Неточные совпадения
Городничий (в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем бы придавил его. Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили
заметить. Что можно сделать в глуши? Ведь вот хоть бы здесь: ночь не спишь, стараешься для отечества, не жалеешь ничего, а награда неизвестно еще когда будет. (Окидывает глазами
комнату.)Кажется, эта
комната несколько сыра?
Г-жа Простакова (Стародуму). Хорошо ли отдохнуть изволил, батюшка? Мы все в четвертой
комнате на цыпочках ходили, чтоб тебя не обеспокоить; не
смели в дверь заглянуть; послышим, ан уж ты давно и сюда вытти изволил. Не взыщи, батюшка…
Не позаботясь даже о том, чтобы проводить от себя Бетси, забыв все свои решения, не спрашивая, когда можно, где муж, Вронский тотчас же поехал к Карениным. Он вбежал на лестницу, никого и ничего не видя, и быстрым шагом, едва удерживаясь от бега, вошел в ее
комнату. И не думая и не
замечая того, есть кто в
комнате или нет, он обнял ее и стал покрывать поцелуями ее лицо, руки и шею.
— И я рада, — слабо улыбаясь и стараясь по выражению лица Анны узнать, знает ли она, сказала Долли. «Верно, знает», подумала она,
заметив соболезнование на лице Анны. — Ну, пойдем, я тебя проведу в твою
комнату, — продолжала она, стараясь отдалить сколько возможно минуту объяснения.
— Не обращайте внимания, — сказала Лидия Ивановна и легким движением подвинула стул Алексею Александровичу. — Я
замечала… — начала она что-то, как в
комнату вошел лакей с письмом. Лидия Ивановна быстро пробежала записку и, извинившись, с чрезвычайною быстротой написала и отдала ответ и вернулась к столу. — Я
замечала, — продолжала она начатый разговор, — что Москвичи, в особенности мужчины, самые равнодушные к религии люди.
Из окон
комнаты Агафьи Михайловны, старой нянюшки, исполнявшей в его доме роль экономки, падал свет на снег площадки пред домом. Она не спала еще. Кузьма, разбуженный ею, сонный и босиком выбежал на крыльцо. Лягавая сука Ласка, чуть не сбив с ног Кузьму, выскочила тоже и визжала, терлась об его колени, поднималась и хотела и не
смела положить передние лапы ему на грудь.
— И я не один, — продолжал Левин, — я сошлюсь на всех хозяев, ведущих рационально дело; все, зa редкими исключениями, ведут дело в убыток. Ну, вы скажите, что̀ ваше хозяйство — выгодно? — сказал Левин, и тотчас же во взгляде Свияжского Левин
заметил то мимолетное выражение испуга, которое он
замечал, когда хотел проникнуть далее приемных
комнат ума Свияжского.
Отвечая на вопросы о том, как распорядиться с вещами и
комнатами Анны Аркадьевны, он делал величайшие усилия над собой, чтоб иметь вид человека, для которого случившееся событие не было непредвиденным и не имеет в себе ничего, выходящего из ряда обыкновенных событий, и он достигал своей цели: никто не мог
заметить в нем признаков отчаяния.
Они были дружны с Левиным, и поэтому Левин позволял себе допытывать Свияжского, добираться до самой основы его взгляда на жизнь; но всегда это было тщетно. Каждый раз, как Левин пытался проникнуть дальше открытых для всех дверей приемных
комнат ума Свияжского, он
замечал, что Свияжский слегка смущался; чуть-заметный испуг выражался в его взгляде, как будто он боялся, что Левин поймет его, и он давал добродушный и веселый отпор.
Он лежал в первой
комнате на постели, подложив одну руку под затылок, а другой держа погасшую трубку; дверь во вторую
комнату была заперта на замок, и ключа в замке не было. Я все это тотчас
заметил… Я начал кашлять и постукивать каблуками о порог — только он притворялся, будто не слышит.
Окинувши взглядом
комнату, он теперь
заметил, что на картинах не всё были птицы: между ними висел портрет Кутузова и писанный масляными красками какой-то старик с красными обшлагами на мундире, как нáшивали при Павле Петровиче.
Засим вошли они в
комнату. Порфирий подал свечи, и Чичиков
заметил в руках хозяина неизвестно откуда взявшуюся колоду карт.
Не довольствуясь сим, он ходил еще каждый день по улицам своей деревни, заглядывал под мостики, под перекладины и все, что ни попадалось ему: старая подошва, бабья тряпка, железный гвоздь, глиняный черепок, — все тащил к себе и складывал в ту кучу, которую Чичиков
заметил в углу
комнаты.
Заметив, что закуска была готова, полицеймейстер предложил гостям окончить вист после завтрака, и все пошли в ту
комнату, откуда несшийся запах давно начинал приятным образом щекотать ноздри гостей и куда уже Собакевич давно заглядывал в дверь,
наметив издали осетра, лежавшего в стороне на большом блюде.
