Неточные совпадения
В тот год осенняя погода
Стояла долго на дворе,
Зимы ждала, ждала природа.
Снег выпал только в январе
На третье в
ночь. Проснувшись рано,
В окно увидела Татьяна
Поутру побелевший двор,
Куртины, кровли и забор,
На стеклах легкие узоры,
Деревья в
зимнем серебре,
Сорок веселых на дворе
И мягко устланные горы
Зимы блистательным ковром.
Всё ярко, всё бело кругом.
Встает заря во мгле холодной;
На нивах шум работ умолк;
С своей волчихою голодной
Выходит на дорогу волк;
Его почуя, конь дорожный
Храпит — и путник осторожный
Несется в гору во весь дух;
На утренней заре пастух
Не гонит уж коров из хлева,
И в час полуденный в кружок
Их не зовет его рожок;
В избушке распевая, дева
Прядет, и,
зимних друг
ночей,
Трещит лучинка перед ней.
Ночами перед Самгиным развертывалась картина
зимней, пуховой земли, сплошь раскрашенной по белому огромными кострами пожаров; огненные вихри вырывались точно из глубины земной, и всюду, по ослепительно белым полям, от вулкана к вулкану двигались, яростно шумя, потоки черной лавы — толпы восставших крестьян.
Сквозь занавесь окна светило солнце, в комнате свежо, за окном, должно быть, сверкает первый
зимний день,
ночью, должно быть, выпал снег. Вставать не хотелось. В соседней комнате мягко топала Агафья. Клим Иванович Самгин крикнул...
Потом Обломову приснилась другая пора: он в бесконечный
зимний вечер робко жмется к няне, а она нашептывает ему о какой-то неведомой стороне, где нет ни
ночей, ни холода, где все совершаются чудеса, где текут реки меду и молока, где никто ничего круглый год не делает, а день-деньской только и знают, что гуляют всё добрые молодцы, такие, как Илья Ильич, да красавицы, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Короткий
зимний день был вычеркнут из среды других дней, а наступившая
ночь точно служила продолжением вчерашней.
Над Ирбитом стояла
зимняя февральская
ночь: все небо залито мириадами звезд; под полозьями звонко хрустел снег, точно кто хватался за железо закоченевшими на морозе руками.
Хотя в нашем доме было достаточно комнат, больших, светлых и с обильным содержанием воздуха, но это были комнаты парадные; дети же постоянно теснились: днем — в небольшой классной комнате, а
ночью — в общей детской, тоже маленькой, с низким потолком и в
зимнее время вдобавок жарко натопленной.
Зимняя, ясная
ночь наступила.
Во всю мою жизнь попалась мне одна только выводка молодых, но зато очень много бивал и наблюдал я куропаток осенью, когда они собирались уже в стаи, также по первому
зимнему мелкому снегу, когда их соследить, бегающих по жнивью, и, наконец, зимою, когда глубокий снег и метели подгонят их к жилью человеческому: в хлебные гумна, а на
ночь — даже в крытые тока и сараи.
В одиннадцать часов довольно ненастного
зимнего дня, наступившего за бурною
ночью, в которую Лиза так неожиданно появилась в Мереве, в бахаревской сельской конторе, на том самом месте, на котором
ночью спал доктор Розанов, теперь весело кипел не совсем чистый самовар. Около самовара стояли четыре чайные чашки, чайник с обделанным в олово носиком, молочный кубан с несколько замерзшим сверху настоем, бумажные сверточки чаю и сахару и связка баранок. Далее еще что-то было завязано в салфетке.
Ночь была
зимняя и морозная, но я ничего не чувствовал, ничего не понимал.
В бесконечные
зимние вечера, когда белесоватые сумерки дня сменяются черною мглою
ночи, Имярек невольно отдается осаждающим его думам. Одиночество, или, точнее сказать, оброшенность, на которую он обречен, заставляет его обратиться к прошлому, к тем явлениям, которые кружились около него и давили его своею массою. Что там такое было? К чему стремились люди, которые проходили перед его глазами, чего они достигали?
Ночь он провел тяжело и нудно. Сначала долго не мог заснуть, потом ежеминутно просыпался. На тусклом
зимнем рассвете встал очень рано с тяжестью во всем теле и с неприятным вкусом во рту.
