Неточные совпадения
Ревность Левина еще дальше
ушла. Уже он видел себя обманутым мужем, в котором нуждаются
жена и любовник только для того, чтобы доставлять им удобства жизни и удовольствия… Но, несмотря на то, он любезно и гостеприимно расспрашивал Васеньку об его охотах, ружье, сапогах и согласился ехать завтра.
Он уже хотел
уходить, поцеловав руку
жены, когда она остановила его.
С утра он ездил на первый посев ржи, на овес, который возили в скирды, и, вернувшись домой к вставанью
жены и свояченицы, напился с ними кофею и
ушел пешком на хутор, где должны были пустить вновь установленную молотилку для приготовления семян.
Если бы
жена тогда, объявив о своей неверности,
ушла от него, он был бы огорчен, несчастлив, но он не был бы в том для самого себя безвыходном, непонятном положении, в каком он чувствовал себя теперь.
— Не
уходи, — сказал Николай и протянул руку. Левин подал ему свою и сердито замахал
жене, чтоб она
ушла.
Ушли все на минуту, мы с нею как есть одни остались, вдруг бросается мне на шею (сама в первый раз), обнимает меня обеими ручонками, целует и клянется, что она будет мне послушною, верною и доброю
женой, что она сделает меня счастливым, что она употребит всю жизнь, всякую минуту своей жизни, всем, всем пожертвует, а за все это желает иметь от меня только одно мое уважение и более мне, говорит, «ничего, ничего не надо, никаких подарков!» Согласитесь сами, что выслушать подобное признание наедине от такого шестнадцатилетнего ангельчика с краскою девичьего стыда и со слезинками энтузиазма в глазах, — согласитесь сами, оно довольно заманчиво.
Варвара. Куда ты
уйдешь? Ты мужняя
жена.
Поняв, что человек этот ставит целью себе «вносить успокоение в общество», Самгин
ушел в кабинет, но не успел еще решить, что ему делать с собою, — явилась
жена.
Когда он
ушел, Самгин спросил
жену...
Климу хотелось
уйти, но он находил, что было бы неловко оставить дядю. Он сидел в углу у печки, наблюдая, как
жена писателя ходит вокруг стола, расставляя бесшумно чайную посуду и посматривая на гостя испуганными глазами. Она даже вздрогнула, когда дядя Яков сказал...
По утрам, через час после того, как
уходила жена, из флигеля шел к воротам Спивак, шел нерешительно, точно ребенок, только что постигший искусство ходить по земле. Респиратор, выдвигая его подбородок, придавал его курчавой голове форму головы пуделя, а темненький, мохнатый костюм еще более подчеркивал сходство музыканта с ученой собакой из цирка. Встречаясь с Климом, он опускал респиратор к шее и говорил всегда что-нибудь о музыке.
Заснул он под утро, а когда проснулся и вспомнил сцену с
женой, быстро привел себя в порядок и, выпив чаю, поспешил
уйти от неизбежного объяснения.
Самгин
ушел к себе, разделся, лег, думая, что и в Москве, судя по письмам
жены, по газетам, тоже неспокойно. Забастовки, митинги, собрания, на улицах участились драки с полицией. Здесь он все-таки притерся к жизни. Спивак относится к нему бережно, хотя и суховато. Она вообще бережет людей и была против демонстрации, организованной Корневым и Вараксиным.
Он заботился только о том, чтоб не раздражать ее, и, когда видел
жену в дурном настроении,
уходил от нее, считая, что так всего лучше избежать возможных неприятных бесед и сцен.
Утром, когда Самгин оделся и вышел в столовую,
жена и Кутузов уже
ушли из дома, а вечером Варвара уехала в Петербург — хлопотать по своим издательским делам.
— Мои-то? Не-ет, теперь ведь время позднее, одиннадцать скоро. Дочь — на лепетицию
ушла, тут любители театра имеются,
жена исправника командует. А мать где-нибудь дома, на той половине.
