Неточные совпадения
— Кожин меня за воротами ждет, Степан Романыч… Очертел он окончательно и дурак дураком. Я с ним теперь отваживаюсь вторые сутки… А Фене я сродственник: моя-то
жена родная — ейная сестра, значит, Татьяна. Ну, значит, я и пришел объявиться, потому как дело это особенное. Дома ревут у Фени, Кожин грозится
зарезать тебя, а я с емя со всеми отваживаюсь… Вот какое дельце, Степан Романыч. Силушки моей не стало…
— Из этого кочета прок будет; ты его, этого кочета, береги, — опираясь на вилы, говорил
жене мужик, показывая на гуляющего по парному навозу петуха. — Это настоящая птица, ласковая к курам, а того, рябенького-то, беспременно надыть его
зарезать к празднику: как есть он пустой петух совсем, все по углам один слоняется.
Я знаю, у вас мысль, что мне хочется
зарезать заодно и
жену.
Они, говорят,
зарезали его
жену, а он говорит, что он сам
зарезал; ведь это неправда, неправда?
— Посулов
жену зарезал!..
Кочегара Волкова пришлось отправить в губернию, в дом умалишённых, а всего лишь пять лет тому назад он, погорелец, красивый, здоровый, явился на фабрику вместе с бойкой
женою. Через год
жена его загуляла, он стал бить её, вогнал в чахотку, и вот уж обоих нет. Таких случаев быстрого сгорания людей Артамонов наблюдал не мало. За пять лет было четыре убийства, два — в драке, одно из мести, а один пожилой ткач
зарезал девку-шпульницу из ревности. Часто дрались до крови, до серьёзных поранений.
Гордей Карпыч (к ряженым). Это что за сволочь!.. Вон! (К
жене.)
Жена! Пелагея Егоровна! Принимай гостя. (Тихо.)
Зарезала ты меня!
— Разбойник! — завопила Анна Андреевна, ложась на диван и ударяясь выть. — Ты меня погубить хочешь!
Зарезать, обокрасть… Не
жена я тебе, холопу проклятому!
— Так ему и надо. Не побивши — убивать! А вот у нас в деревне один тоже
жену зарезал, — да ты, Мусенька, не слушай (громким шепотом) — застал с полюбовником. И его враз, и ее. Потом на каторгу пошел. Васильем звали… Да-а-а… Какой на свете беды не бывает. А все она, любовь.
— Со стариком — ничего, у него молодая
жена Мариула, которая от него ушла с цыганом, и эта, тоже, Земфира — ушла. Сначала все пела: «Старый муж, грозный муж! Не боюсь я тебя!» — это она про него, про отца своего, пела, а потом ушла и села с цыганом на могилу, а Алеко спал и страшно хрипел, а потом встал и тоже пошел на могилу, и потом
зарезал цыгана ножом, а Земфира упала и тоже умерла.
Осип. Чтоб ни отцу моему, ни матери не увидать царства небесного, коли вру! К генеральше! От
жены ушел! Догоните его, Александра Ивановна! Нет, нет… Всё пропало! И вы несчастная теперь! (Снимает с плеч ружье.) Она приказала мне в последний раз, а я исполняю в последний раз! (Стреляет в воздух.) Пусть встречает! (Бросает ружье на землю.)
Зарежу его, Александра Ивановна! (Перепрыгивает через насыпь и садится на пень.) Не беспокойтесь, Александра Ивановна… не беспокойтесь… Я его
зарежу… Не сомневайтесь…
— То-то я вижу. Как не соскучиться? Уж пятый день его нет. Бывало, в мае, самое большое два дня, ну три, а теперь — шутка ли? — пятый день! Я ему не
жена и то соскучилась. А вчера, как сказали мне, что барометр поднимается, я для него, для Алексея Степаныча-то, велела цыпленка
зарезать и карасей почистить. Любит он. Покойный твой отец видеть рыбы не мог, а он любит. Всегда с аппетитом кушает.