Неточные совпадения
В кабинете он
зажег лампу, надел туфли и сел к столу, намереваясь работать, но, взглянув на синюю обложку толстого «Дела М. П. Зотовой с крестьянами села Пожога», закрыл
глаза и долго сидел, точно погружаясь во тьму, видя в ней жирное тело с растрепанной серой головой с фарфоровыми
глазами, слыша сиплый, кипящий смех.
— Нисколько не
зажигает, — подтвердила Варвара, окинув Диомидова сердитым взглядом зеленоватых
глаз. И только тут Клим вспомнил, что она подавала Диомидову реплики Джульетты бесцветным голосом и что, когда она говорит, у нее некрасиво вытягивается шея.
Но Самгин уже не слушал его замечаний, не возражал на них, продолжая говорить все более возбужденно. Он до того увлекся, что не заметил, как вошла жена, и оборвал речь свою лишь тогда, когда она
зажгла лампу. Опираясь рукою о стол, Варвара смотрела на него странными
глазами, а Суслов, встав на ноги, оправляя куртку, сказал, явно довольный чем-то...
А она продолжала, переменив позу так, что лунный свет упал ей на голову, на лицо,
зажег в ее неуловимых
глазах золотые искры и сделал их похожими на
глаза Марины...
Ему казалось, что Лидия сама боится своих усмешек и злого огонька в своих
глазах. Когда он
зажигал огонь, она требовала...
— Экзаменуете меня, что ли? Я же не идиот все-таки! Дума — горчич-ник на шею, ее дело — отвлекать прилив крови к мозгу, для этого она и прилеплена в сумасбродную нашу жизнь! А кадеты играют на бунт. Налогов не платить! Что же, мне спичек не покупать, искрами из
глаз огонь
зажигать, что ли?
Быстро темнело. В синеве, над рекою, повисли на тонких ниточках лучей три звезды и отразились в темной воде масляными каплями. На даче Алины
зажгли огни в двух окнах, из реки всплыло уродливо большое, квадратное лицо с желтыми, расплывшимися
глазами, накрытое островерхим колпаком. Через несколько минут с крыльца дачи сошли на берег девушки, и Алина жалобно вскрикнула...
Самгин почувствовал, что он теряет сознание, встал, упираясь руками в стену, шагнул, ударился обо что-то гулкое, как пустой шкаф. Белые облака колебались пред
глазами, и
глазам было больно, как будто горячая пыль набилась в них. Он
зажег спичку, увидел дверь, погасил огонек и, вытолкнув себя за дверь, едва удержался на ногах, — все вокруг колебалось, шумело, и ноги были мягкие, точно у пьяного.
Теперь, говоря о философах-моралистах, он прищурился и
зажег в
глазах надменную улыбочку, очень выгодно освещая ею покрасневшее лицо.
Была средина мая. Стаи галок носились над Петровским парком, зеркало пруда отражало голубое небо и облака, похожие на взбитые сливки; теплый ветер помогал солнцу
зажигать на листве деревьев зеленые огоньки. И такие же огоньки светились в
глазах Варвары.
Клим подметил, что этой игрой мать
зажгла в голубоватых
глазах Спивак смешливые искорки.
Случается и то, что он исполнится презрения к людскому пороку, ко лжи, к клевете, к разлитому в мире злу и разгорится желанием указать человеку на его язвы, и вдруг загораются в нем мысли, ходят и гуляют в голове, как волны в море, потом вырастают в намерения,
зажгут всю кровь в нем, задвигаются мускулы его, напрягутся жилы, намерения преображаются в стремления: он, движимый нравственною силою, в одну минуту быстро изменит две-три позы, с блистающими
глазами привстанет до половины на постели, протянет руку и вдохновенно озирается кругом…
— Вот так я и хочу. Я бы пришла, а меня бы и осудили, а я бы вдруг всем им и засмеялась в
глаза. Я ужасно хочу
зажечь дом, Алеша, наш дом, вы мне все не верите?
Зажгли огонь и увидали, что Смердяков все еще не унимается и бьется в своей каморке, скосил
глаза, а с губ его текла пена.
Ася вдруг опустила голову, так что кудри ей на
глаза упали, замолкла и вздохнула, а потом сказала нам, что хочет спать, и ушла в дом; я, однако, видел, как она, не
зажигая свечи, долго стояла за нераскрытым окном.
— Вот в том-то, понимаешь, и штука, — ответил капитан просто: — темно, хоть
глаз выколи, а он видит, что лохматый и черный… А
зажег спичку, — нигде никого… все тихо. Раз насыпал на полу золы… Наутро остались следы, как от большой птицы… А вот недавно…
На дворе стреляет мороз; зеленоватый лунный свет смотрит сквозь узорные — во льду — стекла окна, хорошо осветив доброе носатое лицо и
зажигая темные
глаза фосфорическим огнем. Шелковая головка, прикрыв волосы бабушки, блестит, точно кованая, темное платье шевелится, струится с плеч, расстилаясь по полу.
