— Помилуй, батюшка Петр Андреич! — сказал Савельич. — Зачем ему твой
заячий тулуп? Он его пропьет, собака, в первом кабаке.
Этот
заячий тулуп мог, наконец, не на шутку рассердить Пугачева. К счастию, самозванец или не расслыхал, или пренебрег неуместным намеком. Лошади поскакали; народ на улице останавливался и кланялся в пояс. Пугачев кивал головою на обе стороны. Через минуту мы выехали из слободы и помчались по гладкой дороге.
— И ты прав, ей-богу прав! — сказал самозванец. — Ты видел, что мои ребята смотрели на тебя косо; а старик и сегодня настаивал на том, что ты шпион и что надобно тебя пытать и повесить; но я не согласился, — прибавил он, понизив голос, чтоб Савельич и татарин не могли его услышать, — помня твой стакан вина и
заячий тулуп. Ты видишь, что я не такой еще кровопийца, как говорит обо мне ваша братья.
— Он пошел в свою сторону, а я отправился далее, не обращая внимания на досаду Савельича, и скоро позабыл о вчерашней вьюге, о своем вожатом и о
заячьем тулупе.
— Спасибо, государь, спасибо, отец родной! — говорил Савельич усаживаясь. — Дай бог тебе сто лет здравствовать за то, что меня старика призрил и успокоил. Век за тебя буду бога молить, а о
заячьем тулупе и упоминать уж не стану.
Неточные совпадения
— Как, батюшка? Ты и позабыл того пьяницу, который выманил у тебя
тулуп на постоялом дворе?
Заячий тулупчик совсем новешенький, а он, бестия, его так и распорол, напяливая на себя!
Витима — слобода, с церковью Преображения, с сотней жителей, с приходским училищем, и ямщики почти все грамотные. Кроме извоза они промышляют ловлей зайцев, и
тулупы у всех
заячьи, как у нас бараньи. Они сеют хлеб. От Витимы еще около четырехсот верст до Киренска, уездного города, да оттуда девятьсот шестьдесят верст до Иркутска. Теперь пост, и в Витиме толпа постников, окружавшая мою повозку, утащила у меня три рыбы, два омуля и стерлядь, а до рябчиков и другого скоромного не дотронулись: грех!
Вот теперь у меня в комнате лежит доха, волчье пальто, горностаевая шапка, беличий
тулуп,
заячье одеяло, торбасы, пыжиковые чулки, песцовые рукавицы и несколько медвежьих шкур для подстилки.
— Дьяк? — пропела, теснясь к спорившим, дьячиха, в
тулупе из
заячьего меха, крытом синею китайкой. — Я дам знать дьяка! Кто это говорит — дьяк?