— Ты ее не боишься? Хорошо. Пусть все твои труды ничего не стоят, пусть на земле ты останешься безнаказанным, бессовестная и
злая тварь, пусть в море лжи, которая есть ваша жизнь, бесследно растворится и исчезнет и твоя ложь, пусть на всей земле нет ноги, которая раздавила бы тебя, волосатый червь. Пусть! Здесь бессилен и я. Но наступит день, и ты уйдешь с этой земли. И когда ты придешь ко Мне и вступишь под сень Моей державы…
Неточные совпадения
Поглядела на него мачеха,
Злым огнем глаза ее вспыхнули,
Крепко она встала на ноги,
Супроти Ионы заспорила:
— Ах ты,
тварь неразумная,
Недоносок ты, выбросок,
Ты чего это выдумал?
Злая волшебница прогневалась на моего родителя покойного, короля славного и могучего, украла меня, еще малолетнего, и сатанинским колдовством своим, силой нечистою, оборотила меня в чудище страшное и наложила таковое заклятие, чтобы жить мне в таковом виде безобразном, противном и страшном для всякого человека, для всякой
твари божией, пока найдется красная девица, какого бы роду и званья ни была она, и полюбит меня в образе страшилища и пожелает быть моей женой законною, и тогда колдовство все покончится, и стану я опять попрежнему человеком молодым и пригожиим; и жил я таковым страшилищем и пугалом ровно тридцать лет, и залучал я в мой дворец заколдованный одиннадцать девиц красныих, а ты была двенадцатая.
Особенно много говорил он про Аввакума, ласково говорил, а не понравился мне протопопище: великий изувер пред людьми, а перед богом — себялюбец, самохвал и велия
зла зачинщик. «Бог, — говорит, — вместил в меня небо и землю и всю
тварь» — вишь ты, какой честолюб!
— Проклятый Фома! — сказал я, со злостью стукнув кулаком по столу. — Я уверен, что он источник всякого здешнего
зла и во всем замешан! Проклятая
тварь!
Конечно, и то надобно правду сказать, природа во всех
тварях одинакова: посмотрите на матерей из всех животных, когда их детищам умышляют сделать какое
зло — тут они забывают свое сложение, не помнят о своем бессилии и с остервенением кидаются на нападающих.
Этим обосновывается для
твари возможность не только относительного пути возрастания, но и отрицательного пути
зла.
Ибо хотя «князь мира сего» посрамлен, и власть его надломлена, но он еще владеет миром; «ветхий Адам» в недрах своего существа уже замещен «новым», но он еще живет в нас; смерть, «последний враг», уже побеждена светом Христова Воскресения, но она по-прежнему еще косит жатву жизни;
тварь все еще стенает, ожидая своего избавления, и весь мир томится и страждет от смешения и противоборства добра и
зла.
Очевидно также, что
зло, как таковое, не могло быть создано благим и любящим Творцом, а потому и не может иметь в себе бытия или самостоятельного источника жизни, который, однако, присущ самомалейшей
твари.
— Еще и как-то хорошо, милый барин! Просто и нельзя сказать, как хорошо! Ишь, ведь оно выходит какое ласковое да приветное. Радуйся, мол, на меня всякая божья
тварь,
зла не думай… Пользуйся теплом и благодари господа!
Переживание адских мучений возможно для
твари лишь поскольку в ней не померк окончательно образ Божий, поскольку божественный свет освещает еще тьму
злых фантасмагорий.
Натуральная любовь, приводящая к обоготворению
твари, всегда
зла по своим плодам, всегда есть идолопоклонство, которое не дает жить тому, кто обоготворяется.
И борьбу с Творцом ведет не только тот, кто
злом искажает образ
твари, но и тот, кто мучится
злом сотворенного мира.
Божественная жертва, божественное самораспятие должно победить
злую свободу ничто, победить, не насилуя ее, не лишая
тварь свободы, а лишь просветляя ее.
Свободу, через которую
тварь склоняется ко
злу,
тварь не от себя имеет, она получила ее от Бога, т. е. в конце концов она детерминирована Богом.
Но факт существования
зла, за которое возлагается ответственность не на Творца, а на
тварь, делает непонятным такое унижение тварного мира!
Положительный смысл
зла в том, что оно есть испытание свободы и что свобода, высшее достоинство
твари, предполагает возможность
зла.
Происхождение
зла объясняется обыкновенно свободой, которой Бог наделил
тварь и которой она злоупотребила.
Распря между Творцом и
тварью, а мы стоим под знаком этой распри, есть распря о
зле и его происхождении.
Когда она выстоит целый час на том поносительном зрелище, то, чтобы лишить
злую ее душу в сей жизни всякого человеческого сообщества, а от крови человеческой смердящее ее тело предать собственному промыслу Творца всех
тварей, приказать, заключить в железы, отвезти оттуда ее в один их женских монастырей, находящийся в Белом или Земляном городе, и там, подле которой есть церкви, посадить в нарочно сделанную подземельную тюрьму, в которой по смерть ее содержать таким образом, чтобы она ни откуда в ней свету не имела.