Поехала
жена с Полей устраиваться на даче, я от скуки
ушел в цирк, на борьбу, но борьбы не дождался, прихожу домой — в кабинете, вижу, огонь, за столом моим сидит Полин кавалер и углубленно бумажки разбирает.
Это повторялось на разные лады, и в этом не было ничего нового для Самгина. Не ново было для него и то, что все эти люди уже ухитрились встать выше события, рассматривая его как не очень значительный эпизод трагедии глубочайшей. В комнате стало просторней, менее знакомые
ушли, остались только ближайшие приятели
жены; Анфимьевна и горничная накрывали стол для чая; Дудорова кричала Эвзонову...
— Валентин — смутил тебя? — спросила она, усмехаясь. — Он — чудит немножко, но тебе не помешает. У него есть страстишка — голуби. На голубях он
жену проморгал, —
ушла с постояльцем, доктором. Немножко — несчастен, немножко рисуется этим, — в его кругу
жены редко бросают мужей, и скандал очень подчеркивает человека.
Прочитав утром крикливые газеты, он с полудня
уходил на улицы, бывал на собраниях, митингах, слушая, наблюдая, встречая знакомых, выспрашивал, но не высказывался, обедал в ресторанах, позволяя
жене думать, что он занят конспиративными делами.
— Полно, не распечатывай, Илья Иваныч, — с боязнью остановила его
жена, — кто его знает, какое оно там письмо-то? может быть, еще страшное, беда какая-нибудь. Вишь, ведь народ-то нынче какой стал! Завтра или послезавтра успеешь — не
уйдет оно от тебя.
— А где он? — отвечала
жена. — Еще надо сыскать. Да погоди, что торопиться? Вот, Бог даст, дождемся праздника, разговеемся, тогда и напишешь; еще не
уйдет…
— А вот узнаешь: всякому свой! Иному дает на всю жизнь — и несет его, тянет точно лямку. Вон Кирила Кирилыч… — бабушка сейчас бросилась к любимому своему способу, к примеру, — богат, здоровехонек, весь век хи-хи-хи, да ха-ха-ха, да
жена вдруг
ушла: с тех пор и повесил голову, — шестой год ходит, как тень… А у Егора Ильича…
У него, взамен наслаждений, которыми он пользоваться не мог, явилось старческое тщеславие иметь вид шалуна, и он стал вознаграждать себя за верность в супружестве сумасбродными связями, на которые быстро
ушли все наличные деньги, брильянты
жены, наконец и большая часть приданого дочери. На недвижимое имение, и без того заложенное им еще до женитьбы, наросли значительные долги.
— Да, упасть в обморок не от того, от чего вы упали, а от того, что осмелились распоряжаться вашим сердцем, потом
уйти из дома и сделаться его
женой. «Сочиняет, пишет письма, дает уроки, получает деньги, и этим живет!» В самом деле, какой позор! А они, — он опять указал на предков, — получали, ничего не сочиняя, и проедали весь свой век чужое — какая слава!.. Что же сталось с Ельниным?
Райский пробрался до Козлова и, узнав, что он в школе, спросил про
жену. Баба, отворившая ему калитку, стороной посмотрела на него, потом высморкалась в фартук, отерла пальцем нос и
ушла в дом. Она не возвращалась.
В виде гарантии я давал ему слово, что если он не захочет моих условий, то есть трех тысяч, вольной (ему и
жене, разумеется) и вояжа на все четыре стороны (без
жены, разумеется), — то пусть скажет прямо, и я тотчас же дам ему вольную, отпущу ему
жену, награжу их обоих, кажется теми же тремя тысячами, и уж не они от меня
уйдут на все четыре стороны, а я сам от них уеду на три года в Италию, один-одинехонек.