— Да что ж тебе? Ну, и ступай, если захотелось! — сказал хозяин и остановился: громко, по всей
комнате раздалось храпенье Платонова, а вслед за ним Ярб захрапел еще громче. Уже давно слышался отдаленный стук в чугунные доски. Дело потянуло за полночь. Костанжогло
заметил, что в самом деле пора на покой. Все разбрелись, пожелав спокойного сна друг другу, и не замедлили им воспользоваться.
Чичиков кинул вскользь два взгляда:
комната была обвешана старенькими полосатыми обоями; картины с какими-то птицами; между окон старинные маленькие зеркала с темными рамками в виде свернувшихся листьев; за всяким зеркалом заложены были или письмо, или старая колода карт, или чулок; стенные часы с нарисованными цветами на циферблате… невмочь было ничего более
заметить.
В
комнату вошел Фока;
заметив наше положение и, должно быть, не желая тревожить нас, он, молча и робко поглядывая, остановился у дверей.
Как только Карл Иваныч вошел в
комнату, она взглянула на него, тотчас же отвернулась, и лицо ее приняло выражение, которое можно передать так: я вас не
замечаю, Карл Иваныч.
Я был в сильном горе в эту минуту, но невольно
замечал все мелочи. В
комнате было почти темно, жарко и пахло вместе мятой, одеколоном, ромашкой и гофманскими каплями. Запах этот так поразил меня, что, не только когда я слышу его, но когда лишь вспоминаю о нем, воображение мгновенно переносит меня в эту мрачную, душную
комнату и воспроизводит все мельчайшие подробности ужасной минуты.
Вы
заметили, mon cousin, они здесь совершенно как дикие… в
комнату войти не умеют.
Раскольников вдруг
заметил, что, бегая по
комнате, он раза два точно как будто останавливался подле дверей, на одно мгновение, и как будто прислушивался…
Дунечка недоверчиво осматривалась, но ничего особенного не
заметила ни в убранстве, ни в расположении
комнат, хотя бы и можно было кой-что
заметить, например, что квартира Свидригайлова приходилась как-то между двумя почти необитаемыми квартирами.
Но он все-таки шел. Он вдруг почувствовал окончательно, что нечего себе задавать вопросы. Выйдя на улицу, он вспомнил, что не простился с Соней, что она осталась среди
комнаты, в своем зеленом платке, не
смея шевельнуться от его окрика, и приостановился на миг. В то же мгновение вдруг одна мысль ярко озарила его, — точно ждала, чтобы поразить его окончательно.
— Я бы в вашей
комнате по ночам боялся, — угрюмо
заметил он.
— Вот, посмотрите сюда, в эту вторую большую
комнату.
Заметьте эту дверь, она заперта на ключ. Возле дверей стоит стул, всего один стул в обеих
комнатах. Это я принес из своей квартиры, чтоб удобнее слушать. Вот там сейчас за дверью стоит стол Софьи Семеновны; там она сидела и разговаривала с Родионом Романычем. А я здесь подслушивал, сидя на стуле, два вечера сряду, оба раза часа по два, — и, уж конечно, мог узнать что-нибудь, как вы думаете?
— Все об воскресении Лазаря, — отрывисто и сурово прошептала она и стала неподвижно, отвернувшись в сторону, не
смея и как бы стыдясь поднять на него глаза. Лихорадочная дрожь ее еще продолжалась. Огарок уже давно погасал в кривом подсвечнике, тускло освещая в этой нищенской
комнате убийцу и блудницу, странно сошедшихся за чтением вечной книги. Прошло минут пять или более.
Петр Петрович даже как будто вздрогнул. Это
заметили все. (Потом об этом вспоминали.) Лебезятников шагнул в
комнату.
— Газеты есть? — спросил он, входя в весьма просторное и даже опрятное трактирное заведение о нескольких
комнатах, впрочем довольно пустых. Два-три посетителя пили чай, да в одной дальней
комнате сидела группа, человека в четыре, и пили шампанское. Раскольникову показалось, что между ними
Заметов. Впрочем, издали нельзя было хорошо рассмотреть.
Марья Ивановна быстро взглянула на него и догадалась, что перед нею убийца ее родителей. Она закрыла лицо обеими руками и упала без чувств. Я кинулся к ней, но в эту минуту очень
смело в
комнату втерлась моя старинная знакомая Палаша и стала ухаживать за своею барышнею. Пугачев вышел из светлицы, и мы трое сошли в гостиную.
Я бросился на крыльцо. Караульные не думали меня удерживать, и я прямо вбежал в
комнату, где человек шесть гусарских офицеров играли в банк. [Банк — карточная азартная игра.] Майор
метал. Каково было мое изумление, когда, взглянув на него, узнал я Ивана Ивановича Зурина, некогда обыгравшего меня в симбирском трактире!
В
комнате этой всегда было жарко, стоял душный запах кошек и голубиного
помета.
Клим шагал по
комнате, думая: как быстро и неузнаваемо изменяются все. А он вот «все такой же — посторонний»,
заметила Сомова.
