Неточные совпадения
Все, что писал Розанов, — писатель богатого
дара и большого жизненного
значения, — есть огромный биологический поток, к которому невозможно приставать с какими-нибудь критериями и оценками.
Но все это, свидетельствуя о трагической судьбе русского народа, совсем не означает, что весь запас творческой энергии и творческих идей пропал
даром и не будет иметь
значения для будущего.
Гений и талант —
дары священные, от Бога данные,
значение их религиозное.
В 1848 году путешествовали мы с известным адвокатом Евгением Легкомысленным (для чего я привлек к моему рассказу адвоката Легкомысленного — этого я и теперь объяснить себе не могу; ежели для правдоподобия, то ведь в 1848 году и адвокатов, в нынешнем
значении этого слова, не существовало!!) по Италии, и, как сейчас помню, жили мы в Неаполе, волочились за миловидными неаполитанками, ели frutti di mare [
дары моря (итал.)] и пили una fiasca di vino. [фляжку вина (итал.)]
Чихачев хотя был того же самого духа, как и друг его Брянчанинов. но имел второстепенное
значение, с одной стороны, потому, что Брянчанинов обладал более яркими способностями и прекрасным
даром слова, а с другой — потому, что более молодой по летам Чихачев добровольно тушевался и сам любил при каждом случае отдавать первенство своему другу.
Да и все счастье, рассуждал он, досталось ему
даром, понапрасну и, в сущности, было для него такою же роскошью, как лекарство для здорового; если бы он, подобно громадному большинству людей, был угнетен заботой о куске хлеба, боролся за существование, если бы у него болели спина и грудь от работы, то ужин, теплая уютная квартира и семейное счастье были бы потребностью, наградой и украшением его жизни: теперь же все это имело какое-то странное, неопределенное
значение.
Мы часто знаем по именам отдельных песнословцев, художников и зодчих, приносивших сюда свои творческие
дары, но иератическое
значение эти
дары получали лишь после того, как в огне молитвы сплавлялись с общим массивом религиозного культа, утеривая свое индивидуальное лицо.
Волка достал ей знакомый нам Кузьма Терентьев. Он не
даром хвастался Фимке, что будет у барыни первым человеком. Первым не первым, а парень вскоре после своего поступления на службу в Салтыковскую дворню, получил среди нее немаловажное
значение. Дарья Николаевна почему-то именно его выбрала исполнителем своих приговоров над дворовыми. Он занял место домашнего палача, не переставая заниматься по двору в качестве помощника привратника Акима. Производство в эту должность произошло по его собственному желанию.
Для приобретения веса и
значения в этом обществе ему не нужно было употреблять никаких усилий, все давалось ему
даром, но все это ему скоро прискучило.