Доктор, действительно, вернулся дня через два, захватив с собой офтальмоскоп. Он
зажег свечку, приближал и удалял ее от детского
глаза, заглядывал в него и, наконец, сказал с смущенным видом...
Но когда
зажгли огни и младшая экономка Зося постучала ей в дверь со словами: «Барышня, одеваться!.. В залу!» — она быстро умылась, оделась, припудрила синяк, замазала царапину белилами и розовой пудрой и вышла в залу, жалкая, но гордая, избитая, но с
глазами, горевшими нестерпимым озлоблением и нечеловеческой красотой.
Он слышал, как девка-хозяйка подошла к шестку, неторопливо там стала присекать огня к тряпочному труту и
зажгла об него серную спичку, а от нее
зажгла и лучину; изба снова осветилась. Вихров окинул кругом себя
глазами, — старухи уже перед ним не было.
Вихров поспешил встать,
зажечь свечу, надеть на себя платье и отпереть дверь. На пороге номера он увидел Анну Ивановну, всю дрожащую и со слезами на
глазах.
— Да, но ведь это выйдет неловко, Альфред Осипыч, — заметил генерал, отлично представляя себе неистовую ярость Нины Леонтьевны. — Все было против него, и вдруг он останется! Это просто дискредитирует в
глазах общества всякое влияние нашей консультации, которая, как синица, нахвастала, а моря не
зажгла…
Вечером хохол ушел, она
зажгла лампу и села к столу вязать чулок. Но скоро встала, нерешительно прошлась по комнате, вышла в кухню, заперла дверь на крюк и, усиленно двигая бровями, воротилась в комнату. Опустила занавески на окнах и, взяв книгу с полки, снова села к столу, оглянулась, наклонилась над книгой, губы ее зашевелились. Когда с улицы доносился шум, она, вздрогнув, закрывала книгу ладонью, чутко прислушиваясь… И снова, то закрывая
глаза, то открывая их, шептала...
Он был целомудрен, как чистая девочка, и чей-нибудь скверный, цинический, грязный или несправедливый, насильный поступок в остроге
зажигал огонь негодования в его прекрасных
глазах, которые делались оттого еще прекраснее.
Дрожащей рукой она
зажигала свечу. Ее круглое носатое лицо напряженно надувалось, серые
глаза, тревожно мигая, присматривались к вещам, измененным сумраком. Кухня — большая, но загромождена шкафами, сундуками; ночью она кажется маленькой. В ней тихонько живут лунные лучи, дрожит огонек неугасимой лампады пред образами, на стене сверкают ножи, как ледяные сосульки, на полках — черные сковородки, чьи-то безглазые рожи.
Зажгли две лампы, их желтые огни повисли под потолком, точно чьи-то потерянные
глаза, висят и мигают, досадно ослепляя, стремясь сблизиться друг с другом.
Варвара
зажгла свечку и поставила ее так, чтобы свет не падал в
глаза Передонову.
Стало темно и холодно, он закрыл окно,
зажёг лампу и, не выпуская её из руки, сел за стол — с жёлтой страницы развёрнутой книги в
глаза бросилась строка: «выговаривать гладко, а не ожесточать», занозой вошла в мозг и не пускала к себе ничего более. Тогда он вынул из ящика стола свои тетради, начал перелистывать их.
Немногие прохожие переулка оглядывались на нас,
зажигая в
глазах потайные свечки нескромного любопытства.
Он
зажег свой «коровий
глаз», перекрестился и взялся за кирку.
Илья чувствовал волнение товарища, слышал, как вздрагивает его голос, а когда они вошли в комнатку сапожника и
зажгли в ней огонь, он увидал, что лицо у Якова бледное, а
глаза мутные и довольные, как у пьяного.
Приехав домой, Лаевский и Надежда Федоровна вошли в свои темные, душные, скучные комнаты. Оба молчали. Лаевский
зажег свечу, а Надежда Федоровна села и, не снимая манто и шляпы, подняла на него печальные, виноватые
глаза.
Маня выпустила мою руку и села в кресло. Я опустил у окон шторы,
зажег свечи и взглянул на Маню: лицо у нее было не бледно, а бело, как у человека зарезанного, и зрачки
глаз сильно расширены.
— Как это так, не горят? — испугался Коротков и бросился к себе в комнату. Там, не теряя ни минуты, он схватил коробку, с треском распечатал ее и чиркнул спичкой. Она с шипеньем вспыхнула зеленоватым огнем, переломилась и погасла. Коротков, задохнувшись от едкого серного запаха, болезненно закашлялся и
зажег вторую. Та выстрелила, и два огня брызнули от нее. Первый попал в оконное стекло, а второй — в левый
глаз товарища Короткова.