— Сделайте одолжение, — прибавила тотчас же довольно миловидная молоденькая женщина, очень скромно одетая, и, слегка поклонившись мне, тотчас же вышла. Это была
жена его, и, кажется, по виду она тоже спорила, а
ушла теперь кормить ребенка. Но в комнате оставались еще две дамы — одна очень небольшого роста, лет двадцати, в черном платьице и тоже не из дурных, а другая лет тридцати, сухая и востроглазая. Они сидели, очень слушали, но в разговор не вступали.
Но один потерпел при выходе какое-то повреждение, воротился и получил помощь от жителей: он был так тронут этим, что, на прощанье, съехал с людьми на берег, поколотил и обобрал поселенцев. У одного забрал всех кур, уток и тринадцатилетнюю дочь, у другого отнял свиней и
жену, у старика же Севри, сверх того, две тысячи долларов — и
ушел. Но прибывший вслед за тем английский военный корабль дал об этом знать на Сандвичевы острова и в Сан-Франциско, и преступник был схвачен, с судном, где-то в Новой Зеландии.
Наконец пора было
уходить. Сейоло подал нам руку и ласково кивнул головой. Я взял у него портрет и отдал
жене его, делая ей знак, что оставляю его ей в подарок. Она, по-видимому, была очень довольна, подала мне руку и с улыбкой кивала нам головой. И ему понравилось это. Он, от удовольствия, привстал и захохотал. Мы вышли и поблагодарили джентльменов.
Нехлюдов хотел
уйти, но
жена адвоката пошепталась с мужем и тотчас же обратилась к нему.
Целовальник сказал, что
жены его нет (а он видел ее, входя), и велел ему
уходить.
— В добрый час… Жена-то догадалась хоть
уйти от него, а то пропал бы парень ни за грош… Тоже кровь, Николай Иваныч… Да и то сказать: мудрено с этакой красотой на свете жить… Не по себе дерево согнул он, Сергей-то… Около этой красоты больше греха, чем около денег. Наш брат, старичье, на стены лезут, а молодые и подавно… Жаль парня. Что он теперь: ни холост, ни женат, ни вдовец…
Да, я сейчас же
ухожу из вашего дома и не поручусь, что ваша
жена сегодня же не узнает о ваших милых похождениях.
Жена его, Марфа Игнатьевна, несмотря на то что пред волей мужа беспрекословно всю жизнь склонялась, ужасно приставала к нему, например, тотчас после освобождения крестьян,
уйти от Федора Павловича в Москву и там начать какую-нибудь торговлишку (у них водились кое-какие деньжонки); но Григорий решил тогда же и раз навсегда, что баба врет, «потому что всякая баба бесчестна», но что
уходить им от прежнего господина не следует, каков бы он там сам ни был, «потому что это ихний таперича долг».
— Я сейчас, — продолжает, — от
жены. Понимаете ли вы, что такое
жена? Детки, когда я
уходил, прокричали мне: «Прощайте, папа, приходите скорее с нами „Детское чтение“ читать». Нет, вы этого не понимаете! Чужая беда не дает ума.
Поговорив немного с туземцами, мы пошли дальше, а Дерсу остался. На другой день он догнал нас и сообщил много интересного. Оказалось, что местные китайцы решили отобрать у горбатого тазы
жену с детьми и увезти их на Иман. Таз решил бежать. Если бы он пошел сухопутьем, китайцы догнали бы его и убили. Чан Лин посоветовал ему сделать лодку и
уйти морем.
— Так было, ваше превосходительство, что Михаил Иванович выразили свое намерение моей
жене, а
жена сказала им, что я вам, Михаил Иванович, ничего не скажу до завтрего утра, а мы с
женою были намерены, ваше превосходительство, явиться к вам и доложить обо всем, потому что как в теперешнее позднее время не осмеливались тревожить ваше превосходительство. А когда Михаил Иванович
ушли, мы сказали Верочке, и она говорит: я с вами, папенька и маменька, совершенно согласна, что нам об этом думать не следует.
