И он пошел, как шел до Пашеньки, от деревни до деревни, сходясь и расходясь с странниками и странницами и прося Христа ради хлеба и ночлега. Изредка его бранила
злая хозяйка, ругал выпивший мужик, но большей частью его кормили, поили, давали даже на дорогу. Его господское обличье располагало некоторых в его пользу. Некоторые, напротив, как бы радовались на то, что вот господин дошел также до нищеты. Но кротость его побеждала всех.
Неточные совпадения
Но день протек, и нет ответа.
Другой настал: всё нет, как нет.
Бледна как тень, с утра одета,
Татьяна ждет: когда ж ответ?
Приехал Ольгин обожатель.
«Скажите: где же ваш приятель? —
Ему вопрос
хозяйки был. —
Он что-то нас совсем забыл».
Татьяна, вспыхнув, задрожала.
«Сегодня быть он обещал, —
Старушке Ленский отвечал, —
Да, видно, почта задержала». —
Татьяна потупила взор,
Как будто слыша
злой укор.
Позднее, когда Любка служила «за все» в маленьком уездном городишке, сначала у попа, а потом у страхового агента, который первый и толкнул ее на путь проституции, то ей обыкновенно оставляла жидкий, спитой, чуть тепловатый чай с обгрызком сахара сама
хозяйка, тощая, желчная, ехидная попадья, или агентиха, толстая, старая, обрюзглая,
злая, засаленная, ревнивая и скупая бабища.
Грязный и гнилой, вечно пьяный, старик был назойливо благочестив, неугасимо
зол и ябедничал на всю мастерскую приказчику, которого
хозяйка собиралась женить на своей племяннице и который поэтому уже чувствовал себя хозяином всего дома и людей. Мастерская ненавидела его, но боялась, поэтому боялась и Гоголева.
Муж Фатевны находился в полнейшем загоне, постоянно вывозил навоз, точно у Фатевны были авгиевы стойла [Авгиевы стойла — в древнегреческой мифологии конюшни царя Авгия, которые не чистились в течение 30 лет и были сразу очищены Гераклом, направившим в них реку Алфей.], и жил в какой-то конурке на заднем дворе, рядом с цепной собакой, такой же
злой, как сама
хозяйка.
— Нет, вы этого не говорите, — возразила
хозяйка, — она, бедненькая, вероятно, это время мечтала о вас, а вы,
злой человек, сейчас уж и стали заниматься с другой.
Часто бывало так, что, любуясь работой француза, девушка погружалась в дремотное самозабвение, не слышала
злых криков
хозяйки и подруг; тогда они, сердитые с похмелья, бросались на нее, точно кошки на ворону, и трепали девицу, вытирая ее телом пыль и грязь зала.
Анисья. Вовсе в лутошку ноги сошлись. А на дуру-то, на Акулину, погляди. Ведь растрепа-девка, нехалявая, а теперь погляди-ка. Откуда что взялось. Да нарядил он ее. Расфуфырилась, раздулась, как пузырь на воде. Тоже, даром что дура, забрала себе в голову: я, говорит,
хозяйка. Дом мой. Батюшка на мне его и женить хотел. А уж
зла, боже упаси. Разозлится, с крыши солому роет.
Мальчик горел, запихнутый в печь подальше, а баранья ляжка пеклась в той же печи, только поближе к устью, и у загнетки стояла робкая девочка-хозяйка, подбивая к огню хворост, а озорная гостья убирала хату, то есть засыпала сором и
золою кровь, пролитую на земляной пол, и металась, не зная, куда сбыть с глаз долой выпущенную из барана утробу.
Федор Иванович. Неграмотен я по этой части. Если бы когда-нибудь пришла мне в голову блажь жениться, то во всяком случае я женился бы на Юле. Эта, по крайности, маленькая, а из всех
зол надо всегда выбирать меньшее. Да и
хозяйка… (Хлопает себя по лбу.) Идея!
Отзвонили вечерню во святых церквах;
За Кремлем горит заря туманная,
Набегают тучки на небо, —
Гонит их метелица распеваючи;
Опустел широкий гостиный двор.
Запирает Степан Парамонович
Свою лавочку дверью дубовою
Да замком немецким со пружиною;
Злого пса-ворчуна зубастого
На железную цепь привязывает,
И пошел он домой, призадумавшись,
К молодой
хозяйке за Москву-реку.
— Смотрите, Annette, ne me jouez pas un mauvais tour, — обратилась она к
хозяйке. — Vous m’avez écrit, que c’était une toute petite soirée; voyez, comme je suis attifée. [не сыграйте со мной
злой шутки; вы мне писали, что у вас совсем маленький вечер. Видите, как я укутана.]