Неточные совпадения
Не находя
пищи за пределами укрепления и раздраженные
запахом человеческого мяса, клопы устремились внутрь искать удовлетворения своей кровожадности.
Небо раскалилось и целым ливнем зноя обдавало все живущее; в воздухе замечалось словно дрожанье и
пахло гарью; земля трескалась и сделалась тверда, как камень, так что ни сохой, ни даже заступом взять ее было невозможно; травы и всходы огородных овощей поблекли; рожь отцвела и выколосилась необыкновенно рано, но была так редка, и зерно было такое тощее, что не чаяли собрать и семян; яровые совсем не взошли, и засеянные ими поля стояли черные, словно смоль, удручая взоры обывателей безнадежной наготою; даже лебеды не родилось; скотина металась, мычала и ржала; не находя в поле
пищи, она бежала в город и наполняла улицы.
Так, как солнце взглянет весною, когда в огороде всякая пташка
пищит и поет и травка
пахнет, так и он весь сияет в золоте.
Всего более мутил меня
запах проклятого растительного масла, употребляемого китайцами в
пищу;
запах этот преследовал меня с Явы: там я почуял его в первый раз в китайской лавчонке и с той минуты возненавидел.
Черемша, говорят, вкусна и питательна, но не всякому приятен ее
запах; когда не только в комнате, но даже на дворе ко мне близко подходил человек, употребляющий в
пищу черемшу, то мне становилось душно.
Глухари предпочтительно водятся в краснолесье; для них необходимы — сосна, ель, пихта и можжевельник; погонцы, молодые побеги этих дерев, составляют их преимущественную
пищу, отчего мясо глухаря почти всегда имеет смолистый
запах.
Но в спертом воздухе закрытого со всех сторон помещения так отвратительно
пахло людьми, человеческим сонным дыханием,
запахом извергнутой
пищи, что Елена тотчас же быстро поднялась наверх, едва удерживая Но в спертом воздухе закрытого со всех сторон помещения так отвратительно
пахло людьми, человеческим сонным дыханием,
запахом извергнутой
пищи, что Елена тотчас же быстро поднялась наверх, едва удерживая приступ тошноты.
Всё говорило о весне, о хороших, тёплых и ясных днях, а в тесной комнате
пахло сыростью, порою раздавалось унылое, негромкое слово, самовар
пищал, отражая солнце…
Взгляд Евсея скучно блуждал по квадратной тесной комнате, стены её были оклеены жёлтыми обоями, всюду висели портреты царей, генералов, голых женщин, напоминая язвы и нарывы на коже больного. Мебель плотно прижималась к стенам, точно сторонясь людей,
пахло водкой и жирной, тёплой
пищей. Горела лампа под зелёным абажуром, от него на лица ложились мёртвые тени…
Нору, в которой живет лиса с лисятами, узнать нетрудно всякому сколько-нибудь опытному охотнику: лаз в нее углажен и на его боках всегда есть волосья и пух от влезанья и вылезанья лисы; если лисята уже на возрасте, то не любят сидеть в подземелье, а потому место кругом норы утолочено и даже видны лежки и тропинки, по которым отбегают лисята на некоторое расстояние от норы; около нее валяются кости и перья, остающиеся от птиц и зверьков, которых приносит мать на
пищу своим детям, и, наконец, самый верный признак — слышен сильный и противный
запах, который всякий почувствует, наклонясь к отверстию норы.
В сенях
пищат и возятся крысы, в пекарне мычит и стонет девица. Я вышел на двор, там лениво, почти бесшумно сыплется мелкий дождь, нo все-таки душно, воздух насыщен
запахом гари — горят леса. Уже далеко за полночь. В доме напротив булочной открыты окна; в комнатах, неярко освещенных, поют...
Выехали за город и побежали рысью по большой дороге. Здесь уже не
пахло акацией и сиренью, не слышно было музыки, но зато
пахло полем, зеленели молодые рожь и пшеница,
пищали суслики, каркали грачи. Куда ни взглянешь, везде зелено; только кое-где чернеют бахчи да далеко влево на кладбище белеет полоса отцветающих яблонь.
За окном мягко шумит ветер, побрызгивая в стекло крупными каплями. В сторожке тепло,
пахнет сушёной земляникой, хвоей и свежим лыком.
Пищит самовар, шелестят страницы книги.
К тем потерям, с которыми мы уже свыклись, мы относимся с большим равнодушием: что же из того, что мы в состоянии есть лишь удобоваримую, мягкую
пищу, что мы кутаем свои нежные и зябкие тела в одежды, боимся простуды, носим очки, чистим зубы и полощем рот от дурного
запаха?
Теркин сел, и коляска со звоном ржавых гаек и шарнир покатила книзу. Он не стерпел — взял извозчика, испытывая беспокойство ожидания: чем
пахнет на него жизнь в этих священных стенах, на которых в смутные времена иноки защищали мощи преподобного от польских полчищ и бросали под ноги вражьих коней град железных крючковатых гвоздей, среди грохота пушек и
пищалей.
И мой приятель через неделю сдержал свое обещание. Это было как раз время — восьмидесятые годы, когда у нас в обществе и печати заговорили о непротивлении злу, о праве судить, наказывать, воевать, когда кое-кто из нашей среды стал обходиться без прислуги, уходил в деревню
пахать, отказывался от мясной
пищи и плотской любви.
Страшная грязь и зловоние, — от каждого китайца за версту несёт отвратительным
запахом бобового масла и черемши, употребляемых ими в
пищу.
Настало утро, такое же серое и безрадостное. Мои часы, поставленные мною по расположению Плеяд, показали девять. Голод все ожесточался и мучил меня неимоверно: я уже не чувствовал ни томящего
запаха яств и никакого воспоминания о вкусе
пищи, а у меня просто была голодная боль: мой пустой желудок сучило и скручивало, как веревку, и причиняло мне мучения невыносимые.