Неточные совпадения
Опять пошли мы кочевать, под предводительством индийца или, как называет Фаддеев, цыгана, в белой
рубашке, выпущенной на синие панталоны, в соломенной шляпе, босиком, по пустым улицам, стараясь отворачивать от многих лавочек, откуда уж слишком
пахло китайцами.
Он вышел и хлопнул дверью. Я в другой раз осмотрелся. Изба показалась мне еще печальнее прежнего. Горький
запах остывшего дыма неприятно стеснял мне дыхание. Девочка не трогалась с места и не поднимала глаз; изредка поталкивала она люльку, робко наводила на плечо спускавшуюся
рубашку; ее голые ноги висели, не шевелясь.
— Было уже со мной это — неужто не помнишь? Строго-настрого запретила я в ту пору, чтоб и не
пахло в доме вином. Только пришло мое время, я кричу: вина! — а мне не дают. Так я из окна ночью выпрыгнула, убежала к Троице, да целый день там в одной
рубашке и чуделесила, покуда меня не связали да домой не привезли. Нет, видно, мне с тем и умереть. Того гляди, сбегу опять ночью да где-нибудь либо в реке утоплюсь, либо в канаве закоченею.
Через минуту в столовую вошел белокурый малый, в белой
рубашке навыпуск, грубого холста и сильно заношенной, в штанах из полосатой пестряди, засунутых в сапоги. Он был подпоясан тоненьким шнурком, на котором висел роговой гребень. С приходом его в комнате распространился отвратительный
запах ворвани.
Подходя к самому монастырю, путники наши действительно увидели очень много монахов в поле; некоторые из них в
рубашках, а другие в худеньких черных подрясниках —
пахали; двое севцов сеяло, а рыжий монах, в клобуке и подряснике поновее, должно быть, казначей, стоял у телеги с семянами.
Тут я в первый раз взглянул на него попристальнее. Он был в широком халате, почти без всякой одежды; распахнувшаяся на груди
рубашка обнаруживала целый лес волос и обнаженное тело красновато-медного цвета; голова была не прибрана, глаза сонные. Очевидно, что он вошел в разряд тех господ, которые, кроме бани, иного туалета не подозревают. Он, кажется, заметил мой взгляд, потому что слегка покраснел и как будто инстинктивно
запахнул и халат и
рубашку.
Хозяйственный священник сам
пашет и боронит, чередуясь с работником, ежели такой у него есть. В воспоминаниях моего детства неизгладимо запечатлелась фигура нашего старого батюшки, в белой
рубашке навыпуск, с волосами, заплетенными в косичку. Он бодро напирает всей грудью на соху и понукает лошадь, и сряду около двух недель без отдыха проводит в этом тяжком труде, сменяя соху бороной. А заборонит — смотришь, через две недели опять или под овес
запахивать нужно, или под озимь двоить.
Ежели он человек салонов, то всякая часть его одежды блестит и покроем свидетельствует, что в постройке ее участвовали первые мастера Парижа; если он un homme declasse, [деклассированный человек] то на каждой части его туалета оказывается пятно, что заставляет его нюхать и
рубашку, и жилет, и штаны, дабы не поразить добрых знакомых
запахом благополучия.
Я сделал это и снова увидал ее на том же месте, также с книгой в руках, но щека у нее была подвязана каким-то рыжим платком, глаз запух. Давая мне книгу в черном переплете, закройщица невнятно промычала что-то. Я ушел с грустью, унося книгу, от которой
пахло креозотом и анисовыми каплями. Книгу я спрятал на чердак, завернув ее в чистую
рубашку и бумагу, боясь, чтобы хозяева не отняли, не испортили ее.
Осенний тихо длился вечер. Чуть слышный из-за окна доносился изредка шелест, когда ветер на лету качал ветки у деревьев. Саша и Людмила были одни. Людмила нарядила его голоногим рыбаком, — синяя одежда из тонкого полотна, — уложила на низком ложе и села на пол у его голых ног, босая, в одной
рубашке. И одежду, и Сашино тело облила она духами, — густой, травянистый и ломкий у них был
запах, как неподвижный дух замкнутой в горах странно-цветущей долины.
Он медленно, методически отвернул одеяло, расстегнул
рубашку, и на меня
пахнуло невыносимым трупным
запахом. Начиная от шеи, на правой стороне, на пространстве ладони, грудь Кузьмы была черна, как бархат, слегка покрытый сизым налетом. Это была гангрена.
Станция Лазарево. Блестящая пролетка с парой на отлете, кучер в синей
рубашке и бархатной безрукавке, в круглой шапочке с павлиньими перьями. Мягкое покачивание, блеск солнечного утра,
запах конского пота и дегтя, в теплом ветре — аромат желтой сурепицы с темных зеленей овсов. Волнение и ожидание в душе, Зала с блестящим паркетом. Накрытый чайный стол. Володя исчез. Мы с Мишей робко стояли у окна.
На столике-табурете, около письменного стола, допитый стакан чаю говорил о том, что Евлампий Григорьевич в уборной, надевает чистую
рубашку после вторичного умывания.
Запах сигары ходил по кабинету, где стояла свежая температура, не больше тринадцати градусов.
Заглянули и туда, где печи и котлы. Тасе жаль сделалось кочегаров.
Запах масла, гари, особый жар, смешанный с парами, обдали ее. Рабочие смотрели на них добродушно своими широкими потными лицами. У одного кочегара ворот
рубашки был расстегнут и ноги босые.
Минкина выхватила из рук
Паши щипцы, разорвала ей
рубашку и калеными щипцами начала хватать за голую грудь бедной девушки. Щипцы шипели и дымились, а нежная кожа лепестками оставалась на щипцах.
Паша задрожала всем телом и глухо застонала; в глазах ее заблестел какой-то фосфорический свет, и она опрометью бросилась вон из комнаты.
Дорогой все ее восхищало: и живописные места, увенчанные Мячковским курганом, и крики девочек, просивших булавочки, и длинные ряды косцов в красных
рубашках, рассыпанных по широким, привольным москворецким лугам, и пестрые вереницы крестьянок, раскидывавших для просушки скошенную за два дня траву. Она рукою навевала на себя воздух, напитанный ароматическим
запахом трав, и с наслаждением дышала им.
Явился бухарский халат, распахнутый на широкой груди в ситцевой
рубашке, трубка с янтарем, лакей с тихими приемами, чай,
запах табаку, громкий, порывистый мужской голос послышался в комнатах Шевалье, утренние поцелуи раздались, и голоса дочери и сына, и декабрист был так же дома, как в Иркутске и как бы он был в Нью-Йорке и Париже.
Всё так же в этом мире всё воздвигалось, не разрушаясь, здание, всё так же тянулось что-то, так же с красным кругом горела свечка, та же рубашка-сфинкс лежала у двери; но кроме всего этого, что-то скрипнуло,
пахнуло свежим ветром, и новый белый сфинкс стоячий явился пред дверью.