Снова она спичку
зажгла, вспыхнуло её лицо, чёрные
глаза смотрят дерзко. Жутко немного стало мне. Присмотрелся к темноте, увидал, что стоит она, высокая и чёрная, среди комнаты и — странно прямо стоит.
Пробило три часа. Коврин потушил свечу и лег; долго лежал с закрытыми
глазами, но уснуть не мог оттого, как казалось ему, что в спальне было очень жарко и бредила Таня. В половине пятого он опять
зажег свечу и в это время увидел черного монаха, который сидел в кресле около постели.
Русское благодушие, всегда не лишенное хитрости, сверкнуло тихой искрой в его
глазу, и эта искра тотчас
зажгла пожар во всех сердцах, — на лицах ребят явились мягкие усмешки, что-то смущенное, как бы виноватое замелькало в
глазах.
В этот час он особенно красив и сам знает, что красив. Его сильное тело хвастается своей гибкостью в крепких руках женщины и тоскливый огонь
глаз зажигает в ней и страсть и сладкую бабью жалость.
Услышал это царь, и сердце его опечалилось… «За что же я пролил кровь этих учителей, если они и все такие, как Бава?» Открылся он бен-Буту и говорит: «Вижу я, что сделал великий грех… Погасил свет в
глазах твоих». А Бава, великий мученик, отвечает: «Заповедь-мне светильник. Закон — свет…» Царь спрашивает: «Что же мне теперь сделать, как искупить грех, что я убил столько мудрых?» А Бава опять отвечает: «Ты погасил свет Израиля.
Зажги опять свет Израиля».
Уселись на песке рядом, он положил ружьё на колени,
зажёг спичку, поглядел на меня, мигая
глазами, и, гладя ствол ружья, говорит...
Андрей. Да-с, об чем плакать? Это точно-с: плакать уж нечего, поздно!.. Только вот что-с, вы уезжайте скорей, скорей, говорю вам!.. И ради бога, ради самого бога, чтобы ничего промеж вами на
глазах моих!.. Потому я еще люблю вас, с собою не совладаю и могу быть страшен. Я убью вас, его — ко мне уж давно к горлу подступает и грудь давит! Я дом
зажгу и сам в огонь брошусь!.. Ради бога, пожалейте вы меня и себя… Собирайтесь — и бог с вами! Прощайте!
Но только на самом деле он не умел курить. И как только
зажег папиросу, так начал кашлять, чихать, из
глаз слезы идут, — смешно смотреть на него. Покачал головой лысый судья, засмеялся тихонько и говорит...
И, наклонив головы, они слушают, а веселое солнце бьет им прямо в
глаза и
зажигает огнем золотой наперсный крест.
Что за оказия! опять искать начал, искал-искал — нет! А Емеля сидит да покачивается. Сидел я вот, сударь, так перед ним, над сундуком, на корточках, да вдруг и накосился на него
глазом… Эх-ма! думаю: да так вот у меня
зажгло сердце в груди; даже в краску бросило. Вдруг и Емеля посмотрел на меня.
Зажгла Никитишна свечи перед иконами и вышла вместе с канонницей… Все переглянулись, догадались… Аксинья Захаровна села у изголовья дочери и, прижавшись к Груне, тихо плакала. Патап Максимыч, скрестив руки,
глаз не сводил с лица дочери.
Я подношу к бледному огню Шандора кредитные бумажки,
зажигаю их и бросаю на землю. Из груди Каэтана вдруг вырывается стон. Он делает большие
глаза, бледнеет и падает своим тяжелым телом на землю, стараясь затушить ладонями огонь на деньгах… Это ему удается.
Сторож
зажег лампу. Свет ее упал на
глаза Цезарю, и он проснулся. Сначала лев долго не мог прийти в себя; он даже чувствовал до сих пор на языке вкус свежей крови. Но как только он понял, где он находится, то быстро вскочил на ноги и заревел таким гневным голосом, какого еще никогда не слыхали вздрагивающие постоянно при львином реве обезьяны, ламы и зебры. Львица проснулась и, лежа, присоединила к нему свой голос.
В темноте что-то шевельнулось и притихло. Я достал спичку и
зажег бересту. При первой вспышке огня я увидел в углу юрты какое-то человеческое существо, одетое в лохмотья. Я увидел широко раскрытые испуганные
глаза и черные растрепанные волосы.
Особа, которая
зажигала камин, бросилась в угол и, облепленная потерявшими сознание животными, вскрикнула и закрыла руками
глаза.
Генеральша сообразила, что она верно
зажгла спичку, наступив на нее и быстро отбросила ее от себя дальше ногой; но чуть лишь блеснул на полете этот слабый огонь, она с ужасом ясно увидела очень странную вещь: скрытый портрет Флоры, с выколотыми
глазами, тихо спускался из-под кутавшей его занавесы и, качаясь с угла на угол, шел к ней…