Неточные совпадения
— Да, я вот
пришел, — подтвердил Клим, говоря негромко, чувствуя, что предпочел бы роль безмолвного
зрителя.
В других местах достало бы не меньше средств завести все это, да везде ли
придут зрители и слушатели толпами поддержать мысль учредителя?
— Подождите меня, тетя Грипа, я через три минуты
приду! — и нырнул сквозь живое кольцо
зрителей.
В.В. Давыдов даже не поморщился; откупорили бутылку и налили коньяку в стаканы зеленого стекла, а Василий Николаевич в это время, по общей просьбе, стал читать принесенный им рассказ, который назывался «Как мы чумели». Его напечатали в «
Зрителе», а потом осмеянная особа, кажется, генерал Лорис-Меликов, укрощавший чуму в Ветлянке, где-то около Астрахани, обиделся, и из Петербурга
пришел нагоняй московскому цензурному комитету за пропущенный рассказ.
Феодосия обманула наши ожидания. Когда мы
пришли, там было около четырёхсот человек, чаявших, как и мы, работы и тоже принуждённых удовлетвориться ролью
зрителей постройки мола. Работали турки, греки, грузины, смоленцы, полтавцы. Всюду — и в городе, и вокруг него — бродили группами серые, удручённые фигуры «голодающих» и рыскали волчьей рысью азовские и таврические босяки.
Потом, и прежде чем герой наш успел мало-мальски
прийти в себя от последней атаки, господин Голядкин-младший вдруг (предварительно отпустив только улыбочку окружавшим их
зрителям) принял на себя вид самый занятой, самый деловой, самый форменный, опустил глаза в землю, съежился, сжался и, быстро проговорив «по особому поручению», лягнул своей коротенькой ножкой и шмыгнул в соседнюю комнату.
— Так садись же! Или я тебя вон выведу! — почти закричал вежливый чиновник и с этим словом почти бросил меня на стул. — Когда
пришел сюда, должен, как
зритель, наблюдать порядок и делать все то, что и прочие «
зрители» делают. — И тут же ушел от меня.
Когда,
пришедши домой, рассказал все случившееся со мною Кузьме, так он выходил из себя от сердцов — и всех актерщиков, и всех
зрителей, кроме меня, бранил наповал туляками, братьями, дядьями и даже отцами того хозяина, что нас угощал в Туле.
Несмотря на высокое достоинство этой пиесы, слишком длинной для чтения на рауте у какого бы то ни было генерал-губернатора, чтение почти усыпило половину
зрителей; но когда к концу пиесы дело дошло до комических разговоров итальянских женщин между собою и с своими мужьями, все общество точно проснулось и
пришло в неописанный восторг, который и остался надолго в благодарной памяти слушателей.
Я видел, как сумасшедшая Нина (в известной опере «Нина, или Сумасшедшая от любви»)
приходила в себя, поднимала кошелек, клала его в карман, раскланивалась с
зрителями и — делалась опять сумасшедшею Ниною.
И Дионис
приходил со своим утешением и разрешением. Он развертывал перед
зрителем чудовищные ужасы эдиповой судьбы, показывал, как беспощадно жесток Рок, как все тленно и непрочно в человеческой жизни.
Оттого
зрителям, которые
пришли позже, нужно было переменять множество мест, пока удавалось стать так, что была видна «церемония».
Сюда
приходит он на свой праздник, на решение своего дела, затеянного по его тяжбе, за предмет, близкий его сердцу, почти согласно с его желанием, по его приговору конченного; здесь он
зритель казни и вместе заплечный мастер.