Неточные совпадения
Стоя в холодке вновь покрытой риги с необсыпавшимся еще пахучим листом лещинового решетника, прижатого к облупленным свежим осиновым слегам соломенной крыши, Левин глядел то сквозь открытые ворота, в которых толклась и
играла сухая и горькая пыль молотьбы,
на освещенную горячим солнцем
траву гумна и свежую солому, только что вынесенную из сарая, то
на пестроголовых белогрудых ласточек, с присвистом влетавших под крышу и, трепля крыльями, останавливавшихся в просветах ворот, то
на народ, копошившийся в темной и пыльной риге, и думал странные мысли...
Старик, прямо держась, шел впереди, ровно и широко передвигая вывернутые ноги, и точным и ровным движеньем, не стоившим ему, по-видимому, более труда, чем маханье руками
на ходьбе, как бы
играя, откладывал одинаковый, высокий ряд. Точно не он, а одна острая коса сама вжикала по сочной
траве.
Бывало — зайдет солнце, прольются в небесах огненные реки и — сгорят, ниспадет
на бархатную зелень сада золотисто-красный пепел, потом всё вокруг ощутимо темнеет, ширится, пухнет, облитое теплым сумраком, опускаются сытые солнцем листья, гнутся
травы к земле, всё становится мягче, пышнее, тихонько дышит разными запахами, ласковыми, как музыка, — и музыка плывет издали, с поля:
играют зорю в лагерях.
Однажды Петрик был один
на холмике над рекой. Солнце садилось, в воздухе стояла тишина, только мычание возвращавшегося из деревни стада долетало сюда, смягченное расстоянием. Мальчик только что перестал
играть и откинулся
на траву, отдаваясь полудремотной истоме летнего вечера. Он забылся
на минуту, как вдруг чьи-то легкие шаги вывели его из дремоты. Он с неудовольствием приподнялся
на локоть и прислушался. Шаги остановились у подножия холмика. Походка была ему незнакома.
Наконец, помогая друг другу, мы торопливо взобрались
на гору из последнего обрыва. Солнце начинало склоняться к закату. Косые лучи мягко золотили зеленую мураву старого кладбища,
играли на покосившихся крестах, переливались в уцелевших окнах часовни. Было тихо, веяло спокойствием и глубоким миром брошенного кладбища. Здесь уже мы не видели ни черепов, ни голеней, ни гробов. Зеленая свежая
трава ровным, слегка склонявшимся к городу пологом любовно скрывала в своих объятиях ужас и безобразие смерти.
Внизу молодой куст малины, почти сухой, без листьев, искривившись, тянется к солнцу; зеленая игловатая
трава и молодой лопух, пробившись сквозь прошлогодний лист, увлаженные росой, сочно зеленеют в вечной тени, как будто и не знают о том, как
на листьях яблони ярко
играет солнце.
— Нет-с, не гонку, — принялся объяснять Янгуржеев, — но Феодосий Гаврилыч, как, может быть, вам небезызвестно, агроном и любит охранять не
травы, нам полезные, а насекомых, кои вредны
травам; это я знаю давно, и вот раз, когда
на вербном воскресеньи мы купили вместе вот эти самые злополучные шарики, в которые теперь
играли, Феодосий Гаврилыч приехал ко мне обедать, и вижу я, что он все ходит и посматривает
на окна, где еще с осени лежало множество нападавших мух, и потом вдруг стал меня уверять, что в мае месяце мухи все оживут, а я, по простоте моей, уверяю, что нет.
Под звуками и движениями жизни явной чуть слышно, непрерывно трепетало тихое дыхание мая — шёлковый шелест молодых
трав, шорох свежей, клейкой листвы, щёлканье почек
на деревьях, и всюду невидимо
играло крепкое вино весны, насыщая воздух своим пряным запахом. Словно туго натянутые струны гудели в воздухе, повинуясь ласковым прикосновениям чьих-то лёгких рук, — плыла над землёю певучая музыка, вызывая к жизни первые цветы
на земле, новые надежды в сердце.
Подняв руки и поправляя причёску, попадья продолжала говорить скучно и серьёзно.
На стенках и потолке беседки висели пучки вешних пахучих
трав, в тонких лентах солнечных лучей кружился, плавал, опадая, высохший цветень, сверкала радужная пыль. А
на пороге, фыркая и кувыркаясь,
играли двое котят, серенький и рыжий. Кожемякин засмотрелся
на них, и вдруг его ушей коснулись странные слова...
От нечего делать Егорушка поймал в
траве скрипача, поднес его в кулаке к уху и долго слушал, как тот
играл на своей скрипке.
Еще сильнее рассердился Комар Комарович и полетел. Действительно, в болоте лежал медведь. Забрался в самую густую
траву, где комары жили с испокон веку, развалился и носом сопит, только свист идет, точно кто
на трубе
играет. Вот бессовестная тварь!.. Забрался в чужое место, погубил напрасно столько комариных душ да еще спит так сладко!
Катерина Львовна приподнялась
на локоть и глянула
на высокую садовую
траву; а
трава так и
играет с лунным блеском, дробящимся о цветы и листья деревьев. Всю ее позолотили эти прихотливые, светлые пятнышки и так
на ней и мелькают, так и трепещутся, словно живые огненные бабочки, или как будто вот вся
трава под деревьями взялась лунной сеткой и ходит из стороны в сторону.
По праздникам молодежь собиралась в поле за монастырем
играть в городки, лапту, в горелки, а отцы и матери сидели у ограды
на траве и, наблюдая за игрой, вспоминали старину.
Идем, бывало, с места
на место,
на новую работу степями, Лука Кирилов впереди всех нарезным сажнем вместо палочки помахивает, за ним
на возу Михайлица с богородичною иконой, а за ними мы все артелью выступаем, а тут в поле
травы, цветы по лугам, инде стада пасутся, и свирец
на свирели
играет… то есть просто сердцу и уму восхищение!
Давно когда-то, за Москвой-рекой,
На Пятницкой, у самого канала,
Заросшего негодною
травой,
Был дом угольный; жизнь тогда
игралаМеж стен высоких… Он теперь пустой.
Внизу живет с беззубой половиной
Безмолвный дворник… Пылью, паутиной
Обвешаны, как инеем, кругом
Карнизы стен, расписанных огнем
И временем, и окна краской белой
Замазаны повсюду кистью смелой.
Солдаты, составив ружья, бросились к ручью; батальонный командир сел в тени,
на барабан, и, выразив
на полном лице степень своего чина, с некоторыми офицерами расположился закусывать; капитан лег
на траве под ротной повозкой; храбрый поручик Розенкранц и еще несколько молодых офицеров, поместясь
на разостланных бурках, собрались кутить, как то заметно было по расставленным около них фляжкам и бутылкам и по особенному одушевлению песенников, которые, стоя полукругом перед ними, с присвистом
играли плясовую кавказскую песню
на голос лезгинки...
Когда чаща поредела и елки уже мешались с молодой березой, Мелитон увидел стадо. Спутанные лошади, коровы и овцы бродили между кустов и, потрескивая сучьями, обнюхивали лесную
траву.
На опушке, прислонившись к мокрой березке, стоял старик пастух, тощий, в рваной сермяге и без шапки. Он глядел в землю, о чем-то думал и
играл на свирели, по-видимому, машинально.