Неточные совпадения
Она почувствовала, что должна выветрить его тревогу, и,
победив ликование, сделалась серьезно-внимательной, только в ее глазах блестела еще новая
жизнь.
В общем было как-то непоколебимо, навсегда скучно, и явилась мысль, что Иноковы, Кутузовы и другие люди этого типа рискуют свободой и
жизнью — бесполезно, не
победить им, не разрушить эту теплую, пыльную скуку.
И он не мог понять Ольгу, и бежал опять на другой день к ней, и уже осторожно, с боязнью читал ее лицо, затрудняясь часто и
побеждая только с помощью всего своего ума и знания
жизни вопросы, сомнения, требования — все, что всплывало в чертах Ольги.
Эти инстинкты, коренящиеся в темных источниках
жизни,
побеждают чувство буржуазного самосохранения.
Если в народе
побеждают интересы покойно-удовлетворенной
жизни современного поколения, то такой народ не может уже иметь истории, не в силах выполнить никакой миссии в мире.
В народной
жизни моменты положительные должны
победить моменты отрицательные.
Он есть духовная утопия, претендующая ответить на все запросы человеческой души именно потому, что он претендует
победить трагизм человеческой
жизни.
Сделайте слово более властным, и прекратится власть слов над общественной
жизнью: слова-реальности
победят слова-фикции.
Но до тридцати моих лет, знаю это твердо, все
победит моя молодость — всякое разочарование, всякое отвращение к
жизни.
Видишь: предположи, что нашелся хотя один из всех этих желающих одних только материальных и грязных благ — хоть один только такой, как мой старик инквизитор, который сам ел коренья в пустыне и бесновался,
побеждая плоть свою, чтобы сделать себя свободным и совершенным, но однако же, всю
жизнь свою любивший человечество и вдруг прозревший и увидавший, что невелико нравственное блаженство достигнуть совершенства воли с тем, чтобы в то же время убедиться, что миллионы остальных существ Божиих остались устроенными лишь в насмешку, что никогда не в силах они будут справиться со своею свободой, что из жалких бунтовщиков никогда не выйдет великанов для завершения башни, что не для таких гусей великий идеалист мечтал о своей гармонии.
Я спрашивал себя много раз: есть ли в мире такое отчаяние, чтобы
победило во мне эту исступленную и неприличную, может быть, жажду
жизни, и решил, что, кажется, нет такого, то есть опять-таки до тридцати этих лет, а там уж сам не захочу, мне так кажется.
Этот искус, эту страшную школу
жизни обрекающий себя принимает добровольно в надежде после долгого искуса
победить себя, овладеть собою до того, чтобы мог наконец достичь, чрез послушание всей
жизни, уже совершенной свободы, то есть свободы от самого себя, избегнуть участи тех, которые всю
жизнь прожили, а себя в себе не нашли.
Хотел бы я, чтобы память
победила забвение в отношении ко всему ценному в
жизни.
Поток
жизни меня иногда уносил, но потом
побеждала творческая мысль.
Жид всю
жизнь не мог
победить в себе протестантской закваски.
Только истина, как путь и
жизнь,
побеждает магию скуки.
И ждем мистического церковного возрождения, которое одинаково
победит пресность и рационализма quasi-церковного, и рационализма quasi-мистического, и рационализма открытого, и с ними дьявольскую магию скуки и уродливости
жизни.
Вспомним творческий период
жизни Церкви, период вселенских соборов, когда вселенская церковная истина
побеждала бесчисленные ереси.
Религиозная философия должна
победить и гносеологическую схоластику, и теологическую схоластику, т. е. дух
жизни должен
победить всякий отвлеченный рационализм.
Естественные религии организовали
жизнь рода, спасали человечество от окончательного распадения и гибели, создавали колыбель истории, той истории, которая вся покоится на натуральном роде, на естественном продолжении человечества во времени, но имеет своей конечной задачей преобразить человеческий род в богочеловечество,
победив естественную стихию.
И живет человеческий род, весь отравленный этим трупным ядом своих предшественников, всех предыдущих поколений, всех человеческих лиц, так же жаждавших полноты
жизни и совершенства; живет человек безумной мечтой
победить смерть рождением, а не вечной
жизнью,
победить ужас прошлого и настоящего счастьем будущего, для которого не сохранится ни один живой элемент прошлого.
