Неточные совпадения
Затем он неожиданно подумал, что каждый из людей в вагоне, в поезде, в мире замкнут в клетку хозяйственных, в
сущности —
животных интересов; каждому из них сквозь прутья клетки мир виден правильно разлинованным, и, когда какая-нибудь сила извне погнет линии прутьев, — мир воспринимается искаженным. И отсюда драма. Но это была чужая мысль: «Чижи в клетках», — вспомнились слова Марины, стало неприятно, что о клетках выдумал не сам он.
Человек в
сущности животное много и даже чрезвычайно многобрачное.
«Каждый, кажется, мужик, — думал он, — способный, как
животное, перетаскивать на своих плечах тяжесть, нужней для Петербурга, чем человек думающий, как будто бы ума уж здесь больше всего накопилось, тогда как в
сущности одна только хитрость, коварство и терпение сюда пролезли.
Учение Христа только тогда имеет силу, когда оно требует полного совершенства, т. е. слияния божеской
сущности, находящейся в душе каждого человека, с волей бога, — соединения сына с отцом. Только это освобождение сына божия, живущего в каждом человеке, из
животного и приближение его к отцу и составляет жизнь по учению Христа.
Христианство признает любовь и к себе, и к семье, и к народу, и к человечеству, не только к человечеству, но ко всему живому, ко всему существующему, признает необходимость бесконечного расширения области любви; но предмет этой любви оно находит не вне себя, не в совокупности личностей: в семье, роде, государстве, человечестве, во всем внешнем мире, но в себе же, в своей личности, но личности божеской,
сущность которой есть та самая любовь, к потребности расширения которой приведена была личность
животная, спасаясь от сознания своей погибельности.
Что же тут отличного, посудите сами. Если бы у людей были такие же крылья, как у мух, и если бы поставить мухоловки величиной с дом, то они тпопадались бы точно так же… Наша Муха, наученная горьким опытом даже самых благоразумных мух, перестала совсем верить людям. Они только кажутся добрыми, эти люди, а в
сущности только тем и занимаются, что всю жизнь обманывают доверчивых бедных мух. О, это самое хитрое и злое
животное, если говорить правду!..
— Пожалуй… — согласился Лаевский, которому было лень соображать и противоречить. — Впрочем, — сказал он немного погодя, — что такое Ромео и Джульетта в
сущности? Красивая, поэтическая, святая любовь — это розы, под которыми хотят спрятать гниль. Ромео — такое же
животное, как и все.
Сделайте же для них ненужным грубый,
животный труд, дайте им почувствовать себя на свободе, и тогда увидите, какая, в
сущности, насмешка эти книжки и аптечки.
— У нас в городе нет правильного ветеринарного надзора, и от этого много болезней. То и дело слышишь, люди заболевают от молока и заражаются от лошадей и коров. О здоровье домашних
животных, в
сущности, надо заботиться так же, как о здоровье людей.
Смерть видна и страшна ему не только в будущем, но и в настоящем, при всех проявлениях уменьшение
животной жизни, начиная от младенчества и до старости, потому что движение существования от детства до возмужалости только кажется временным увеличением сил, в
сущности же есть такое же огрубение членов, уменьшение гибкости, жизненности, не прекращающееся от рождения и до смерти.
— Болван! — процедил князь сквозь зубы, глядя ому вслед. — Удивительно, как противно иногда бывает видеть довольные физиономии. Глупое,
животное чувство и, должно быть, с голодухи… На чем я остановился? Ах, да, о службе… Жалованье получать мне было бы стыдно, а в
сущности говоря, это глупо. Если взглянуть пошире, серьезно, то ведь и теперь я ем не свое. Не так ли? Но тут почему-то не стыдно… Привычка тут, что ли… или неуменье вдумываться в свое настоящее положение… А положение это, вероятно, ужасно!
Когда человек видит умирающее
животное, ужас охватывает его: то, чтò есть он сам —
сущность его, в его глазах очевидно уничтожается — перестает быть. Но когда умирающее есть человек и человек любимый, тогда кроме ужаса, ощущаемого перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая так же, как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
Та борьба между стремлением к жизни
животной и жизни разумной, которая лежит в душе каждого человека и составляет
сущность жизни каждого, по этому учению совершенно устраняется.