Неточные совпадения
Посредине
дома — глухие железные ворота с калиткой всегда на цепи, у которой день и ночь дежурили огромного роста,
здоровенные дворники. Снаружи
дом, украшенный вывесками торговых заведений, был в полном порядке. Первый и второй этажи сверкали огромными окнами богато обставленных магазинов. Здесь были модная парикмахерская Орлова, фотография Овчаренко, портной Воздвиженский. Верхние два этажа с незапамятных времен были заняты меблированными комнатами Чернышевой и Калининой, почему и назывались «Чернышами».
С обеих сторон
дома на обеих сторонах улицы и глубоко по Гнездниковскому переулку стояли собственные запряжки: пары, одиночки, кареты, коляски, одна другой лучше. Каретники старались превзойти один другого.
Здоровенный, с лицом в полнолуние, швейцар в ливрее со светлыми пуговицами, но без гербов, в сопровождении своих помощников выносил корзины и пакеты за дамами в шиншиллях и соболях с кавалерами в бобрах или в шикарных военных «николаевских» шинелях с капюшонами.
Дома одни лишь ребята
Да
здоровенные псы,
Гуси кричат, поросята
Тычут в корыто носы…
Здоровенный, красивый малый, украшенный орденами, полученными во время турецкой кампании, он со всеми перезнакомился, вел широкую жизнь, кутил и скандалил, что в особый грех тогда не ставилось, и приобрел большую типографию в
доме П.И. Шаблыкина, на углу Большой Дмитровки и Газетного переулка.
Это Хрисанф Лукич, по фамилии Транквиллитатин,
здоровенный, дюжий, долговязый семинарист [Семинарист — учащийся в духовной семинарии — учебном заведении, которое готовило служителей церкви.], повадился ходить к нам в
дом — черт знает зачем!
Когда Савелий подошел к ожиговскому
дому, на дворе завизжали блоки и раздался хриплый лай двух
здоровенных киргизских волкодавов. Впрочем, во втором этаже в двух самых маленьких оконцах теплился слабый свет — значит, старик еще не спал. Савелий осторожно постучал в калитку и отошел. Когда вверху отворилась форточка, он по раскольничьему обычаю помолитвовался...
Кроме Василия Андреича, за столом сидел лысый, белобородый старик-хозяин в белой домотканной рубахе; рядом с ним, в тонкой ситцевой рубахе, с
здоровенной спиной и плечами — сын, приехавший из Москвы на праздник, и еще другой сын, широкоплечий — старший брат, хозяйничавший в
доме, и худощавый рыжий мужик — сосед.
Дома старенькие, зато строены из
здоровенного унжинского леса и крыты в два теса. От большой улицы по обе стороны вниз по угорам идут переулки;
дома там поменьше и много беднее, зато новее и не так тесно построены. Во всем селенье больше трехсот дворов наберется, опричь келейных рядов, что ставлены на задах, ближе к всполью. В тех келейных рядах бобыльских да вдовьих дворов не меньше пятидесяти.
Подхожу к деревне; против первого
дома, на дороге, ко мне боком, стоит не двигается человек. Очевидно, ждет чего-то или кого-то, ждет так, как умеют ждать только рабочие люди, — без нетерпения, без досады. Подхожу ближе — крестьянин, бородатый, косматый, с проседью,
здоровенный, простое рабочее лицо. Курит не цигарку бумажную, а трубочку. Поздоровались.