для всех вас: если я
заболею, кто будет?..» и т. д. Прошу не шуметь, я ложусь отдыхать. Почему чай не горячий? Почему пиджак не вычищен и на рукаве я усматриваю пушинку — эй, вы!
Одни падали на землю и говорили, что не могут дальше идти от
болей в ногах или от рези в
желудке, а другие просто садились и плакали.