— Интересуюсь понять намеренность студентов, которые убивают верных слуг царя, единственного
защитника народа, — говорил он пискливым, вздрагивающим голосом и жалобно, хотя, видимо, желал говорить гневно. Он мял в руках туго накрахмаленный колпак, издавна пьяные глаза его плавали в желтых слезах, точно ягоды крыжовника в патоке.
Неточные совпадения
Должно быть, и Тагильский тоже
защитник угнетенного
народа — такая изломанная фигура вроде Лютова.
Главное, отрадное убеждение, которое вы вынесли, это — убеждение в невозможности взять Севастополь и не только взять Севастополь, но поколебать где бы то ни было силу русского
народа, — и эту невозможность видели вы не в этом множестве траверсов, брустверов, хитро сплетенных траншей, мин и орудий, одних на других, из которых вы ничего не поняли, но видели ее в глазах, речах, приемах, в том, что называется духом
защитников Севастополя.
Несправедливо потому, что люди, стоящие на низшей степени развития, те самые
народы и люди, которых
защитники существующего строя представляет помехой для осуществления христианского строя жизни, это самые те люди, которые всегда сразу массами переходят на сторону истины, принятой общественным мнением.
«Но если даже и справедливо, — скажут
защитники существующего строя, — то, что общественное мнение, при известной степени своей определенности и ясности, может заставить инертную массу людей внехристианских обществ — нехристианские
народы — и людей испорченных и грубых, живущих среди обществ, подчиниться ему, то какие признаки того, что это христианское общественное мнение возникло и может заменить действие насилия?
Из основного противоречия, указанного нами во взгляде г. Жеребцова, очевидно уже, что он, несмотря на объявление себя ревностным патриотом и
защитником народности, вовсе не думал о
народе русском, сочиняя свои воззрения.
— В том соображении, что господь бог, святая наша церква и православное духовенство едины есть
народу защитники-ходатели, то решили эти ученые, чтобы, значит, церкви позакрыть…
— В те поры и я, как все, младенцем был, никто ведь не знал, не чуял народной силы. Второе — лес я сызмала люблю, это большая вещь на земле — лес-то! Шуба земная и праздничная одежда её. Оголять землю, охолодить её — нельзя, и уродовать тоже не годится, и так она нами вдосталь обижена! Мужики же, со зла, ничего в лесу не видят, не понимают, какой это друг,
защитник. Валят дерево — зря, лыко дерут — не умеючи.
Народ всё-таки дикий! Еленка, ты бы шла на печь да и спала…
Мы признаемся, что почтенные
защитники русского
народа хватают немножко далеко.
Так, по крайней мере, чувствовали и рассуждали все
защитники британского status quo, все поклонники идолища, на котором написаны были три слова:"Королева, представители и
народ".
Несмотря на консервативный элемент своего миросозерцания, славянофилы были горячими
защитниками свободы личности, свободы совести, мысли, слова и своеобразными демократами, признавали принцип верховенства
народа.
Но оскорбление моей императрицы мятежными подданными, унизительное приноровление вас к какой-то Иоанне, нарушение вашего спокойствия даже среди невинных забав ваших, позорная связь в самом дворце, которой причину нагло старались мне приписать, бесчестье и смерть вашей любимицы, умышленное расстройство государственного управления и возбуждение
народа к мятежу… о! в таком случае чем кто ближе к вам, тем сильнее, неумолимее должен быть
защитником ваших прав.
Народ стоял толпами; горесть была написана на всех лицах, преимущественно военные и молдавские бояре проливали слезы о потере своего благодетеля и
защитника.
Истинно русские люди искони отличались любовью к отечеству и искренней верой в Всемогущего Творца, в Того, чья десница благословила горы Киевские и освятила Днепр — купель наших предков; чья десница благословила начинания Владимира Святого, подкрепила Ярослава, покровительствовала Александру Невскому; поразила рукой Дмитрия полчища Батыевы и покорила под власть России многочисленные
народы и на этих самых местах прославила оружие храбрых
защитников этого отечества.
Не менее вещие, князья и бояре, тайные доброжелатели Ивана Васильевича, распускали между
народом и
защитниками Твери слухи о невозможности противиться силе московского князя.
Тогдашний
народ, включая и дворянство, погрязший в невежестве и раболепном страхе, кряхтел, страдал, но так же охотно бегал смотреть на казнь своих
защитников, как бы на казнь утеснителей своих.