Неточные совпадения
Крики толпы звучали умиротворяюще, просительно, они сливались в неясную суету, и все было в ней безнадежно, жалобно. Сотские повели Рыбина
под руки на крыльцо волости, скрылись в двери. Мужики медленно расходились по площади, мать видела, что голубоглазый направляется к ней и исподлобья смотрит на нее. У нее
задрожали ноги под коленками, унылое чувство засосало сердце, вызывая тошноту.
Пол
задрожал и ритмично заколыхался
под тяжелым топотом
ног, в такт мазурке зазвенели подвески у люстры, играя разноцветными огнями, и мерно заколыхались тюлевые занавески на окнах.
Она боком, развязно села на стол, положив
ногу на
ногу. Ромашов увидел, как
под платьем гладко определилась ее круглая и мощная ляжка. У него
задрожали руки и стало холодно во рту. Он спросил робко...
Внезапно, среди глубокой тишины, при совершенно безоблачном небе, налетел такой порыв ветра, что сама земля, казалось, затрепетала
под ногами, тонкий звездный свет
задрожал и заструился, самый воздух завертелся клубом.
Эта борьба, эти мучения, страх, внушаемый ей мужем, добрым и ласковым, но неумолимым во всем, что касалось его чести, — все это разрушительно потрясло ее телесные силы. Когда губы Серебряного прикоснулись к губам ее, она
задрожала как в лихорадке,
ноги под ней подкосились, а из уст вырвались слова...
В ответ на это с монастырской стены сыпалась картечь и летели чугунные ядра. Не знал страха Гермоген и молча делал свое дело. Но случилось и ему испугаться.
Задрожали у инока руки и
ноги, а в глазах пошли красные круги. Выехал как-то
под стену монастырскую сам Белоус на своем гнедом иноходце и каким-то узелком над головой помахивает. Навел на него пушку Гермоген, грянул выстрел — трое убито, а Белоус все своим узелком машет.
Наклон дороги сделался еще круче. От реки сразу повеяло сырой прохладой. Скоро старый, дырявый деревянный мост
задрожал и заходил
под тяжелым дробным топотом
ног. Первый батальон уже перешел мост, взобрался на высокий, крутой берег и шел с музыкой в деревню. Гул разговоров стоял в оживившихся и выровнявшихся рядах.
И новый стон, вырвавшийся сквозь стиснутые зубы, заставил снова
задрожать Игоря с головы до
ног. С добрую минуту длилась эта нестерпимая мука, мука страха и опасения за близкое, дорогое существо среди непроглядной тьмы
под дождем ружейных выстрелов, не умолкавших теперь ни на минуту. И опять приоткрылись с трудом пышущие теперь зноем губы Милицы и она зашептала...
— Дайте помочи!.. Печет
под сердцем… — пробормотал он в промежутке между вздохами, вдруг
задрожал, стиснув зубы, и стал подтягивать сводимые судорогами
ноги. Игнат смотрел в потолок мутящимися от боли глазами. Его посадили в ванну.