Открыл форточку в окне и, шагая по
комнате, с папиросой в зубах,
заметил на подзеркальнике золотые часы Варвары, взял их, взвесил на ладони. Эти часы подарил ей он. Когда будут прибирать
комнату, их могут украсть. Он положил часы в карман своих брюк. Затем, взглянув на отраженное в зеркале озабоченное лицо свое, открыл сумку. В ней оказалась пудреница, перчатки, записная книжка, флакон английской соли, карандаш от мигрени, золотой браслет, семьдесят три рубля бумажками, целая горсть серебра.
У него был второй ключ от
комнаты, и как-то вечером, ожидая Никонову, Самгин открыл книгу модного, неприятного ему автора. Из книги вылетела узкая полоска бумаги, на ней ничего не было написано, и Клим положил ее в пепельницу, а потом, закурив, бросил туда же непогасшую спичку; край бумаги нагрелся и готов был вспыхнуть, но Самгин успел схватить ее,
заметив четко выступившие буквы.
— Светлее стало, — усмехаясь
заметил Самгин, когда исчезла последняя темная фигура и дворник шумно запер калитку. Иноков ушел, топая, как лошадь, а Клим посмотрел на беспорядок в
комнате, бумажный хаос на столе, и его обняла усталость; как будто жандарм отравил воздух своей ленью.
— Профессор Захарьин в Ливадии, во дворце, орал и топал ногами на придворных за то, что они
поместили больного царя в плохую
комнату, — вот это я понимаю! Вот это власть ума и знания…
Раздеваясь у себя в
комнате, Клим испытывал острое недовольство. Почему он оробел? Он уже не впервые
замечал, что наедине с Лидией чувствует себя подавленным и что после каждой встречи это чувство возрастает.
Хорошо. Отчего же, когда Обломов, выздоравливая, всю зиму был мрачен, едва говорил с ней, не заглядывал к ней в
комнату, не интересовался, что она делает, не шутил, не смеялся с ней — она похудела, на нее вдруг пал такой холод, такая нехоть ко всему:
мелет она кофе — и не помнит, что делает, или накладет такую пропасть цикория, что пить нельзя — и не чувствует, точно языка нет. Не доварит Акулина рыбу, разворчатся братец, уйдут из-за стола: она, точно каменная, будто и не слышит.
Потом он
мел — не всякий день, однако ж, — середину
комнаты, не добираясь до углов, и обтирал пыль только с того стола, на котором ничего не стояло, чтоб не снимать вещей.
У него было еще три
комнаты, но он редко туда заглядывал, утром разве, и то не всякий день, когда человек
мел кабинет его, чего всякий день не делалось.
— Да ты, Захар Трофимыч, — начала Анисья, вдруг выглянув из другой
комнаты, — напрасно сначала
метешь пол, а потом со столов
сметаешь; пыль-то опять и насядет… Ты бы прежде…
— Я сейчас узнаю, барышня. Я не
смела отойти, думала, что вы проснетесь, а то бы давно сбегала. — И Катя исчезла из
комнаты.
Тут случилось в дворне не новое событие. Савелий чуть не перешиб спину Марине поленом, потому что хватился ее на заре, в день отъезда гостей, пошел отыскивать и видел, как она шмыгнула из
комнаты, где
поместили лакея Викентьевой. Она пряталась целое утро по чердакам, в огороде, наконец пришла, думая, что он забыл.
— И мне жаль, Борюшка. Я хотела сама съездить к нему — у него честная душа, он — как младенец! Бог дал ему ученость, да остроты не дал… закопался в свои книги! У кого он там на руках!.. Да вот что: если за ним нет присмотру, перевези его сюда — в старом доме пусто, кроме Вериной
комнаты… Мы его там пока
поместим… Я на случай велела приготовить две
комнаты.
Теперь он ехал с ее запиской в кармане. Она его вызвала, но он не скакал на гору, а ехал тихо, неторопливо слез с коня, терпеливо ожидая, чтоб из людской
заметили кучера и взяли его у него, и робко брался за ручку двери. Даже придя в ее
комнату, он боязливо и украдкой глядел на нее, не зная, что с нею, зачем она его вызвала, чего ему ждать.
— О чем я говорил сейчас? — вдруг спросил его учитель,
заметив, что он рассеянно бродит глазами по всей
комнате.
Она осторожно вошла в
комнату Веры, устремила глубокий взгляд на ее спящее, бледное лицо и шепнула Райскому послать за старым доктором. Она тут только
заметила жену священника, увидела ее измученное лицо, обняла ее и сказала, чтобы она пошла и отдыхала у ней целый день.
Райский с любопытством шел за Полиной Карповной в
комнаты, любезно отвечал на ее нежный шепот, страстные взгляды. Она
молила его признаться, что он неравнодушен к ней, на что он в ту же минуту согласился, и с любопытством ждал, что из этого будет.
Райский, с умилением брата, смотрел на невесту, и когда она вышла из своей
комнаты, совсем одетая, он сначала ахнул от восторга, потом испугался,
заметив в ее свадебном, померанцевом букете несколько сухих, увядших цветков.
Они были еще заперты; он поглядел кругом и
заметил огонек лампады в
комнате Савелья.