Тяжелы были мне эти
зимние вечера на глазах хозяев, в маленькой, тесной комнате. Мертвая
ночь за окном; изредка потрескивает мороз, люди сидят у стола и молчат, как мороженые рыбы. А то — вьюга шаркает по стеклам и по стене, гудит в трубах, стучит вьюшками; в детской плачут младенцы, — хочется сесть в темный угол и, съежившись, выть волком.
…Весна. Каждый день одет в новое, каждый новый день ярче и милей; хмельно пахнет молодыми травами, свежей зеленью берез, нестерпимо тянет в поле слушать жаворонка, лежа на теплой земле вверх лицом. А я — чищу
зимнее платье, помогаю укладывать его в сундук, крошу листовой табак, выбиваю пыль из мебели, с утра до
ночи вожусь с неприятными, ненужными мне вещами.
— Бог сотворил рожденье, благословил нас; нам благодарить его, — а как благодарить? Знамо, молитвой да трудами. Бог труды любит! Ну, ребята, что ж вы стали! Живо!
Ночи теперь не
зимние, от зари до зари не велик час… пошевеливайся!..
А она мне всего дороже была в тот миг. И сейчас, сидя под памятником, вспоминалась
зимняя лунная
ночь в 1882 году в Москве.
Сиди да гляди на луну, как волк в
зимнюю морозную
ночь.
Расставив десятка полтора разных поставушек по таким местам, где добыча казалась вероятною, воротясь поздно домой, усталый, измученный от ходьбы на лыжах, — не вдруг заснешь, бывало, воображая, что, может быть, в эту минуту хорек, горностай или ласка попала в какую-нибудь поставушку, попала как-нибудь неловко и потому успеет вырваться в продолжение
зимней, долгой
ночи.
Всем садом заведовал ученый садовник пан Кульчицкий, гордившийся преимущественно тем, что перед примыкающею к гостиной теплицей, служившею
зимним садом, он содержал большой цветочный круг, на котором цветы были разбиты на 24 группы, из которых на каждой они распускались последовательно в каждый час дня и
ночи.
Однажды, лежа в кроватке в
зимнюю, лунную
ночь, я услыхал, как из гостиной тихо отворилась дверь в классную, и хотя говорили шепотом, тотчас же узнал голос буфетчика Павла Тимофеевича.
Большие покои тяготили Марфу Андревну своей пустотой, и она сходила в них редко, только при гостях, которые тоже посещали ее очень редко, или в других каких-нибудь экстренных случаях, встречавшихся еще реже. Большие покои нижнего этажа целые
зимние дни спали, но зато оживлялись с большою энергиею
ночью. Это было оживление совершенно особенное, напоминавшее слегка то, что бывает будто на Лысой горе на шабаше.
Они никогда не забывали навестить Гамбринус. Они туда вламывались огромные, осипшие, с красными лицами, обожженными свирепым
зимним норд-остом, в непромокаемых куртках, в кожаных штанах и в воловьих сапогах по бедра — в тех самых сапогах, в которых их друзья среди бурной
ночи шли ко дну, как камни.
Уже с Рождества не было своего хлеба, и муку покупали. Кирьяк, живший теперь дома, шумел по вечерам, наводя ужас на всех, а по утрам мучился от головной боли и стыда, и на него было жалко смотреть. В хлеву день и
ночь раздавалось мычанье голодной коровы, надрывавшее душу у бабки и Марьи. И, как нарочно, морозы все время стояли трескучие, навалило высокие сугробы; и зима затянулась: на Благовещение задувала настоящая
зимняя вьюга, а на Святой шел снег.
Что слышится обитателям этого угла в голосах пустынной
ночи или когда кругом завоет
зимняя метель?
За последнее время у Половецкого все чаще и чаще повторялись тяжелые бессонные
ночи, и его опять начинала одолевать смертная тоска, от которой он хотел укрыться под обительским кровом. Он еще с вечера знал, что не будет спать. Являлась преждевременная сонливость, неопределенная тяжесть в затылке, конвульсивная зевота. Летом его спасал усиленный физический труд на свежем воздухе, а сейчас наступил период осенних дождей и приходилось сидеть дома.
Зимняя рубка дров и рыбная ловля неводом были еще далеко.