Подруга ее, небольшого роста, смуглая брюнетка, крепкая здоровьем, с большими черными глазами и с самобытным видом, была коренастая, народная красота; в ее движениях и словах видна была большая энергия, и когда, бывало, аптекарь, существо скучное и скупое, делал не очень вежливые замечания своей
жене и та их слушала с улыбкой на губах и слезой на реснице, Паулина краснела в лице и так взглядывала на расходившегося фармацевта, что тот мгновенно усмирялся, делал вид, что очень занят, и
уходил в лабораторию мешать и толочь всякую дрянь для восстановления здоровья вятских чиновников.
Генерал занимался механикой, его
жена по утрам давала французские уроки каким-то бедным девочкам; когда они
уходили, она принималась читать, и одни цветы, которых было много, напоминали иную, благоуханную, светлую жизнь, да еще игрушки в шкапе, — только ими никто не играл.
—
Уйдите все! — крикнула матушка, — пусть остаются только Лукерья (Федотова
жена) да Афанасий.
Настала ночь:
ушел сотник с молодою
женой в свою опочивальню; заперлась и белая панночка в своей светлице.
Заветная мечта Галактиона исполнялась. У него были деньги для начала дела, а там уже все пойдет само собой. Ему ужасно хотелось поделиться с кем-нибудь своею радостью, и такого человека не было. По вечерам
жена была пьяна, и он старался
уходить из дому. Сейчас он шагал по своему кабинету и молча переживал охватившее его радостное чувство. Да, целых четыре года работы, чтобы получить простой кредит. Но это было все, самый решительный шаг в его жизни.
Мне идти к родному батюшке!.. — у жениха вдруг упало сердце, точно он делал что-то нехорошее и кого-то обманывал, у него даже мелькнула мысль, что ведь можно еще отказаться, время не
ушло, а впереди целая жизнь с нелюбимой
женой.
В первые же дни по приезде мать подружилась с веселой постоялкой,
женой военного, и почти каждый вечер
уходила в переднюю половину дома, где бывали и люди от Бетленга — красивые барыни, офицера. Дедушке это не нравилось, не однажды, сидя в кухне, за ужином, он грозил ложкой и ворчал...
Каторжный Алтухов
ушел бродяжить, а его
жена Екатерина, свободная, состоит в незаконном браке.
В Дербинском
жена свободного состояния Александра Тимофеева
ушла от своего мужа молокана к пастуху Акиму, живет в тесной, грязной лачужке и уже родила пастуху дочь, а муж взял к себе другую женщину, сожительницу.
Это высокий, худощавый человек, благообразный, с большою бородой. Он служит писарем в полицейском управлении и потому ходит в вольном платье. Трудолюбив и очень вежлив, и, судя по выражению, весь
ушел в себя и замкнулся. Я был у него на квартире, но не застал его дома. Занимает он в избе небольшую комнату; у него аккуратная чистая постель, покрытая красным шерстяным одеялом, а около постели на стене в рамочке портрет какой-то дамы, вероятно,
жены.
Дело в том, что Петр Ильич пьянствует, тиранит
жену, бросает ее, заводит любовницу, а когда она, узнав об этом обстоятельстве, хочет
уйти от него к своим родителям, общий суд добрых стариков признает ее же виновною…
Петр Андреич, узнав о свадьбе сына, слег в постель и запретил упоминать при себе имя Ивана Петровича; только мать, тихонько от мужа, заняла у благочинного и прислала пятьсот рублей ассигнациями да образок его
жене; написать она побоялась, но велела сказать Ивану Петровичу через посланного сухопарого мужичка, умевшего
уходить в сутки по шестидесяти верст, чтоб он не очень огорчался, что, бог даст, все устроится и отец переложит гнев на милость; что и ей другая невестка была бы желательнее, но что, видно, богу так было угодно, а что она посылает Маланье Сергеевне свое родительское благословение.