Но это уже была не просьба о милостыне и не жалкий вопль, заглушаемый шумом улицы. В ней было все то, что было и прежде, когда под ее влиянием лицо Петра искажалось и он бежал от фортепиано, не в силах бороться с ее разъедающей болью. Теперь он одолел ее в своей душе и
побеждал души этой толпы глубиной и ужасом жизненной правды… Это была тьма на фоне яркого света, напоминание о горе среди полноты счастливой
жизни…
Как одолеть их, когда не
победил их теперь даже тот, который
побеждал и природу при
жизни своей, которому она подчинялась, который воскликнул: «Талифа куми», — и девица встала, «Лазарь, гряди вон», — и вышел умерший?
Вот один ропот, который я непрестанно делаю, и молю бога, чтоб он вас наделил спокойствием, которое одно может
победить все волнения
жизни.
И вот, так же как это было утром, на эллинге, я опять увидел, будто только вот сейчас первый раз в
жизни, увидел все: непреложные прямые улицы, брызжущее лучами стекло мостовых, божественные параллелепипеды прозрачных жилищ, квадратную гармонию серо-голубых шеренг. И так: будто не целые поколения, а я — именно я —
победил старого Бога и старую
жизнь, именно я создал все это, и я как башня, я боюсь двинуть локтем, чтобы не посыпались осколки стен, куполов, машин…
Переворот в
жизни пана Лавровского совершился быстро: для этого стоило только приехать в Княжье-Вено блестящему драгунскому офицеру, который прожил в городе всего две недели, но в это время успел
победить и увезти с собою белокурую дочь богатого трактирщика.
Есть множество средств сделать человеческое существование постылым, но едва ли не самое верное из всех — это заставить человека посвятить себя культу самосохранения. Решившись на такой подвиг, надлежит
победить в себе всякое буйство духа и признать свою
жизнь низведенною на степень бесцельного мелькания на все то время, покуда будет длиться искус животолюбия.
Ужели же можно представить себе, что вы, партикулярный тоскующий человек,
победили этих сквернословящих мудрецов, устами которых говорит сама
жизнь?
— Его нет, но он есть. В камне боли нет, но в страхе от камня есть боль. Бог есть боль страха смерти. Кто
победит боль и страх, тот сам станет бог. Тогда новая
жизнь, тогда новый человек, всё новое… Тогда историю будут делить на две части: от гориллы до уничтожения бога и от уничтожения бога до…
— Это подло, и тут весь обман! — глаза его засверкали. —
Жизнь есть боль,
жизнь есть страх, и человек несчастен. Теперь всё боль и страх. Теперь человек
жизнь любит, потому что боль и страх любит. И так сделали.
Жизнь дается теперь за боль и страх, и тут весь обман. Теперь человек еще не тот человек. Будет новый человек, счастливый и гордый. Кому будет всё равно, жить или не жить, тот будет новый человек. Кто
победит боль и страх, тот сам бог будет. А тот бог не будет.
Это были все-таки сильные люди, и могли бы они пойти биться насмерть с теми, что однажды
победили их, но они не могли умереть в боях, потому что у них были заветы, и коли б умерли они, то пропали б с ними из
жизни и заветы.
Девушка или с самого начала так прилаживается к окружающему ее, что уж в четырнадцать лет кокетничает, сплетничает, делает глазки проезжающим мимо офицерам, замечает, не крадут ли горничные чай и сахар, и готовится в почтенные хозяйки дома и в строгие матери, или с необычайною легкостью освобождается от грязи и сора,
побеждает внешнее внутренним благородством, каким-то откровением постигает
жизнь и приобретает такт, хранящий, напутствующий ее.
— Герой — это тот, кто творит
жизнь вопреки смерти, кто
побеждает смерть…
Это я, Тимур, сказал Баязету,
победив его: «О Баязет, как видно — пред богом ничто государства и люди, смотри — он отдает их во власть таких людей, каковы мы: ты — кривой, я — хром!» Так сказал я ему, когда его привели ко мне в цепях и он не мог стоять под тяжестью их, так сказал я, глядя на него в несчастии, и почувствовал
жизнь горькою, как полынь, трава развалин!
И слабеньким своим голосом он долго говорил Чекко о том, что затеяно в
жизни ее честными людьми, о том, как они хотят
победить нищету, глупость и всё то, страшное и злое, что рождается глупостью и нищетой…
Но мы видим, что Катерина — не убила в себе человеческую природу и что она находится только внешним образом, по положению своему, под гнетом самодурной
жизни; внутренно же, сердцем и смыслом, сознает всю ее нелепость, которая теперь еще увеличивается тем, что Дикие и Кабановы, встречая себе противоречие и не будучи в силах
победить его, но желая поставить на своем, прямо объявляют себя против логики, то есть ставя себя дураками перед большинством людей.