Похоже было на то, как будто у него опять начинались мечтания. А как нарочно, каждый день, несмотря на то, что уже был конец марта, шел снег и лес шумел по-зимнему, и не верилось, что весна настанет когда-нибудь. Погода располагала и к скуке, и к ссорам, и к ненависти, а
ночью, когда ветер гудел над потолком, казалось, что кто-то жил там наверху, в пустом этаже, мечтания мало-помалу наваливали на ум, голова горела и не хотелось спать.
Как только Свиньин получил около трех часов
ночи тревожную записку от капитана Миллера, он тотчас же вскочил с постели, оделся по форме и, под влиянием страха и гнева, прибыл в караульню
Зимнего дворца.
Повсюду
ночь да
ночь, куда ни бросишь взор,
Исчезли без следа мои младые лета,
Как в
зимних небесах сверкнувший метеор
Как мало радостей они мне подарили,
Как скоро светлые рассеялись мечты!
Алексей Степанович, машинист при Буковской мельнице, среди
ночи проснулся, не то уже выспавшись, так как накануне он завалился спать с восьми часов, не то от ровного шума дождя по железной крыше, от которого он отвык за семь
зимних месяцев.
«На дворе было не холодно, —
зимняя безмесячная
ночь с тучами на небе.
Волшебное зрелище представляли тогда этот ледяной дворец, один, посреди
ночи, потешающийся огнями своими, эта царица, казалось, навеки усыпленная в
зимнем экипаже, эти кони, воины, двор, народ около нее, на снежном полотне, убеленные морозом — все это будто в саванах, неподвижное, немое, мертвое, — и вдали кругом мрачные здания, выглядывающие с своими снежными крышами из-за ограды этой сцены!
Гости разъехались, когда над первопрестольной столицей уже брезжило раннее
зимнее утро. Для многих из действующих лиц нашего правдивого повествования этот рассвет не был светлым предзнаменованием. С этого времени в их жизни начинались непроглядная
ночь, и во главе этих обреченных людей стоял в это мгновенье счастливый молодой муж, им самим избранной, безумно любимой жены — Глеб Алексеевич Салтыков.
— Слушайте ж. Я родился там, как вы сказали, где среди лета солнце, не отдыхая, совершает путь свой, где несколько
зимних дней — круглая
ночь, как для слепца все дни жизни его.
Но как-то раз, в один очень холодный
зимний день, витрину почему-то на
ночь не закрыли ставнями, и хотя стекло в окне замерзло и заиндевело, все-таки в нем осталось отверстие, через которое бумажный король мог видеть, что делалось кругом.
«В последнее воскресенье, приходившееся на 9 ноября, его превосходительство фельдмаршал граф Миних позвал меня к себе в 3 часа
ночи. Когда я явился к его превосходительству, мы пошли в
Зимний дворец к ее императорскому высочеству герцогине.
Немногие, впрочем, смельчаки решались по вечерам близко подходить к стоявшей, как мы знаем, в довольно далеком расстоянии от жилья «избушке чародея». В окнах ее всю
ночь светился огонь, и в
зимние темные
ночи этот светившийся вдали огонек наводил панический страх на глядевших в сторону избушки.
Дух войска был как нельзя лучше: долгое брестское сидение не сопровождалось праздностью и бездельем; последующий поход был далеко не из трудных, переходы невелики, отдыхи частые, особенных недостатков не ощущалось. Больше всего приходилось терпеть от холода, так как в холщовых рубашках пронимало насквозь, особенно по
ночам, но и это горе вскоре миновало, так как к войскам подвезли
зимнее платье.
Независимо от неудобств местоположения
Зимнего дворца, переделка его и постройка нового — временного исходили из странной, усвоенной особенно в последние годы царствования императрицей Елизаветой Петровной привычки переезжать из одного дворца в другой, так что самые близкие придворные государыни не знали, где и в каком дворце ее величество будет проводить
ночь.
Через запушенные инеем и покрытые алмазными елками стекла окон проникали утренние лучи
зимнего солнца и наполняли холодным, но радостным светом две большие, высокие и голые комнаты, составлявшие вместе с кухней жилище штабс-капитана Николая Ивановича Каблукова и его денщика Кукушкина. Видимо, за
ночь мороз окрепчал, потому что на подоконниках у углов рам образовались ледяные наросты, и при дыхании поднимался пар в холодном воздухе, за
ночь очистившемся от запаха табака.
Пришли Святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме надетых на всех новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20-ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном
зимнем свете
ночью, чувствовалась потребность какого-нибудь ознаменования этого времени.