Жизнь везде
побеждает,
жизнь всё
победит!..
— Я собрал бы остатки моей истерзанной души и вместе с кровью сердца плюнул бы в рожи нашей интеллигенции, чер-рт ее побери! Я б им сказал: «Букашки! вы, лучший сок моей страны! Факт вашего бытия оплачен кровью и слезами десятков поколений русских людей! О! гниды! Как вы дорого стоите своей стране! Что же вы делаете для нее? Превратили ли вы слезы прошлого в перлы? Что дали вы
жизни? Что сделали? Позволили
победить себя? Что делаете? Позволяете издеваться над собой…»
Он писал, что находит совершенно необходимым возвратить воспитанника Аксакова в родительский дом, именно в деревню; что моя болезнь такого рода, что только один деревенский воздух и
жизнь на родине посреди своего семейства могут
победить ее, что никакие медицинские средства в больнице не помогут, что припадки мои угрожают переходом в эпилепсию, которая может окончиться апоплексией, или повреждением умственных способностей.
Само собою разумеется, вам не
победить окружающей вас темной массы; в течение нашей
жизни мало-помалу вы должны будете уступить и затеряться в стотысячной толпе, вас заглушит
жизнь, но все же вы не исчезнете, не останетесь без влияния; таких, как вы, после вас явится уже, быть может, шесть, потом двенадцать и так далее, пока наконец такие, как вы, не станут большинством.
Испуская последний вздох, я все-таки буду верить, что наука — самое важное, самое прекрасное и нужное в
жизни человека, что она всегда была и будет высшим проявлением любви и что только ею одною человек
победит природу и себя.
Это предложение поразило Юрия: он почувствовал некоторый стыд: «как! — думал он, — и я для нее побоюсь пожертвовать этой глупой
жизнью…», но скоро, с помощию некоторых услужливых софизмов, он успокоил свою гордость,
победил стыд неуместный — и, увы! — согласился, слез с коня и махнул рукою Федосею на прощанье.
Всю
жизнь трудился Илья не покладая рук; печенегов, и татар, и разбойников извел великое множество; разных Тугаринов Змеевичей, и Идолищ Поганых, и полениц, и жидовинов
побеждал; век прожил в подвигах и на заставах, не пропуская злого в крещеную Русь; и верил он во Христа, и молился ему, и думал, что исполняет Христовы заповеди.
Узнал, узнал он образ позабытый
Среди душевных бурь и бурь войны,
Поцеловал он нежные ланиты —
И краски
жизни им возвращены.
Она чело на грудь ему склонила,
Смущают Зару ласки Измаила,
Но сердцу как ума не соблазнить?
И как любви стыда не
победить?
Их речи — пламень! вечная пустыня
Восторгом и блаженством их полна.
Любовь для неба и земли святыня,
И только для людей порок она!
Во всей природе дышит сладострастье;
И только люди покупают счастье!
Итак, добродетельный всегда
побеждает, а злодей гибнет!» Сколь же такое чувство спасительно в
жизни, какою твердою опорою служит оно для доброй нравственности, нет нужды доказывать.
Скажи мне, кудесник, любимец богов,
Что сбудется в
жизни со мною?
И скоро ль на радость соседей-врагов
Могильной засыплюсь землею?
Так громче, музыка, играй победу,
Мы
победили, и враг бежит, бежит, бежит!
И вот я в руках существа, конечно не человеческого, но которое есть, существует: «А, стало быть, есть и за гробом
жизнь!» — подумал я с странным легкомыслием сна, но сущность сердца моего оставалась со мною, во всей глубине: «И если надо быть снова, — подумал я, — и жить опять по чьей-то неустранимой воле, то не хочу, чтоб меня
победили и унизили!» — «Ты знаешь, что я боюсь тебя, и за то презираешь меня», — сказал я вдруг моему спутнику, не удержавшись от унизительного вопроса, в котором заключалось признание, и ощутив, как укол булавки, в сердце моем унижение мое.
Что падает, что
побеждает, что начинает водворяться и преобладать в нравственной
жизни общества, — на это у нас нет другого показателя, кроме литературы, и преимущественно, художественных ее произведений.
Честь тому, кто, не робея,
Жизнь за братий положил!
Победитель —
победил,
Слава падшего святее!
Человек рожден в грехах. От тела все грехи, но дух живет в человеке и борется с телом. Вся
жизнь человека это — борьба духа с телом. И хорошо тому человеку, который в борьбе этой на стороне не тела, — того тела, которое наверное будет побеждено, а на стороне духа, — того духа, который наверное
победит, хотя бы в последний час
жизни.